Она была холодной. Очень холодной…
Её губы вздрогнули. Ему пришлось наклониться к самому её лицу, чтобы услышать её.
— Куда бы я не направилась, я буду ждать тебя, Куай-Гон. Я всегда была путешественником-одиночкой…
— Уже нет, — возразил он, — Помнишь? Мы будем вместе. Ты обещала, — поддразнивал он, — Теперь ты не можешь отступить. Я никогда не позволю тебе забыть об этом.
Её улыбка и слабое пожатие его руки, казалось, потребовали от неё невероятного усилия. Страх окатил его, словно холодная волна.
Он приблизил своё лицо к её лицу, коснувшись лбом её лба. Её кожа была настолько холодной против его. Ему хотелось перелить его собственное тепло и энергию в её тело. Какой смысл был во всей его Силе, какой толк, если он не мог помочь ей, исцелить её?! Куай-Гон обратился к всему, что он знал, все, во что верил — свою связь с Силой, свою любовь к Тале. Наполните её, дайте ей силы…
Он чувствовал щекой её слабое дыхание. Её пальцы опять слабо сжали его руку. Он знал, что она чувствовала то, что он пробовал передать ей, и это немного поддержало её. Он никогда ранее не чувствовал такого единства с ней. Если бы он мог передать ей своё дыхание, он бы так и сделал.
— Пусть мой последний миг будет таким, — сказала она. Он почувствовал её вдох, потом выдох, чуть коснувшийся его щеки.
Последний.
ГЛАВА 20
Оби-Ван сидел, сжав руками голову. Вдруг он выпрямился, почувствовав волнение в Силе. Словно что-то было вытянуто из воздуха. Будто схлопнулось какое-то мощное энергетическое образование, уйдя в пустоту.
Когда он услышал крик, то не сразу понял откуда, и что произошло.
И только мгновения спустя -
«Учитель».
Он услышал топот ног бегущей по коридору медбригады.
Выскочил из дверей и вслед за ними ворвался в палату к Тале.
Двое медиков изучали показания приборов. А врач просто стоял.
Ничего не предпринимая.
И именно тогда Оби-Ван окончательно понял, что Тала умерла.
Медбригада топталась у оборудования. Никто не решался потревожить человека, склонившегося над телом в кровати. Его горе была слишком огромным. Слишком личным. Глаза Талы были закрыты. Её рука лежала в руке Куай-Гона. Чуть заметная улыбка все ещё была на её лице. Его лоб касался её лба. Он не двигался. И не отпускал её руку.
Оби-Ван был поражён болью, которую он чувствовал в комнате. Поза, в которой застыл Куай-Гон, говорила ему о беде настолько огромной, что он просто не мог охватить её. То, как он держал её руку, его лоб, касающийся её лба… всё это внезапно сказало Оби-Вану, что он и близко не понимал всю глубину чувств Куай-Гона.
И когда он понял это, его сердце рванулось болью за учителя.
Он шагнул ближе. Как он мог помочь Куай-Гону? Что он мог сделать?
Куай-Гон повернулся. Оби-Ван увидел, как изменилось его лицо. Что-то ушло, или же появилось нечто новое… он не мог бы сказать. Но это лицо больше не было тем, что он так хорошо знал. Горе навсегда изменило его, Оби-Ван чувствовал это всем своим существом. Он ведь тоже горевал о Тале. Но это было совсем не то горе.
Он медленно приблизился. Не находя слов. Ничего из того, чему его учили в Храме, ничего из того, что он постиг после, не подготовило его к подобному.
Он коснулся плеча Куай-Гона.
— Как мне помочь Вам, учитель…
В глазах Куай-Гона застыла смерть.
— Для меня уже нет никакой помощи…
Он смотрел на безжизненное тело Талы. Его рука все ещё сжимала её руку.
— Есть только месть.
КОНЕЦ 15-Й КНИГИ

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26