Здесь же… – И Нефрет огляделась вокруг.
– Разве это не храм, Нефрет, и притом один из самых древних и священных в Египте? – спросил Рои. – Что же до остального, то слушай. С виду мы всего лишь скромное Братство, избравшее жилищем гробницы и пирамиды, к которым мало кто осмеливается приблизиться, ибо считают, что здесь обитают призраки и чужестранец, осквернивший их святость, лишится не только жизни, но погибнет и его душа. Но я должен открыть тебе, что наша Община Зари могущественнее царя гиксосов и всех, кто покорился и стал поддерживать его, о чем ты и узнаешь вскоре, когда примешь посвящение. Братья наши находятся повсюду, во всех землях – от нильских порогов до самого моря, да и за морем живут наши почитатели и ученики и, мы верим, на Небесах – тоже; и каждый из них в отдельности и все они вместе повинуются велениям, которые исходят из этих катакомб, и принимают их как глас божий.
– Если так, всемудрый пророк, почему же ты скрываешься среди этих гробниц, а не пребываешь открыто в Танисе?
– Потому, царевна, что видимая власть во всем ее великолепии и пышности может быть завоевана лишь в войне; мы же, чье царство есть царство духа, дали обет никогда не вести войн. Может быть, в конце концов нам суждено будет повести войну и тем все и завершится. Но не наше Братство поднимет боевые знамена, мы, если только не будем вынуждены защищаться, не пошлем людей на смерть, ибо наша вера – мир и добро.
– Твои слова полнят мое сердце радостью, – сказала Нефрет, – но теперь позволь мне, о благочестивый пророк, уйти к себе, я так взволнована, что мне нужно отдохнуть.
Год или чуть более спустя после того дня, как Нефрет была открыта тайна ее рождения, но еще до того как состоялись торжества, о которых ей было возвещено, жизнь ее подверглась страшной опасности.
С недавних пор у Нефрет вошло в привычку бродить неподалеку от пирамид, меж гробниц, где покоились знатные люди и царевичи Египта. За тысячу лет, а может быть, и больше, до ее рождения ушли они из жизни земной, так давно это было, что теперь уже никто и не помнил имен тех, кто спал под этими надгробьями. Нефрет любила совершать эти прогулки в одиночестве, если не считать ее телохранителя Ру, ну а Кемма постарела за эти годы, и ей трудно было перешагивать через камни и брести по сыпучему песку.
К тому же Нефрет теперь полюбила одиночество, ей нужно было обдумать то, о чем поведал ей пророк Рои, привыкнуть к нежданному величию, что обрушилось на нее.
Да и сильное юное тело ее жаждало движения, ей наскучили тесные пределы храма и ближних его окрестностей. Нефрет любила высоту, ей хотелось подняться высоко-высоко и сверху озирать раскинувшиеся вокруг пространства. Когда же она попробовала взобраться на самую вершину огромных монументов и даже на небольшие пирамиды, то обнаружила, что делает это с легкостью, ноги у нее не дрожали и голова не кружилась, и это стало ее любимым занятием.
О странной причуде Нефрет Ру и те, кто видел эти ее восхождения, доложили Кемме, а она, поняв, что юная царевна вовсе не склонна прислушиваться к ее увещеваниям, сообщила Рои и Тау. Тут впервые Нефрет рассердилась на свою воспитательницу и напомнила ей, что она уже не ребенок, которого надо водить за ручку.
Рои и Тау посовещались между собой, а затем, как было у них установлено, обратились за советом к Духу, который, как они объявили, направлял их во всех делах.
Кончилось все тем, что пророк Рои приказал своей внучатой племяннице Кемме не выговаривать больше царевне, а дозволить гулять, где ей заблагорассудится, и взбираться, куда она захочет, ибо Дух открыл Рои, что, может, кто и пострадает от этого, но только не Нефрет.
– Коль скоро царевне ничто не грозит, не надо ей препятствовать в таких малостях, племянница, – заключил Рои. – Ни один гиксос и никакой другой враг не осмелятся даже приблизиться к обиталищу призраков. К тому же ее сопровождает Ру, и беседует она не с каким-то мужчиной, а лишь со своей собственной душой.
– Всегда находится смельчак, которому неведом страх других, и неизвестно, кого Нефрет может повстречать, с кем она станет говорить, а когда мы узнаем, будет уже поздно, – возражала ему Кемма.
– Тебе сказано, племянница: не препятствуй, – повторил Рои.
Одержав победу, юная Нефрет, характер которой отличался упорством, продолжала свои прогулки по некрополю и достигла даже большего, чем ожидала.
Среди тех, кто служил Общине Зари, была семья бедуина, в которой из поколения в поколение мужчины владели искусством восхождения на пирамиды. Эти смельчаки, пользуясь трещинами в мраморных плитах пирамид, цеплялись за выступы и приникая к выемкам, что выдолбили за тысячелетия несущие песок ветры, искусно взбирались на самую вершину пирамиды. Так, начав с малых пирамид, они повторяли свои попытки до тех пор, пока не одолевали самые высокие, и лишь тогда им разрешалось жениться и обзавестись семьей. С главой этого рода Нефрет не раз беседовала, и, к ее удовольствию, время от времени он с сыновьями поднимался у нее на глазах на три самые большие пирамиды и они благополучно возвращались из своего головокружительного путешествия.
– Почему бы и мне не подняться, если вы можете? – в конце концов спросила она его. – Я легкая, и нога моя ступает твердо, голова не кружится от высоты, и руки у меня не короче ваших.
Хранитель пирамид – ибо таково было звание главы рода – с удивлением взглянул на нее и покачал головой.
– Это невозможно, – сказал он. – Никогда еще женщина не поднималась на эти каменные горы, если не считать Духа пирамид – только она может это делать.
– Кто это – Дух пирамид? – спросила Нефрет.
– Мы не знаем госпожа, – отвечал Хранитель. – Мы никогда ни о чем ее не спрашиваем, а если видим в полнолуние, как она скользит по пирамиде, то закрываем лицо покрывалом.
– Отчего же вы закрываете лица, Хранитель?
– Оттого, что если мы не сделаем этого, нами овладеет безумие. Так случилось с теми, кто взглянул ей в глаза.
– Но отчего же они стали безумными?
– Несказанная красота порождает безумие, и придет время, может, ты в этом удостоверишься, госпожа, – ответил он, а у Нефрет от этих слов краска прилила к щекам.
– Кто же она – этот Дух? – поспешно продолжала она свои расспросы. – И что она тут делает?
– Никто не знает этого наверняка, но существует предание, что в давние времена правила этой землей незамужняя царица, а замуж она не хотела выходить потому, что любила простолюдина. Случилось так, что на земли наши хлынули чужестранцы и захватили Египет, – он тогда разделился на части и от этого совсем потерял силу. Чужестранный царь, увидев, какая красавица царица Египта, и желая упрочить свою мощь и власть, решил во что бы то ни стало жениться на ней, пусть даже насильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Разве это не храм, Нефрет, и притом один из самых древних и священных в Египте? – спросил Рои. – Что же до остального, то слушай. С виду мы всего лишь скромное Братство, избравшее жилищем гробницы и пирамиды, к которым мало кто осмеливается приблизиться, ибо считают, что здесь обитают призраки и чужестранец, осквернивший их святость, лишится не только жизни, но погибнет и его душа. Но я должен открыть тебе, что наша Община Зари могущественнее царя гиксосов и всех, кто покорился и стал поддерживать его, о чем ты и узнаешь вскоре, когда примешь посвящение. Братья наши находятся повсюду, во всех землях – от нильских порогов до самого моря, да и за морем живут наши почитатели и ученики и, мы верим, на Небесах – тоже; и каждый из них в отдельности и все они вместе повинуются велениям, которые исходят из этих катакомб, и принимают их как глас божий.
– Если так, всемудрый пророк, почему же ты скрываешься среди этих гробниц, а не пребываешь открыто в Танисе?
– Потому, царевна, что видимая власть во всем ее великолепии и пышности может быть завоевана лишь в войне; мы же, чье царство есть царство духа, дали обет никогда не вести войн. Может быть, в конце концов нам суждено будет повести войну и тем все и завершится. Но не наше Братство поднимет боевые знамена, мы, если только не будем вынуждены защищаться, не пошлем людей на смерть, ибо наша вера – мир и добро.
– Твои слова полнят мое сердце радостью, – сказала Нефрет, – но теперь позволь мне, о благочестивый пророк, уйти к себе, я так взволнована, что мне нужно отдохнуть.
Год или чуть более спустя после того дня, как Нефрет была открыта тайна ее рождения, но еще до того как состоялись торжества, о которых ей было возвещено, жизнь ее подверглась страшной опасности.
С недавних пор у Нефрет вошло в привычку бродить неподалеку от пирамид, меж гробниц, где покоились знатные люди и царевичи Египта. За тысячу лет, а может быть, и больше, до ее рождения ушли они из жизни земной, так давно это было, что теперь уже никто и не помнил имен тех, кто спал под этими надгробьями. Нефрет любила совершать эти прогулки в одиночестве, если не считать ее телохранителя Ру, ну а Кемма постарела за эти годы, и ей трудно было перешагивать через камни и брести по сыпучему песку.
К тому же Нефрет теперь полюбила одиночество, ей нужно было обдумать то, о чем поведал ей пророк Рои, привыкнуть к нежданному величию, что обрушилось на нее.
Да и сильное юное тело ее жаждало движения, ей наскучили тесные пределы храма и ближних его окрестностей. Нефрет любила высоту, ей хотелось подняться высоко-высоко и сверху озирать раскинувшиеся вокруг пространства. Когда же она попробовала взобраться на самую вершину огромных монументов и даже на небольшие пирамиды, то обнаружила, что делает это с легкостью, ноги у нее не дрожали и голова не кружилась, и это стало ее любимым занятием.
О странной причуде Нефрет Ру и те, кто видел эти ее восхождения, доложили Кемме, а она, поняв, что юная царевна вовсе не склонна прислушиваться к ее увещеваниям, сообщила Рои и Тау. Тут впервые Нефрет рассердилась на свою воспитательницу и напомнила ей, что она уже не ребенок, которого надо водить за ручку.
Рои и Тау посовещались между собой, а затем, как было у них установлено, обратились за советом к Духу, который, как они объявили, направлял их во всех делах.
Кончилось все тем, что пророк Рои приказал своей внучатой племяннице Кемме не выговаривать больше царевне, а дозволить гулять, где ей заблагорассудится, и взбираться, куда она захочет, ибо Дух открыл Рои, что, может, кто и пострадает от этого, но только не Нефрет.
– Коль скоро царевне ничто не грозит, не надо ей препятствовать в таких малостях, племянница, – заключил Рои. – Ни один гиксос и никакой другой враг не осмелятся даже приблизиться к обиталищу призраков. К тому же ее сопровождает Ру, и беседует она не с каким-то мужчиной, а лишь со своей собственной душой.
– Всегда находится смельчак, которому неведом страх других, и неизвестно, кого Нефрет может повстречать, с кем она станет говорить, а когда мы узнаем, будет уже поздно, – возражала ему Кемма.
– Тебе сказано, племянница: не препятствуй, – повторил Рои.
Одержав победу, юная Нефрет, характер которой отличался упорством, продолжала свои прогулки по некрополю и достигла даже большего, чем ожидала.
Среди тех, кто служил Общине Зари, была семья бедуина, в которой из поколения в поколение мужчины владели искусством восхождения на пирамиды. Эти смельчаки, пользуясь трещинами в мраморных плитах пирамид, цеплялись за выступы и приникая к выемкам, что выдолбили за тысячелетия несущие песок ветры, искусно взбирались на самую вершину пирамиды. Так, начав с малых пирамид, они повторяли свои попытки до тех пор, пока не одолевали самые высокие, и лишь тогда им разрешалось жениться и обзавестись семьей. С главой этого рода Нефрет не раз беседовала, и, к ее удовольствию, время от времени он с сыновьями поднимался у нее на глазах на три самые большие пирамиды и они благополучно возвращались из своего головокружительного путешествия.
– Почему бы и мне не подняться, если вы можете? – в конце концов спросила она его. – Я легкая, и нога моя ступает твердо, голова не кружится от высоты, и руки у меня не короче ваших.
Хранитель пирамид – ибо таково было звание главы рода – с удивлением взглянул на нее и покачал головой.
– Это невозможно, – сказал он. – Никогда еще женщина не поднималась на эти каменные горы, если не считать Духа пирамид – только она может это делать.
– Кто это – Дух пирамид? – спросила Нефрет.
– Мы не знаем госпожа, – отвечал Хранитель. – Мы никогда ни о чем ее не спрашиваем, а если видим в полнолуние, как она скользит по пирамиде, то закрываем лицо покрывалом.
– Отчего же вы закрываете лица, Хранитель?
– Оттого, что если мы не сделаем этого, нами овладеет безумие. Так случилось с теми, кто взглянул ей в глаза.
– Но отчего же они стали безумными?
– Несказанная красота порождает безумие, и придет время, может, ты в этом удостоверишься, госпожа, – ответил он, а у Нефрет от этих слов краска прилила к щекам.
– Кто же она – этот Дух? – поспешно продолжала она свои расспросы. – И что она тут делает?
– Никто не знает этого наверняка, но существует предание, что в давние времена правила этой землей незамужняя царица, а замуж она не хотела выходить потому, что любила простолюдина. Случилось так, что на земли наши хлынули чужестранцы и захватили Египет, – он тогда разделился на части и от этого совсем потерял силу. Чужестранный царь, увидев, какая красавица царица Египта, и желая упрочить свою мощь и власть, решил во что бы то ни стало жениться на ней, пусть даже насильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80