ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Лишь на лице Мир-бела отразилось не веселье, а гнев.
– Ах, вот что! – произнес царь. – Где же теперь царевич Хиан? Он прибыл сюда с тобою?
– Нет, государь. Когда последний раз я получила весть о нем, он находился при дворе, в Танисе, и, как говорили, Апепи бросил его в темницу.
– Думаю, там он и останется, если рассказ твой правдив, дитя мое, в чем я не сомневаюсь, – отвечал Дитана.
Нефрет подумала, что все кончено, просьба ее о помощи отвергнута, и в эту минуту вдруг услышала знакомые торжественные звуки одного из похоронных гимнов Общины Зари. Она поглядела по сторонам, чтобы понять, откуда они доносятся, и увидела Тау, за которым шли все члены Братства, провожавшие ее из Египта, а также незнакомые ей люди; все они были одеты в простые белые одежды. В середине процессии Нефрет увидела гроб, который несли восемь человек; Нефрет знала, что под крышкой его покоится мумия матери ее, царицы Римы. Гроб внесли под навес и поставили перед троном. Жрецы подняли крышку, которая была уже освобождена от скреп, – под ней открылся второй гроб. Те же жрецы сняли вторую крышку, осторожно вынули набальзамированное и спеленутое тело царицы и поставили перед царем; при виде этого все в ужасе отпрянули, ибо вавилоняне не любили смотреть на усопших.
– Чье это тело и почему внесли его туда, где нахожусь я? – негромко спросил царь.
– Твоему Величеству следовало бы, разумеется, знать, – отвечал Тау, – что ныне мертвое тело это некогда явилось на свет от твоей плоти. Здесь, перед тобой, в пеленах, останки Римы, дочери твоей, бывшей прежде царевной вавилонской и царицей Египта.
Дитана пристально глянул на мумию и, отвернувшись, спросил:
– Что находится на груди этой царственной спутницы богов, каковой она, несомненно, стала теперь?
– Письмо к тебе, о царь, скрепленное ее собственной печатью в ту пору; когда она оставалась еще спутницей живых.
– Прочтите, – приказал Дитана.
Тау перерезал шнурок и развернул свиток, из которого выпало кольцо. Он подал его царю; при виде перстня тот не смог подавить вздоха, ибо хорошо помнил, что сам надел его на палец дочери, когда она уезжала в Египет; царь тогда поклялся, что не отвергнет никакой ее просьбы, изложенной в письме, скрепленном этой печатью.
Тау стал читать на языке вавилонян:
– «От Римы, бывшей некогда вавилонской царевной и супругой Хеперра, фараона Египта, отцу ее Дитане, царю Вавилона, либо тому, кто воссел на трон после него. Знай, о царь, что я взываю к тебе во имя наших богов, а также будучи одной крови с тобою: отомсти за те беды, что я претерпела в Египте, за убийство моего возлюбленного господина, царя Хеперра. Заклинаю тебя обрушиться всей мощью на Египет и покарать собак гиксосов, погубивших моего супруга и захвативших его наследство; возведи на престол Египта дочь мою Нефрет и убей тех, кто хотел обречь ее и меня на гибель. Знай также, что если ты, отец мой, царь Дитана – либо человек одной со мной крови, кто сменит Дитану на троне, – откажешься исполнить мою волю, я призову проклятье всех богов Вавилона и Египта на тебя и твой народ, и я, Рима, стану преследовать тебя, пока ты жив, и сведу с тобой счеты, когда мы встретимся в преисподней.
Собственной печатью скреплено мною, Римой, на смертном одре».
Эти торжественные слова, казалось произнесенные самой царственной особой, чье мертвое тело явилось теперь перед троном, заставили сжаться сердца всех, кто слышал их. На некоторое время воцарилась тишина. Потом царь Дитана, чьи глаза до этого мгновенья были устремлены в землю, поднял голову и все увидели, что увядшее лицо его бледно, а губы дрожат.
– Страшные слова! – произнес он. – И что за тяжкое проклятие обрушится на нас, если мы не внемлем этой просьбе? Та, кто произнесла эти слова и скрепила их печатью, некогда данной ей мною вместе с торжественной клятвой, кто, мертвая, стоит здесь предо мною, была моей любимой дочерью, которую я выдал за фараона Египта. Могу ли я отказать в последней мольбе моей дочери, столь жестоко пострадавшей от руки проклятого Апепи и теперь, несомненно, ждущей от нас ответа?
Он умолк; со всех сторон раздались приглушенные голоса: «О царь, не должен ты поступить так!»
– Верно, не должен. Я, кто вскоре станет тем же, что и царственная Рима, не могу отказать ей, какую бы ни пришлось платить цену. Слушайте все – жрецы, советники, царевичи, правители областей, воины и весь народ: от имени царства вавилонского я объявляю войну гиксосу Апепи, который ныне правит захваченным им Египтом, – войну не на жизнь, а на смерть! Пусть мой указ, который не может быть изменен, запишут и объявят в Вавилоне и во всех наших землях.
Послышался ропот одобрения. Когда все смолкло, царь обернулся к Нефрет.
– Прекрасная царица, внучка моя, просьба твоя и твоей матери услышана, – сказал он. – Посему пребывай здесь в мире и чести, пока приготовления к войне не окончатся; а затем поведи наше войско.
Нефрет сошла с кресла, упала на колени перед царем и, схватив его руку, прижала к губам, – говорить она была не в силах.
Подняв Нефрет, Дитана коснулся ее своим скипетром и поцеловал в лоб.
– И добавлю еще вот что: зная цель, с какой ты прибыла сюда, дитя мое, я вознамерился было выдать тебя за Мир-бела, наследника моего, и взять такую плату за помощь Вавилона. Теперь же я отказываюсь от своего плана; так велит мне сердце, – то ли оттого, что ты просишь об этом, или по другой причине. Ты говоришь, что обещала стать женой царевича Хиана; мне хорошо говорили о нем, хотя по отцу он происходит из дурного рода. Быть может, царевич уже погиб от руки Апепи или умрет вскоре. Если подобное случится, ты, возможно, обратишь свой взор на Мир-бела; это и мое и его желание, но тут я не ставлю тебе никаких условий. Если же Хиан останется жив и ты дождешься встречи с ним, тогда вступайте в брак и примите оба мое благословение. Не гневись, Мир-бел; кто может знать наперед, как распорядятся нами боги? Твое желание сейчас не исполнилось, так извлеки из этого урок: не все подвластно человеку, который сделал для тебя так много. Если царица не достанется тебе, наследник престола Вавилона сыщет другую, кто разделит с ним трон. Исполни мою волю Мир-бел: когда войско выйдет против Апепи, останься здесь охранять меня, дабы какой-нибудь злой бог не подвигнул тебя на дурное дело.
Зная, что царский приказ, согласно древнему вавилонскому закону, изменен быть не может, Мир-бел тут же удалился, поклонившись сначала царю, потом Нефрет. Прошло много лет, прежде чем царица Египта снова увидела его, потому что, выйдя из дворца, он вскочил на коня и умчался в свой ном, где и оставался до того дня, когда окончилась распря.
Когда Мир-бел ушел, царь в раздумье остановил свой взгляд на Тау:
– Кто ты, жрец?
– Я прорицатель Общины Зари, государь, и зовут меня Тау.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80