Стол был завален
мотками ленты, кассетами, стопками бумаги, десятками отдельных сводок в
переплете из искусственной кожи. Стены были отданы полками с книгами и
кассетами. Дальняя стена комнаты была целиком занята окном от пола до
потолка, из которого прекрасно была видна панорама панты и задыхающегося
позади нее леса.
Когда они вошли, Хансен сидел уставившись на экран телевизора,
установленного на гибкой стойке.
- Минуточку, пожалуйста. Жан, Тими, я очень рад, что вы живы. -
Хансен говорил не оборачиваясь. Голос его был мягкий, подбадривающий. И
поза только подчеркивала полноту этого уже немолодого человека. Ростом он
был немного выше Борна. Зачесанные назад и ниспадающие прядями до самых
плеч волосы приоткрывали лоб с большими залысинами, который, казалось, был
сделан из темной замазки. За исключением густых, жестких усов, прилипших к
верхней губе, как впавшее в зимнюю спячку насекомое, волосы его были
совершенно седыми. Несмотря на то, что работал кондиционер, он потел.
На самом-то деле первое, на что обратил внимание Борн, едва войдя на
станцию, был откровенно искусственный, неестественный холод. Даже самыми
холодными ночами в этом мире редко бывало так холодно.
Затянувшееся ожидание не тяготило ни одного из охотников, они были
полностью заняты осмотром комнаты и ее содержимого. От внимательного Борна
не ускользнуло почтительное молчание, с которым Кохома и уставшая,
нетерпеливая Логан ждали, когда вожак обратит на них внимание.
Наконец Хансен нажал на кнопку телевизора и оттолкнул его от себя.
Экран на гибкой стойке захлопнулся и Хансен повернулся к посетителям.
Правая рука его покоилась на подлокотнике кресла, а левой он потирал без
конца потеющий лоб. Хансен выглядел уставшим. Он и был уставшим.
Управление этой станцией преждевременно состарило даже столь опытного и
закаленного руководителя, каким был Хансен. Без конца что-то выходило из
строя, а заменить было нечем, поскольку корабли с припасами не рисковали
лететь сюда из-за боязни законов Церкви и Содружества. А если ничто не
выходило из строя, то обязательно возникал какой-нибудь "немеханический"
кризис. Возникало такое впечатление, что стоило кому-то из его людей
ступить на поверхность этого Мира, как их тут же жалили, кусали, кололи и
всяческим другим образом травмировали представители здешней флоры и фауны.
Кроме того, Хансен до сих пор не оправился от потери продляющих жизнь
экстрактов из древесных наростов и Цинг-Ана, единственного человека,
который что-то об этом знал. "Эх, если бы только этот бедный маньяк не
проявил такую тщательность в уничтожении своих записей". Известие о
самоубийстве биохимика и сопутствовавшем ему уничтожении всего, что
касается так называемого эликсира бессмертия, произвело тяжелое
впечатление на начальство Хансена. Вообще, все вышло очень плохо. И
все-таки Хансену удалось слегка улыбнуться, когда он осмотрел с ног до
головы вернувшихся членов экипажа скаммера. Душевный подъем, вызванный
возвращением Логан и Кохомы, был как нельзя кстати.
- А уж совсем смирились с вашим исчезновением, - сказал Хансен. - Я
ушам своим не поверил, когда охрана доложила, что на краю леса стоят люди,
- уголок его рта дернулся при воспоминании об этом. - Вы мне причинили
столько неприятностей, знали бы вы. Теперь мне придется запросить обратно
все бумаги, касающиеся вашей кончины, запросы о вашей замене и все такое
прочее. Ох, и хлопот же вы доставите бюджетно-финансовому отделу.
- Ну, уж простите, шеф, - сказала Логан, улыбаясь в ответ начальнику.
- Ну, - выдохнул Хансен, откидываясь в кресле и складывая руки на
брюшке. - А теперь рассказывайте мне, что это за аборигены пришли с вами.
- Они спасли нам жизнь, - ответила Логан, как само собой
разумеющееся. - И боюсь, сэр, что никакие они не аборигены. Насколько мы
можем судить, это потомки колониального корабля, который где-то заблудился
и в конце концов застрял здесь. Они уже успели утратить память о своем
происхождении, все знания времен Содружества и до Содружества и
практически все технологические навыки. У них развился рудиментарный
первобытно-общинный строй. А в результате наши друзья - Борн и Лостинг -
совершенно убеждены, что они являются уроженцами этого мира.
- А вы совершенно убеждены, что это не так?
- Совершенно верно, сэр, - вставил Кохома. - Слишком много общих
черт. - Топоры, сделанные из того же сплава, из которого делают наши
космические суда и многие другое. Тот же самый язык, хотя у них и
развилось собственное наречие. Та же структура семьи и...
- Да, да, - прервал его Хансен, махнув рукой. - И жизнь вам спасли,
верно. И сюда вас привели, сквозь этот укоренившийся Ад, который там
царит. Как далеко, говорите, вы зашли? - Хансен с любопытством покосился
на Логан. Она назвала точную цифру и начальник станции присвистнул. - Так
вот значит всего вчетвером и столько километров сквозь это, - он кивнул
через плечо в сторону окна.
- Да, сэр, вчетвером, да еще пара домашних животных, - уточнила
Логан.
- Они очень смелые ребята, сэр, раз отважились на такое, - продолжал
Кохома. - Ведь до этого случая никто из племени дальше, чем на пару
километров, от своего поселка не удалялся.
- Да, все это очень мило, но совершенно невероятно, - недоверчиво
проговорил Хансен.
- Временами я и сама не понимаю, - ответила Логан. - Шеф, а можно мне
сесть, пожалуйста, а то я немного устала.
Хансен сокрушенно покачал головой.
- Совсем забываю обо всем. Извините меня, Тими.
По его вызову в дверях появился Сал.
- Соломон, принесите какие-нибудь стулья. Для всех.
Стулья принесли. Борн и Лостинг, посмотрев на своих
спутников-великанов, тоже неуклюже пристроились на стульях.
- В общем, - подытожила Логан, - мы все вынесли благодаря удаче и
умению этих двоих, - она указала на охотников. - Борн и его соплеменник
знают лесной мир, ведь они там живут в самом настоящем смысле этого слова.
Их поселок располагается на одном-единственном Дереве.
- Ваша и их приспособляемость превосходит все, о чем мне когда-либо
приходилось слышать, - сказал Хансен.
- Если откровенно, - сказала Логан и бросила оценивающий взгляд на
Борна, - то, по-моему, главная заслуга в этом принадлежит Дереву, хотя
народ Борна вряд ли с этим согласится.
Борн не рассердился на ее слова. Разве это стыдно, признаться, что ты
хуже собственного Дома? После стольких дней жизни на Дереве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
мотками ленты, кассетами, стопками бумаги, десятками отдельных сводок в
переплете из искусственной кожи. Стены были отданы полками с книгами и
кассетами. Дальняя стена комнаты была целиком занята окном от пола до
потолка, из которого прекрасно была видна панорама панты и задыхающегося
позади нее леса.
Когда они вошли, Хансен сидел уставившись на экран телевизора,
установленного на гибкой стойке.
- Минуточку, пожалуйста. Жан, Тими, я очень рад, что вы живы. -
Хансен говорил не оборачиваясь. Голос его был мягкий, подбадривающий. И
поза только подчеркивала полноту этого уже немолодого человека. Ростом он
был немного выше Борна. Зачесанные назад и ниспадающие прядями до самых
плеч волосы приоткрывали лоб с большими залысинами, который, казалось, был
сделан из темной замазки. За исключением густых, жестких усов, прилипших к
верхней губе, как впавшее в зимнюю спячку насекомое, волосы его были
совершенно седыми. Несмотря на то, что работал кондиционер, он потел.
На самом-то деле первое, на что обратил внимание Борн, едва войдя на
станцию, был откровенно искусственный, неестественный холод. Даже самыми
холодными ночами в этом мире редко бывало так холодно.
Затянувшееся ожидание не тяготило ни одного из охотников, они были
полностью заняты осмотром комнаты и ее содержимого. От внимательного Борна
не ускользнуло почтительное молчание, с которым Кохома и уставшая,
нетерпеливая Логан ждали, когда вожак обратит на них внимание.
Наконец Хансен нажал на кнопку телевизора и оттолкнул его от себя.
Экран на гибкой стойке захлопнулся и Хансен повернулся к посетителям.
Правая рука его покоилась на подлокотнике кресла, а левой он потирал без
конца потеющий лоб. Хансен выглядел уставшим. Он и был уставшим.
Управление этой станцией преждевременно состарило даже столь опытного и
закаленного руководителя, каким был Хансен. Без конца что-то выходило из
строя, а заменить было нечем, поскольку корабли с припасами не рисковали
лететь сюда из-за боязни законов Церкви и Содружества. А если ничто не
выходило из строя, то обязательно возникал какой-нибудь "немеханический"
кризис. Возникало такое впечатление, что стоило кому-то из его людей
ступить на поверхность этого Мира, как их тут же жалили, кусали, кололи и
всяческим другим образом травмировали представители здешней флоры и фауны.
Кроме того, Хансен до сих пор не оправился от потери продляющих жизнь
экстрактов из древесных наростов и Цинг-Ана, единственного человека,
который что-то об этом знал. "Эх, если бы только этот бедный маньяк не
проявил такую тщательность в уничтожении своих записей". Известие о
самоубийстве биохимика и сопутствовавшем ему уничтожении всего, что
касается так называемого эликсира бессмертия, произвело тяжелое
впечатление на начальство Хансена. Вообще, все вышло очень плохо. И
все-таки Хансену удалось слегка улыбнуться, когда он осмотрел с ног до
головы вернувшихся членов экипажа скаммера. Душевный подъем, вызванный
возвращением Логан и Кохомы, был как нельзя кстати.
- А уж совсем смирились с вашим исчезновением, - сказал Хансен. - Я
ушам своим не поверил, когда охрана доложила, что на краю леса стоят люди,
- уголок его рта дернулся при воспоминании об этом. - Вы мне причинили
столько неприятностей, знали бы вы. Теперь мне придется запросить обратно
все бумаги, касающиеся вашей кончины, запросы о вашей замене и все такое
прочее. Ох, и хлопот же вы доставите бюджетно-финансовому отделу.
- Ну, уж простите, шеф, - сказала Логан, улыбаясь в ответ начальнику.
- Ну, - выдохнул Хансен, откидываясь в кресле и складывая руки на
брюшке. - А теперь рассказывайте мне, что это за аборигены пришли с вами.
- Они спасли нам жизнь, - ответила Логан, как само собой
разумеющееся. - И боюсь, сэр, что никакие они не аборигены. Насколько мы
можем судить, это потомки колониального корабля, который где-то заблудился
и в конце концов застрял здесь. Они уже успели утратить память о своем
происхождении, все знания времен Содружества и до Содружества и
практически все технологические навыки. У них развился рудиментарный
первобытно-общинный строй. А в результате наши друзья - Борн и Лостинг -
совершенно убеждены, что они являются уроженцами этого мира.
- А вы совершенно убеждены, что это не так?
- Совершенно верно, сэр, - вставил Кохома. - Слишком много общих
черт. - Топоры, сделанные из того же сплава, из которого делают наши
космические суда и многие другое. Тот же самый язык, хотя у них и
развилось собственное наречие. Та же структура семьи и...
- Да, да, - прервал его Хансен, махнув рукой. - И жизнь вам спасли,
верно. И сюда вас привели, сквозь этот укоренившийся Ад, который там
царит. Как далеко, говорите, вы зашли? - Хансен с любопытством покосился
на Логан. Она назвала точную цифру и начальник станции присвистнул. - Так
вот значит всего вчетвером и столько километров сквозь это, - он кивнул
через плечо в сторону окна.
- Да, сэр, вчетвером, да еще пара домашних животных, - уточнила
Логан.
- Они очень смелые ребята, сэр, раз отважились на такое, - продолжал
Кохома. - Ведь до этого случая никто из племени дальше, чем на пару
километров, от своего поселка не удалялся.
- Да, все это очень мило, но совершенно невероятно, - недоверчиво
проговорил Хансен.
- Временами я и сама не понимаю, - ответила Логан. - Шеф, а можно мне
сесть, пожалуйста, а то я немного устала.
Хансен сокрушенно покачал головой.
- Совсем забываю обо всем. Извините меня, Тими.
По его вызову в дверях появился Сал.
- Соломон, принесите какие-нибудь стулья. Для всех.
Стулья принесли. Борн и Лостинг, посмотрев на своих
спутников-великанов, тоже неуклюже пристроились на стульях.
- В общем, - подытожила Логан, - мы все вынесли благодаря удаче и
умению этих двоих, - она указала на охотников. - Борн и его соплеменник
знают лесной мир, ведь они там живут в самом настоящем смысле этого слова.
Их поселок располагается на одном-единственном Дереве.
- Ваша и их приспособляемость превосходит все, о чем мне когда-либо
приходилось слышать, - сказал Хансен.
- Если откровенно, - сказала Логан и бросила оценивающий взгляд на
Борна, - то, по-моему, главная заслуга в этом принадлежит Дереву, хотя
народ Борна вряд ли с этим согласится.
Борн не рассердился на ее слова. Разве это стыдно, признаться, что ты
хуже собственного Дома? После стольких дней жизни на Дереве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67