Но Рэтлиф уже не смотрел на него.
- И все-таки мы их всех раскупили, - сказал он. Теперь он снова смотрел на сидевших сверху, умный, спокойный, пожалуй, чуть хмурый, но по-прежнему совершенно непроницаемый.- Вот Эк, к примеру. Ему надо кормить жену и детей. Он купил двух лошадок, хотя, как вы знаете, уплатил только за одну. Говорят, люди ловили этих зверюг вчера до полуночи, а Эк с сыном и вовсе два дня не были дома.
Все, кроме Эка, снова засмеялись. Эк отрезал кусок сыру, поддел его кончиком ножа и отправил в рот.
- Эк одну поймал,- сказал еще кто-то.
- В самом деле? - сказал Рэтлиф.- Которую же, Эк? Дареную или купленную?
- Дареную,- сказал Эк, прожевывая сыр.
- Так, так, - сказал Рэтлиф. - А я и не знал. Но все-таки одной лошади Эку не хватает. Как раз той, за которую деньги плачены. А это верное доказательство, что лошади не Флемовы, - кто же всучит своему родичу то, что и поймать невозможно?
Они снова засмеялись, но сразу же смолкли, как только заговорил приказчик. Голос его звучал совсем невесело.
- Послушайте,- сказал он.- Пусть так. Мы не спорим, что вы умнее нас всех. Вы не покупали лошади ни у Флема, ни у кого другого, а ежели так, не ваше это дело, и не лучше ли будет на этом покончить.
- Конечно, - сказал Рэтлиф. - На этом и покончили позавчера вечером. По милости того, кто забыл запереть ворота. Все, кроме Эка. Оно и понятно: ведь мы знаем, что эта лошадь не была Флемова, потому что досталась Эку задаром.
- И, кроме Эка, есть еще такие, которые по сю пору дома не были, сказал человек с веточкой во рту.- Букрайт и Квик все гоняются за своими лошадками. Вчера в восемь вечера их видели в Бертсборо, в трех милях от Старого Города. А лошадь неизвестно чья, она их и близко не подпускает.
- Конечно, - сказал Рэтлиф. - С той самой секунды, как кто-то оставил ворота открытыми, только одного из этих лошадников и можно сыскать без ищеек - Генри Армстида. Он лежит в доме у миссис Литтлджон, оттуда и загон виден, так что, когда его лошадь воротится, ему надо будет только крикнуть жене, чтобы та выбежала с веревкой и обратала ее... - Он запнулся, но лишь на мгновение и тут же сказал: "Доброе утро, Флем", - не меняя тона, так что заминка прошла незамеченной. Все, кроме приказчика, который вскочил, уступая стул с подобострастной поспешностью, и Эка с сыном, продолжавших есть, смотрели в пол, мимо своих неподвижных рук, а Сноупс в серых штанах, крошечном галстуке и новой клетчатой кепке взошел на крыльцо. Он жевал; в руке он держал наготове белую сосновую дощечку; он кивнул, ни на кого не глядя, сел на стул, открыл нож и принялся строгать свою дощечку. Приказчик прислонился к косяку по другую сторону двери, почесывая спину. На лице его снова появилась недоверчивая ухмылка, в которой чувствовалась тайная настороженность.
- Вы пришли в самое время,- сказал он.- Рэтлиф тут ломает себе голову над тем, чьи же все-таки эти лошади. Сноупс старательно провел ножом по дощечке, и под лезвием закурчавилась аккуратная, тонкая стружка. Принялись строгать и остальные, пристально глядя куда-то мимо, все, кроме Эка и мальчика, которые еще ели, и приказчика, который чесал спину о дверной косяк и пристально, с той же тайной настороженностью, глядел на Сноупса. - Может, вы его успокоите.
Сноупс повернул голову и сплюнул через всю галерею, прямо на землю у крыльца. Он наставил нож и повел новую стружку.
Приказчик захихикал, все его лицо, словно скомканное невидимой рукой, стянулось к носу. Он хлопнул себя по ляжке.
- Что, съели? - сказал он. - Куда вам против него.
- Пожалуй, что так, - сказал Рэтлиф. Он стоял, ни на кого не глядя, устремив непроницаемый сосредоточенный взгляд на пустую дорогу за домом миссис Литтлджон. Неизвестно откуда, словно из-под земли, появился неуклюжий паренек в комбинезоне, из которого он давно вырос. Он постоял немного на дороге, так близко от них, что с галереи до него можно было доплюнуть, нерешительно, словно и впрямь вырос из-под земли и сам не знает, куда пойдет, когда сдвинется с места, и ему это безразлично. Он не глядел ни на что, и, уж во всяком случае, не глядел на галерею, и с галереи на него никто не взглянул, кроме мальчика, который смотрел на него серьезно и пристально своими голубыми глазами, поднеся ко рту надкушенную галету. Паренек чуть враскачку пошел дальше по дороге в своем тесном комбинезоне и скрылся за углом лавки, а мальчик на галерее провожал его взглядом, поворачивая вслед свою круглую голову с немигающими глазами. Потом он откусил еще кусочек галеты и стал жевать.- Правда, остается еще миссис Талл, - сказал Рэтлиф.Должно быть, она подаст на Эка в суд, захочет с него возмещение взыскать за то, что Талл покалечился на мосту. Ну а Генри Армстид...
- Ежели у человека не хватает ума поберечься, пусть на себя пеняет, сказал приказчик.
- Конечно, - сказал Рэтлиф все тем же задумчивым, отсутствующим тоном, едва повернув голову.- А с Генри Армстидом все в порядке, потому что, насколько я понял из нашего сегодняшнего разговора, лошадь, которую он считал своей, уже не принадлежала ему, когда уехал этот техасец. Ну а от сломанной ноги ему убыток невелик, потому что жена и сама прекрасно может засеять поле.
Приказчик перестал чесать спину о дверной косяк. Он смотрел в затылок Рэтлифу, не мигая, спокойно и пристально; потом взглянул на Сноупса, который все жевал, следя, как курчавится новая стружка, и снова уставился Рэтлифу в затылок.
- Ей не впервой засевать ихнее поле, - сказал человек с веточкой во рту. Рэтлиф взглянул на него.- Уж кто-кто, а вы это знаете. Сколько раз я видел, как вы пахали их поле, Генри-то это всегда было не по силам. Сколько дней вы уже проработали на них в этом году? - Он вынул веточку, осторожно сплюнул и снова прикусил ее зубами.
- Пахать-то она умеет не хуже моего,- сказал другой.
- Не везет им,- сказал третий.- А раз не везет, тут уж как ни вертись все одно.
- Ну конечно,- сказал Рэтлиф.- Только и слышишь, как лень называют невезением, что ж, может, оно и в самом деле так.
- Он не лентяй, - сказал третий.- Когда года четыре назад у них пал мул, они впряглись в плуг вместе со вторым мулом и пахали на себе. Нет, они не лентяи.
- Ну, когда так, прекрасно, - сказал Рэтлиф, снова глядя на пустую дорогу. - Она, верно, сразу и возьмется кончать пахоту. Старшая дочка у них уже довольно подросла, чтобы ходить с мулом в упряжке, верно? Или, по крайности, чтобы ходить за плугом, покуда миссис Армстид станет пособлять мулу? - Он снова взглянул на человека с веточкой во рту, словно ожидая ответа, но тот не глядел на него, и он продолжал говорить без умолку. Приказчик стоял, прижавшись спиной к косяку, словно вот-вот снова начнет чесаться, и теперь уже совсем мрачно, не мигая, глядел на Рэтлифа. Если бы Рэтлиф посмотрел на Флсма Сноупса, то ничего бы не увидел под низко надвинутым козырьком кепки, кроме непрестанно двигающихся челюстей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108