В пещере было темно и пахло сырыми камнями и землей, плесенью и дымом. В глубине пещеры стояла большая каменная статуя Богини. Камила почти ничего не могла разглядеть, потому что свет слабо проникал в пещеру снаружи, а внутри лишь маленький огонек мерцал на алтаре перед статуей.
– Останьтесь здесь, пожалуйста, – сказала Астарта и, оставив Камилу у входа в пещеру, подошла к статуе и опустилась перед ней на колени. Через несколько секунд Астарта встала и возложила на алтарь цветы, собранные ею в саду.
Вернувшись, она принесла с собой кувшин и наполнила его водой из ручейка, журчавшего возле пещеры. Принесла она и чашку для Камилы, налила в эту чашку воды и дала ее своей гостье. Вода оказалась очень холодная и свежая. Камила выпила ее на одном дыхании. Открывавшийся отсюда вид на окрестности храма и оставшийся далеко-далеко внизу город под ясным, без единого облачка небом поражал своей красотой.
Камила, однако, не заметила этого. Ей было не до окружающих красот.
– Ну, хорошо, – сказала она. – Что дальше? Я – ваша узница. Вы можете держать меня здесь в качестве заложницы, но я скажу вам, что именно теперь вам это не поможет.
– Знаю, – сказала Астарта. – Я, как и вы, понимаю, что такой план не приведет к успеху. Дайен, конечно, предпримет что-то, чтобы сохранить вашу жизнь. Ради этого он может даже, я думаю, отречься от престола. Но этого нельзя допустить. Он единственный, на ком держится мир и согласие в галактике. Хаос, который наступил бы после его отречения, был бы разрушителен и непредсказуем по своим последствиям. Коразианцы только и ждут, чтобы настал такой момент. Спросите киборга Криса. Он недавно вернулся оттуда, он знает.
Камилу слова Астарты застигли, казалось, врасплох:
– Это неправда, – сказала она, – Дайен никогда не отречется от престола.
– Так вы не верите мне? А что бы вы сами отдали, от чего отказались бы ради его спасения?
– Я – другое дело. Я – никто…
Она запнулась, оттого что вспомнила слова Дайена: «Когда я был никем, я не хотел им быть. Теперь, когда я король, я снова хочу быть никем».
Камила не произнесла этих слов вслух, но знала, что Астарта угадывает ее мысли или читает их у нее на лице.
– Вот видите! – сказала королева.
– Он сказал так в трудную минуту. У каждого бывают такие минуты, когда что-то не ладится и хочется перемен, – пыталась защитить Дайена Камила.
– Вы любили бы его, если бы он был никем? – тихо спросила Астарта.
– Да, – ответила Камила и улыбнулась, снова вспомнив о том, как впервые встретила Дайена. Тогда он был никем, престо мальчишкой, резвящимся на озере. – Я люблю его, и для меня не имеет значения, кто он. А вы нет. – Эти слова прозвучали как обвинение. – Вы не имели бы с ним ничего общего, если бы он не был королем.
– Это правда, – согласилась Астарта. – Хотя то, что вы имеете в виду, и не вполне соответствует действительности. Да, поскольку он король – я королева, но этой роли я не искала для самовозвышения. Я согласилась на это лишь после многих часов молитв. Такова была воля Богини, чтобы я служила ей и народу, способствовала его благополучию, содействовала упрочению мира. Неважно, что вы думаете обо мне, но вы не можете не признать, что я сделала все, что могла.
– Да, – охотно подтвердила Камила. – И Дайену я об этом сказала. Он согласился со мной. Вы были превосходной супругой короля. Но не его женой. Он не любит вас! А вы не любите его! И сколько бы вы ни использовали меня, чтобы шантажировать Дайена, этого ничем не изменишь.
– Вы все еще ничего не поняли, Камила. Я не собираюсь использовать вас, чтобы шантажировать Дайена. Он не знает даже, что вы здесь. И не узнает. Я ничего не собираюсь рассказывать ему.
– Вам и незачем это делать, – возразила Камила. – Ему расскажет об этом баронесса, ваша мать.
– Пока вы здесь, в храме Богини, моя мать не нарушит клятвы держать ваше местонахождение в тайне. Я строго наказала свою мать за попытку убить вас. Это была попытка, которую я не одобряю. Моя мать действовала у меня за спиной. Она, видите ли, до сих пор видела во мне лишь свою дочь. Теперь она знает, что я еще и королева.
– Но чего же вы все-таки хотите от меня? – спросила растерянная Камила. – Зачем я здесь? Люди могут заметить и заметят мое исчезновение, заметят, что я не вернулась в свою комнату, что не показываюсь на занятиях. Руководство Академии сообщит моим родителям. Мои отец и мать так этого не оставят…
– Руководство Академии оповещено о том, что вы вернулись домой по семейным делам. Что касается ваших родителей, то я говорила с вашим отцом и матерью и объяснила им в точности, что я сделала, почему и что я теперь намерена сделать.
У Камилы от изумления широко открылись глаза:
– Отцу?…
– Они одобрили мои действия, – размеренно продолжала Астарта. – Они дали мне свое благословение.
– Ни за что не поверю. – Камила прислонилась к стене пещеры, вдруг почувствовав слабость. – Вы лжете, это обман. Мой отец никогда не позволил бы…
– Ваш отец достойный человек, человек чести, – перебила Камилу Астарта. – Вы когда-нибудь спрашивали его, как он относится к вашей тайной любовной связи с Дайеном? Что бы он ответил вам? Сам он поступал ли так? Нарушал ли клятву, данную вашей матери?
– Нет. Он любит мою мать. Именно потому он понял бы меня, – запальчиво пыталась Камила доказать Астарте, что ни в чем не виновата перед отцом. – Я люблю Дайена, а Дайен любит меня! И все остальное не имеет значения.
– Стабильность, порядок, мир, по-вашему, тоже не имеют значения? Наконец, жизнь миллионов и миллионов людей! Неужто ваша любовь важнее?
– Чего вы хотите от меня? – крикнула Камила, отвернувшись от Астарты.
Теперь на Камилу в упор смотрели каменные глаза богини, суровые, неумолимые, не подвластные мирским страстям.
– Я хочу, чтобы вы – по своей доброй воле – оставили Дайена. Я хочу, чтобы вы сказали ему, что ваша связь кончена. Вы должны найти в себе силы сделать это. Поймите это. Тогда – и только тогда – он откажется от вас и вернется ко мне.
– Я не могу, – резко сказала Камила, не глядя ни на Астарту, ни на статую. – Я не сделаю этого. Это все равно, что просить меня перестать дышать. Это было бы, как… смерть. Хотя умереть было бы легче! – Она откинулась спиной на стенку и вздрогнула от боли, пронзившей ее правую руку.
– И тем не менее, Камила, это должно быть сделано. Ради себя самой вы должны принести эту жертву. Я не стану торопить вас. Подумайте, помолитесь Богу, в которого вы верите, не спешите. Спокойная, мирная обстановка, которая окружает вас здесь, поможет вам прислушаться к себе, понять себя. В конце концов, когда вы сделаете это, то согласитесь, что я была права.
– Никогда, – твердо сказала Камила. – Наша любовь священна, да, куда более священна, чем какие-то клятвы, которые вы произнесли своими губами, а не сердцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168