— То есть я хочу сказать, что пришла по важной причине…
— Не сомневаюсь. Хорошенькие лейтенанты не ходят зря по грязным казармам.
— Ну, что там… — Норма повела своим фиалковым взором по обшарпанным панелям холла и, очевидно, все же не нашла слов в его оправдание. — Бывает и хуже…
— Я тоже так думал в камере тюрьмы сектора А. Мне казалось, что хуже места не может быть. Пока не попал сюда.
Все— таки приятно было после образин этих свирепых полускотов, что вдруг стали мне сотоварищами, увидеть ее матовое лицо в больших очках, в нимбе дымчатых волос.
— Именно об этом я и пришла побеседовать с вами.
Что— то в ее разговоре меня настораживало, -а, понял: отсутствие жаргонных словечек, полная стерильность языка, будто из самоучителя.
— Прекрасно. У вас слишком правильная речь.
Она ответила, не задумываясь, длинной, отлично построенной тирадой:
— В детстве у меня наблюдался дефект речи, от него пришлось избавляться с большими трудами. Вот такая гладкость в построении фраз была мечтой моего логопеда… Но хватит отвлекаться, я пришла сообщить вам, что вы тоже, предположительно покамест, назначены в рейд…
— Рейд? Какой рейд? — прикинулся я дурачком. В таких местах не следует доверяться даже самым хорошеньким офицерам контрразведки. Норма слегка смутилась — видимо, ей казалось, что во время работы у Крамера мне полагается полная осведомленность.
— Я думала, вы знаете… — Она на минутку сняла очки, и я убедился, что глаза у нее не фиалковые — такими их делал светофильтр стекол, — а светло-серые, что было не хуже. — Мне казалось, нас должны поставить в известность…
Все мои подозрения окончательно утверждались.
— Должны, но не поставили. Так все-таки, куда хочет заслать меня мой любимый генерал?
— Опять вы иронизируете, а дело вполне серьезное. Организуется высадка в те самые места на стороне ночников, ну, словом, вы знаете, в те, что мы разыскивали… — Она замялась, видимо колеблясь, рассказывать ли мне все, затем решилась: — Команда в количестве тридцати одного человека под командованием некоего майора Португала, в том числе вы, я сама видела фамилию в списке… — Тут она слегка замялась. — Ну и я…
— Господи, — вырвалось у меня непроизвольно, — вы-то зачем?
В самом деле, умы наиболее изощренных организаторов сыска, даже таких, как Крамер, иногда дают очевидную осечку. Ну зачем посылать в смертельно опасный рейд еще и женщин, пусть даже специально подготовленных? Чтобы потом в не менее тяжкой экспедиции добывать их тела, вмерзшие в ледник? Я высказал Норме свое недоумение.
— Рейд не предполагает боевой контакт, — все тот же ровный тон первой ученицы, — группа должна, насколько возможно, имитировать туристов, причем не туристов-южан, а именно путешественников с Терминатора, с вашей одной Рассветной зоны. Кроме меня, еще трое девушек… Теперь вам понятно, для чего я пришла к вам?
Я сразу охладел к хорошенькой контрразведчице.
— Понятно. Набраться местного колорита и свиного духа? Ну что ж, я к вашим услугам, хотя этой премудрости можно научиться в любом путеводителе…
— Не совсем так, но это был единственный повод увидеться с вами, — она впервые посмотрела мне прямо в глаза и тут же отвела взгляд, — и предупредить.
— Предупредить? О чем?
Она разглаживала морщинку на кителе.
— Дело в том, — морщинка не поддавалась, — что у нас заранее определяют тех, кто будет нести основную нагрузку, и тех, кто служит прикрытием. Вам понятно?
— А что тут понимать? Прикрытие что, обречено на убой?
— В основном… — Первый раз за время визита она запнулась. — В основном да. Во всяком случае, нет расчета на их возвращение…
Я присвистнул:
— Вот как! Прекрасно. Я, само собой, в этом списке обреченных?
— Хуже, — она бросила возиться с кителем, — вы и там, и там, в обоих списках.
Тут пришел черед задуматься мне.
— А что это значит, по-вашему? — поинтересовался я наконец.
— Это значит то, что на вас придется та же нагрузка, как и на ведущих группы, и вместе с тем вас могут в любой момент уничтожить. Свои же.
— Они мне не свои… Норма, вы добрая девушка, хорошо ко мне отнеслись… уж будьте такой до конца. Скажите, вам известно, для чего я нужен в этом рейде?
— Вы преувеличиваете мою осведомленность, хотя… Кое-что, конечно же, до меня дошло. Крамер, — вы, конечно, знаете, какой это недоверчивый человек…Недоверчивее не бывает. А сперва мне показалось — рубаха-парень.
— Мне тоже. Так вот, Крамер на совете с отобранными в рейд офицерами высказался в том смысле, будто вы знаете еще что-то о Бюлове, что может выясниться лишь во время рейда…
Я не верил своим ушам. Офицер контрразведки, прямая подчиненная своего шефа, — и вдруг выдает мне такую информацию. Норма между тем невозмутимо продолжала дальше:
— Предполагается там, на месте, устроить вам окончательное дознание — именно окончательное.
После этого вас должны тут же… устранить, так это у них называется.
«У них». Она как бы отстранялась от зверств собственной братии. Я все же ничего не понимал.
— Ну, хорошо. Уничтожить, выжав окончательно, — это понятно, старая мечта генерала. Может, так оно и будет, кому знать… Но вот вы-то мне зачем все это рассказали? Вы-то ради чего рискуете?
Она помедлила с ответом.
— Еще не знаю… — И снова глянула прямо в глаза: — Дело в том, Петр, что я… боюсь! Я никогда не участвовала ни в какой операции, по призванию я — кабинетный работник… И когда я перебрала весь состав группы, только вы — как ни странно — вызвали доверие, больше ни на кого там я положиться не смогу в трудную минуту. Это сплошь убийцы.
Я хмуро возразил:
— Откуда вы знаете, кто я сам…
Мне стало досадно: вообразил невесть что, а просто — примерная девочка ищет благородного защитника на все случаи жизни, как он ей представлялся в девичьих снах. Петр, Петр, какой ты все-таки дурак…
— Я доверяю интуиции. Кроме того, они все — ваши враги.
Вот это больше соответствует мышлению примерной девочки. Надо учесть. Когда впереди — верная пуля, годится любой союзник.
— Спасибо вам, Норма, все это очень ценно. Кто предупрежден, тот вооружен…
Она вдруг просияла:
— Ну вот видите! А теперь давайте перейдем к делу, по которому я официально здесь.
— К местному колориту?
— Именно.
И я стал рассказывать ей про свою родную Рассветную зону, которую люди неэмоциональные, а также чужаки называли просто — Терминатор. Терминатор — понятие астрономическое и означает всего лишь границу между дневным и ночным полушариями. А потому солнце в зоне Терминатора стоит очень низко, хотя этого достаточно для процветания животной и растительной жизни на полосе шириной почти две тысячи километров.
Ветры там дуют только в одном направлении — с севера на юг, потому что имеет место лишь односторонняя циркуляция — воздушные массы над раскаленным Югом (так условно называют Солнечную сторону) поднимаются в верхние слои стратосферы, уступая место холодному воздуху, сползающему с ледника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— Не сомневаюсь. Хорошенькие лейтенанты не ходят зря по грязным казармам.
— Ну, что там… — Норма повела своим фиалковым взором по обшарпанным панелям холла и, очевидно, все же не нашла слов в его оправдание. — Бывает и хуже…
— Я тоже так думал в камере тюрьмы сектора А. Мне казалось, что хуже места не может быть. Пока не попал сюда.
Все— таки приятно было после образин этих свирепых полускотов, что вдруг стали мне сотоварищами, увидеть ее матовое лицо в больших очках, в нимбе дымчатых волос.
— Именно об этом я и пришла побеседовать с вами.
Что— то в ее разговоре меня настораживало, -а, понял: отсутствие жаргонных словечек, полная стерильность языка, будто из самоучителя.
— Прекрасно. У вас слишком правильная речь.
Она ответила, не задумываясь, длинной, отлично построенной тирадой:
— В детстве у меня наблюдался дефект речи, от него пришлось избавляться с большими трудами. Вот такая гладкость в построении фраз была мечтой моего логопеда… Но хватит отвлекаться, я пришла сообщить вам, что вы тоже, предположительно покамест, назначены в рейд…
— Рейд? Какой рейд? — прикинулся я дурачком. В таких местах не следует доверяться даже самым хорошеньким офицерам контрразведки. Норма слегка смутилась — видимо, ей казалось, что во время работы у Крамера мне полагается полная осведомленность.
— Я думала, вы знаете… — Она на минутку сняла очки, и я убедился, что глаза у нее не фиалковые — такими их делал светофильтр стекол, — а светло-серые, что было не хуже. — Мне казалось, нас должны поставить в известность…
Все мои подозрения окончательно утверждались.
— Должны, но не поставили. Так все-таки, куда хочет заслать меня мой любимый генерал?
— Опять вы иронизируете, а дело вполне серьезное. Организуется высадка в те самые места на стороне ночников, ну, словом, вы знаете, в те, что мы разыскивали… — Она замялась, видимо колеблясь, рассказывать ли мне все, затем решилась: — Команда в количестве тридцати одного человека под командованием некоего майора Португала, в том числе вы, я сама видела фамилию в списке… — Тут она слегка замялась. — Ну и я…
— Господи, — вырвалось у меня непроизвольно, — вы-то зачем?
В самом деле, умы наиболее изощренных организаторов сыска, даже таких, как Крамер, иногда дают очевидную осечку. Ну зачем посылать в смертельно опасный рейд еще и женщин, пусть даже специально подготовленных? Чтобы потом в не менее тяжкой экспедиции добывать их тела, вмерзшие в ледник? Я высказал Норме свое недоумение.
— Рейд не предполагает боевой контакт, — все тот же ровный тон первой ученицы, — группа должна, насколько возможно, имитировать туристов, причем не туристов-южан, а именно путешественников с Терминатора, с вашей одной Рассветной зоны. Кроме меня, еще трое девушек… Теперь вам понятно, для чего я пришла к вам?
Я сразу охладел к хорошенькой контрразведчице.
— Понятно. Набраться местного колорита и свиного духа? Ну что ж, я к вашим услугам, хотя этой премудрости можно научиться в любом путеводителе…
— Не совсем так, но это был единственный повод увидеться с вами, — она впервые посмотрела мне прямо в глаза и тут же отвела взгляд, — и предупредить.
— Предупредить? О чем?
Она разглаживала морщинку на кителе.
— Дело в том, — морщинка не поддавалась, — что у нас заранее определяют тех, кто будет нести основную нагрузку, и тех, кто служит прикрытием. Вам понятно?
— А что тут понимать? Прикрытие что, обречено на убой?
— В основном… — Первый раз за время визита она запнулась. — В основном да. Во всяком случае, нет расчета на их возвращение…
Я присвистнул:
— Вот как! Прекрасно. Я, само собой, в этом списке обреченных?
— Хуже, — она бросила возиться с кителем, — вы и там, и там, в обоих списках.
Тут пришел черед задуматься мне.
— А что это значит, по-вашему? — поинтересовался я наконец.
— Это значит то, что на вас придется та же нагрузка, как и на ведущих группы, и вместе с тем вас могут в любой момент уничтожить. Свои же.
— Они мне не свои… Норма, вы добрая девушка, хорошо ко мне отнеслись… уж будьте такой до конца. Скажите, вам известно, для чего я нужен в этом рейде?
— Вы преувеличиваете мою осведомленность, хотя… Кое-что, конечно же, до меня дошло. Крамер, — вы, конечно, знаете, какой это недоверчивый человек…Недоверчивее не бывает. А сперва мне показалось — рубаха-парень.
— Мне тоже. Так вот, Крамер на совете с отобранными в рейд офицерами высказался в том смысле, будто вы знаете еще что-то о Бюлове, что может выясниться лишь во время рейда…
Я не верил своим ушам. Офицер контрразведки, прямая подчиненная своего шефа, — и вдруг выдает мне такую информацию. Норма между тем невозмутимо продолжала дальше:
— Предполагается там, на месте, устроить вам окончательное дознание — именно окончательное.
После этого вас должны тут же… устранить, так это у них называется.
«У них». Она как бы отстранялась от зверств собственной братии. Я все же ничего не понимал.
— Ну, хорошо. Уничтожить, выжав окончательно, — это понятно, старая мечта генерала. Может, так оно и будет, кому знать… Но вот вы-то мне зачем все это рассказали? Вы-то ради чего рискуете?
Она помедлила с ответом.
— Еще не знаю… — И снова глянула прямо в глаза: — Дело в том, Петр, что я… боюсь! Я никогда не участвовала ни в какой операции, по призванию я — кабинетный работник… И когда я перебрала весь состав группы, только вы — как ни странно — вызвали доверие, больше ни на кого там я положиться не смогу в трудную минуту. Это сплошь убийцы.
Я хмуро возразил:
— Откуда вы знаете, кто я сам…
Мне стало досадно: вообразил невесть что, а просто — примерная девочка ищет благородного защитника на все случаи жизни, как он ей представлялся в девичьих снах. Петр, Петр, какой ты все-таки дурак…
— Я доверяю интуиции. Кроме того, они все — ваши враги.
Вот это больше соответствует мышлению примерной девочки. Надо учесть. Когда впереди — верная пуля, годится любой союзник.
— Спасибо вам, Норма, все это очень ценно. Кто предупрежден, тот вооружен…
Она вдруг просияла:
— Ну вот видите! А теперь давайте перейдем к делу, по которому я официально здесь.
— К местному колориту?
— Именно.
И я стал рассказывать ей про свою родную Рассветную зону, которую люди неэмоциональные, а также чужаки называли просто — Терминатор. Терминатор — понятие астрономическое и означает всего лишь границу между дневным и ночным полушариями. А потому солнце в зоне Терминатора стоит очень низко, хотя этого достаточно для процветания животной и растительной жизни на полосе шириной почти две тысячи километров.
Ветры там дуют только в одном направлении — с севера на юг, потому что имеет место лишь односторонняя циркуляция — воздушные массы над раскаленным Югом (так условно называют Солнечную сторону) поднимаются в верхние слои стратосферы, уступая место холодному воздуху, сползающему с ледника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78