Знала она и то, что его брата пугает их мысленная связь. Брат и сестра никогда не обсуждали то, что Платус считал противоестественными узами, если только к ним не принуждали обстоятельства.
– Месячный отпуск – не так уж и много. Где он был, кстати? Ты не узнавала? – спросил он.
Мейгри, смотревшаяся в зеркало, сохраняла бесстрастное, неподвижное выражение.
– Нет, – ответила она, отбрасывая волосы на плечи и освобождаясь от заботливого и раздражающего прикосновения брата. Она встала, нервно поигрывая висевшим на шее звездным камнем. – Мне пора...
– Мейгри, – заговорил Платус жестко, непривычно сурово, – с каждым часом слухи о революции все громче. Ты что-нибудь об этом знаешь? Саган подружился с этим профессором-смутьяном, Питером Роубсом. Дерек прилюдно им восхищался, открыто критиковал монархию...
– И я, братец, открыто критиковала монархию. Разве я стала из-за этого изменницей? – резко спросила Мейгри, поворачиваясь к нему лицом. – Дерек Саган – наш начальник. Мы не только ему подчиняемся, но и вверяем ему наши жизни. И не наше дело обсуждать его... его... – Она запнулась. – Обсуждать его, – заключила она.
Она поднялась и направилась мимо брата.
– Прости, я уже опаздываю.
Платус взял ее за руки.
– Мейгри...
– Оставь меня!
– Мейгри! – заговорил он серьезно, настойчиво. – Мейгри, если тебе хоть что-то известно, ты должна рассказать! Расскажи королю! Расскажи капитану охраны! Расскажи мне, Данхе! Хоть кому-нибудь!
Она не смотрела на него; она не пыталась вырваться. Она стояла неподвижно, глядя на камень у себя на шее.
Платус встряхнул ее – не резко, он никогда не бывал резким, даже когда был напуган. Подняв голову, она увидела свое отражение в его глазах, поразившись своей бледности.
– Я верю Дереку, – наконец сказала она. – Что бы он ни делал, он делает это из лучших побуждений.
– Неужели ты настолько слепа? – потерял терпение Платус.
Мейгри вырвала руки.
– Я принесла клятву верности командиру...
– Ты присягала на верность и королю!
– Тебе не понять, Платус. Ты не солдат!
Она окинула его ледяным, презрительным взглядом.
– Иногда я думаю: неужели ты сын моего отца? Я знаю, что отец не раз думал об этом!
Платус побледнел.
– Иногда, – произнес он, – я жалею, что я его сын. Мейгри тут же почувствовала раскаяние, попыталась загладить свою резкость, но слишком глубокую рану она ему нанесла. Впрочем, брат ее тут же простил, успокоился и почти сразу же ушел. Когда он уходил, в его взгляде читались серьезность и сожаление. Почти жалость.
«До чего высокомерный, – подумала Мейгри, когда он ушел. – Он всегда таким был! Еще в академии, когда мы были детьми, он пытался руководить моей жизнью». Ее так и подмывало хлопнуть дверью ему вслед, но она сдержалась. Сейчас она выше этого.
Мейгри опоясалась гемомечом. Она будет ходить с ним до банкета, когда ее попросят снять меч. Она не считала необходимым расхаживать по Блистательному Дворцу вооруженной, но без меча ей было так же неуютно, как и необутой...
Кстати, где эти чертовы туфли?
Она их отыскала, раздраженно нацепила, путаясь в юбках, и поспешила к выходу. Она решила, что ничуть не сожалеет о том, что сказала брату. В конце концов, это правда. И она надеялась, что он уйдет из Стражей.
Дерек был прав. Платус – чужак.
ГЛАВА ВТОРАЯ
... А вы,
Бунтовщика поддерживая, сами
Не менее виновны в мятеже
Уильям Шекспир. Ричард II. Акт II, сцена 3
– Я действительно не могу разрешить, – сказал врач. – У Ее королевского высочества это может начаться в любой момент. Мне бы не хотелось нарушать ее покой.
Мейгри всерьез подумывала: не схватить ли его за отвороты стерильного халата и не выкинуть ли из окна. Она сдержалась.
– Мне должны были сообщить.
– Семели не позволила, Мейгри, – вмешался Август Старфайер, наследный принц. – Да и что бы ты сделала? Ведь ты же воевала с коразианцами.
– Ее состояние не настолько серьезно, – бросил врач. – Подобные кровотечения – не такая уж редкость. Ее королевскому высочеству предписан постельный режим, дабы избежать любых осложнений, которых в настоящее время не наблюдается. Она отходила полный срок. Ребенок здоров. Ее королевское высочество чувствует себя хорошо... будет чувствовать себя хорошо, если ей дадут отдохнуть.
– Я ненадолго. Только повидаться. Ведь она – моя лучшая подруга. Мы несколько месяцев не виделись. Я уже завтра снова вылетаю на службу.
– Я разговаривал с женой, – снова заговорил Август Старфайер, смотревший на врача, как на Бога. – Сегодня ей гораздо лучше, и она думает, что визит леди Мейгри благотворно на нее подействует. Она постарается не утомляться. Роды ожидаются сегодня ночью.
Последнюю фразу он вполголоса произнес для Мейгри.
– Я бы не говорил так уверенно, – скрипуче заметил услышавший его слова доктор.
– Неужели со всем этим современным оборудованием, – Мейгри обвела рукой многочисленные экраны, отражавшие показатели состояния больного, – вы не можете определить...
– Леди Мейгри, – перебил доктор, – мы способны перемещаться быстрее скорости света. Мы в состоянии уничтожать себе подобных искусно и эффективно. Но дети появляются на свет, когда они к этому готовы. Мать-Природа занимается своим делом уже много тысячелетий, и я убежден: чем меньше мы вмешиваемся в ее дела, тем лучше будет для всех.
– Семели должна находиться в больнице, – отрезала Мейгри.
– Миледи, когда вы восемь лет отучитесь в медицинской школе, закончите интернатуру и пройдете практику, тогда я стану прислушиваться к вашему мнению. Можете ее навестить, – великодушно добавил доктор, чтобы, очевидно, продемонстрировать таким образом свою власть, – но не больше пятнадцати минут.
– Так рек Господь, – шепнула Мейгри наследному принцу, ответившему нервным хихиканьем.
Мейгри забыла о неприятной привычке Августа хихикать, когда он возбужден или взволнован. Раньше она считала это забавным; они с Семели немилосердно высмеивали его по этому поводу, когда еще учились в академии. Сегодня же этот визгливый смешок ее раздражал. Она оставила его с доктором обсуждать дыхательные упражнения и тихо вошла в палату к Семели.
В голове у нее сразу же мелькнуло, что нет нужды переводить Семели в больницу, потому что больницу доставили сюда. У пилота на звездном корабле меньше приборов! Все настолько изменилось, что она не сразу сообразила, куда попала, и почувствовала себя не в своей тарелке. В комнате сильно пахло дезинфицирующими веществами, и от этого запаха веяло таким холодом, что его не могли согреть даже ароматы от многочисленных цветов из оранжереи. На мгновение Мейгри пожалела, что пришла.
Темноволосая взлохмаченная голова Семели, смотревшей из окна с красивыми занавесками, повернулась к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
– Месячный отпуск – не так уж и много. Где он был, кстати? Ты не узнавала? – спросил он.
Мейгри, смотревшаяся в зеркало, сохраняла бесстрастное, неподвижное выражение.
– Нет, – ответила она, отбрасывая волосы на плечи и освобождаясь от заботливого и раздражающего прикосновения брата. Она встала, нервно поигрывая висевшим на шее звездным камнем. – Мне пора...
– Мейгри, – заговорил Платус жестко, непривычно сурово, – с каждым часом слухи о революции все громче. Ты что-нибудь об этом знаешь? Саган подружился с этим профессором-смутьяном, Питером Роубсом. Дерек прилюдно им восхищался, открыто критиковал монархию...
– И я, братец, открыто критиковала монархию. Разве я стала из-за этого изменницей? – резко спросила Мейгри, поворачиваясь к нему лицом. – Дерек Саган – наш начальник. Мы не только ему подчиняемся, но и вверяем ему наши жизни. И не наше дело обсуждать его... его... – Она запнулась. – Обсуждать его, – заключила она.
Она поднялась и направилась мимо брата.
– Прости, я уже опаздываю.
Платус взял ее за руки.
– Мейгри...
– Оставь меня!
– Мейгри! – заговорил он серьезно, настойчиво. – Мейгри, если тебе хоть что-то известно, ты должна рассказать! Расскажи королю! Расскажи капитану охраны! Расскажи мне, Данхе! Хоть кому-нибудь!
Она не смотрела на него; она не пыталась вырваться. Она стояла неподвижно, глядя на камень у себя на шее.
Платус встряхнул ее – не резко, он никогда не бывал резким, даже когда был напуган. Подняв голову, она увидела свое отражение в его глазах, поразившись своей бледности.
– Я верю Дереку, – наконец сказала она. – Что бы он ни делал, он делает это из лучших побуждений.
– Неужели ты настолько слепа? – потерял терпение Платус.
Мейгри вырвала руки.
– Я принесла клятву верности командиру...
– Ты присягала на верность и королю!
– Тебе не понять, Платус. Ты не солдат!
Она окинула его ледяным, презрительным взглядом.
– Иногда я думаю: неужели ты сын моего отца? Я знаю, что отец не раз думал об этом!
Платус побледнел.
– Иногда, – произнес он, – я жалею, что я его сын. Мейгри тут же почувствовала раскаяние, попыталась загладить свою резкость, но слишком глубокую рану она ему нанесла. Впрочем, брат ее тут же простил, успокоился и почти сразу же ушел. Когда он уходил, в его взгляде читались серьезность и сожаление. Почти жалость.
«До чего высокомерный, – подумала Мейгри, когда он ушел. – Он всегда таким был! Еще в академии, когда мы были детьми, он пытался руководить моей жизнью». Ее так и подмывало хлопнуть дверью ему вслед, но она сдержалась. Сейчас она выше этого.
Мейгри опоясалась гемомечом. Она будет ходить с ним до банкета, когда ее попросят снять меч. Она не считала необходимым расхаживать по Блистательному Дворцу вооруженной, но без меча ей было так же неуютно, как и необутой...
Кстати, где эти чертовы туфли?
Она их отыскала, раздраженно нацепила, путаясь в юбках, и поспешила к выходу. Она решила, что ничуть не сожалеет о том, что сказала брату. В конце концов, это правда. И она надеялась, что он уйдет из Стражей.
Дерек был прав. Платус – чужак.
ГЛАВА ВТОРАЯ
... А вы,
Бунтовщика поддерживая, сами
Не менее виновны в мятеже
Уильям Шекспир. Ричард II. Акт II, сцена 3
– Я действительно не могу разрешить, – сказал врач. – У Ее королевского высочества это может начаться в любой момент. Мне бы не хотелось нарушать ее покой.
Мейгри всерьез подумывала: не схватить ли его за отвороты стерильного халата и не выкинуть ли из окна. Она сдержалась.
– Мне должны были сообщить.
– Семели не позволила, Мейгри, – вмешался Август Старфайер, наследный принц. – Да и что бы ты сделала? Ведь ты же воевала с коразианцами.
– Ее состояние не настолько серьезно, – бросил врач. – Подобные кровотечения – не такая уж редкость. Ее королевскому высочеству предписан постельный режим, дабы избежать любых осложнений, которых в настоящее время не наблюдается. Она отходила полный срок. Ребенок здоров. Ее королевское высочество чувствует себя хорошо... будет чувствовать себя хорошо, если ей дадут отдохнуть.
– Я ненадолго. Только повидаться. Ведь она – моя лучшая подруга. Мы несколько месяцев не виделись. Я уже завтра снова вылетаю на службу.
– Я разговаривал с женой, – снова заговорил Август Старфайер, смотревший на врача, как на Бога. – Сегодня ей гораздо лучше, и она думает, что визит леди Мейгри благотворно на нее подействует. Она постарается не утомляться. Роды ожидаются сегодня ночью.
Последнюю фразу он вполголоса произнес для Мейгри.
– Я бы не говорил так уверенно, – скрипуче заметил услышавший его слова доктор.
– Неужели со всем этим современным оборудованием, – Мейгри обвела рукой многочисленные экраны, отражавшие показатели состояния больного, – вы не можете определить...
– Леди Мейгри, – перебил доктор, – мы способны перемещаться быстрее скорости света. Мы в состоянии уничтожать себе подобных искусно и эффективно. Но дети появляются на свет, когда они к этому готовы. Мать-Природа занимается своим делом уже много тысячелетий, и я убежден: чем меньше мы вмешиваемся в ее дела, тем лучше будет для всех.
– Семели должна находиться в больнице, – отрезала Мейгри.
– Миледи, когда вы восемь лет отучитесь в медицинской школе, закончите интернатуру и пройдете практику, тогда я стану прислушиваться к вашему мнению. Можете ее навестить, – великодушно добавил доктор, чтобы, очевидно, продемонстрировать таким образом свою власть, – но не больше пятнадцати минут.
– Так рек Господь, – шепнула Мейгри наследному принцу, ответившему нервным хихиканьем.
Мейгри забыла о неприятной привычке Августа хихикать, когда он возбужден или взволнован. Раньше она считала это забавным; они с Семели немилосердно высмеивали его по этому поводу, когда еще учились в академии. Сегодня же этот визгливый смешок ее раздражал. Она оставила его с доктором обсуждать дыхательные упражнения и тихо вошла в палату к Семели.
В голове у нее сразу же мелькнуло, что нет нужды переводить Семели в больницу, потому что больницу доставили сюда. У пилота на звездном корабле меньше приборов! Все настолько изменилось, что она не сразу сообразила, куда попала, и почувствовала себя не в своей тарелке. В комнате сильно пахло дезинфицирующими веществами, и от этого запаха веяло таким холодом, что его не могли согреть даже ароматы от многочисленных цветов из оранжереи. На мгновение Мейгри пожалела, что пришла.
Темноволосая взлохмаченная голова Семели, смотревшей из окна с красивыми занавесками, повернулась к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124