За долгие годы своей государственной службы ему приходилось не раз сталкиваться с многочисленными племенами южноафриканских туземцев, поэтому он знал эти племена и их обычаи лучше любого другого человека; к нему же все они относились с каким-то особым благоговением и любовью. Для них он был верховный белый вождь, «старейшина», его слово, даже сейчас, когда он отошел от активной политической деятельности, имеет больший вес, чем официальные заявления любого губернатора Южной Африки.
Он почти так же хорошо знал буров, со многими был лично знаком на протяжении долгих лет. Он обладал редким даром завоевывать сердца людей, а также уважение окружающих, и в такой степени, что те люди, которые служили ему однажды, просились к нему на службу вновь.
И тем не менее у сэра Шепстона, как и у любого смертного, были враги, которые между собой называли его учеником Макиавелли и говорили, что его ум погряз в тайных хитросплетениях кафрской политики. Успех аннексии они приписывали как раз этим качествам его ума, отличающим дипломата старой школы. Предполагалось, что подкуп и обман являлись основными рычагами в достижении поставленных целей, наряду с угрозами гибели, которые могли исходить со стороны дикого и враждебно настроенного народа. То, что аннексия явилась победой разума над косностью, вполне очевидно, а вот какими средствами она была достигнута, пусть судят те, кто прочтет эту краткую хронику. На днях в одной из газет промелькнула заметка, в которой говорилось о том, что историкам еще предстоит разбираться в событиях, связанных с аннексией; и я опасаюсь, что это замечание отражает общее настроение, поскольку якобы все, что было связано с теми событиями, до сих пор окутано тайной и мраком. Однако тех, кто так считает, я вынужден буду разочаровать, потому что мне доподлинно известно, что средства, которыми была осуществлена аннексия, были в такой же степени справедливы и законны, как сама аннексия необходима и своевременна.
Но вернемся к сэру Т. Шепстону. Как государственный деятель он тоже имел свои недостатки, самый существенный из которых проявлялся в его природной мягкости, не позволяющей ему действовать жестко, даже когда такая жесткость была оправдана. Отъявленные преступники, приговоренные к смертной казни, имели реальные возможности добиться отмены приговоров, когда он их подписывал. Один из серьезнейших недостатков (если это можно назвать недостатком) в человеке, кому от природы суждено стать выдающейся личностью, проявлялся в полном отсутствии честолюбивых наклонностей, что свидетельствует о ровном и философском складе ума. Известность к нему пришла без каких-либо усилий с его стороны, также тихо он решил уйти с политической арены, когда пришел срок, ну а следует ли человеку с таким опытом, способностями и знанием южноафриканских проблем при теперешней кризисной ситуации оставаться в стране или нет – это уже другой вопрос.
20 декабря 1876 года сэр Т. Шепстон написал письмо президенту Бюргерсу, в котором сообщал о предстоящем своем прибытии в Трансвааль с целью возможного урегулирования существующих проблем и принятия соответствующих мер по предотвращению их повторения в будущем.
По дороге в Преторию сэра Теофила тепло встречали как буры, так и английская часть населения. Кто-то обратился к нему со словами: «Будьте уверены, достопочтенный сэр, что мы, граждане этой страны, собравшиеся здесь, испытываем самые дружеские и добрые чувства к вашему правительству и согласны на все, что вы собираетесь предпринять совместно с нашим правительством во имя прогресса и процветания нашего государства, в целях укрепления наших границ и для повышения общего благосостояния жителей всей Южной Африки. Добро пожаловать в Гейдельберг, добро пожаловать в Трансвааль!»
В Претории чрезвычайного комиссара принимали бурей восторга: весь город вышел к нему навстречу, даже лошадей выпрягли из экипажа, в котором он ехал, и тащили его с ликованием по улицам.
Цели своей миссии сэр Теофил изложил в ответном обращении к народу: «Последние события в стране требуют от всех мыслящих людей единства и сплоченности, чем и должны руководствоваться правительства государств южной части африканского континента; это отвечает интересам как туземных племен, так и интересам белокожего населения, которые должны жить в мире и сотрудничестве, и я возлагаю надежды на вас и ваше правительство и думаю, что совместными усилиями мы достигнем великой и благородной цели, вписав на знамени всех южноафриканских государств золотыми буквами слова: „Eendragt maakt magt“ (в единстве – сила).
Спустя несколько дней после его прибытия была создана комиссия, в состав которой вошли: по поручению чрезвычайного комиссара – господа Хендерсон и Осборн, а от Трансваальского правительства – господа Крюгер и Йориссен. На повестке дня стоял вопрос о положении дел в стране. Результаты деятельности этой комиссии оказались нулевыми: ни той, ни другой стороне не удалось добиться решающего прорыва.
Жители Трансвааля отнеслись по-разному к прибытию миссии. Одни ее горячо приветствовали, главным образом английская часть населения, которая искренне надеялась, что прибытие миссии связано с вопросом об аннексии страны. За исключением голландцев, государственные чиновники тоже были рады миссии и втайне надеялись на присоединение страны к Британской империи, так как в этом случае у них появлялись более широкие перспективы для взыскания недоимков. Более просвещенная часть бурского населения в большинстве своем тоже выступала за то, что бы Англия в той или иной степени оказала им помощь, хотя им и не очень нравилось то, что они вынуждены будут принять эту помощь. Однако более ограниченные и недальновидные из них, те, кто был заражен вирусом предрассудков, категорически выступали против английского вмешательства и под руководством своего лидера Поля Крюгера, баллотирующегося в то время на пост президента республики, делали все от себя зависящее, чтобы не допустить этого. У них тут же нашлись союзники среди голландской оппозиции, коей окружил себя м-р Бюргерс, возглавляемой знаменитым доктором Йориссеном, который, как и большинство руководителей этого удивительного государства, в прошлом являлся священником, а ныне занимал пост генерального атторнея, совершенно ничего не смысля в законах. Эти люди в большинстве своем не соответствовали занимаемым должностям и боялись, что в случае смены власти в стране их могут освободить от этих должностей; кроме того, они любезно предоставили англичанам возможность относиться к ним с той особой злобной и всеохватывающей ненавистью, которая является частью тайного кредо многих иностранцев, в особенности тех, кто находится под нашим покровительством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65