Голос он узнал тотчас же: Ингельд. Первым порывом Найла было сразу же уйти,
но, уже повернувшись, юноша уловил, что речь, собственно, идет о нем. Пока
он прикидывал, как поступить, Ингельд продолжала:
-... Сам он здесь не при чем. Во всем виноваты отец его и брат.
Голос Мерлью:
- Как это случилось?
- Не знаю. Они не рассказывали. Оттого-то я и подозреваю, что дело нечисто. Разве расскажут они женщине, как погибли ее муж и сын!
- Может, они просто щадили твои чувства?
- Они-то! - воскликнула Ингельд презрительно. - Можно подумать, им есть
до этого дело! Я вот что скажу. Они чуть не бросили меня на произвол судьбы
в той крепости на плато.
- Да ты что? Как можно!
- Я не переношу высоты, а как глянула со склона на все те ступени, у
меня просто ноги подкосились. Они же просто повернулись ко мне спиной и полезли спокойно вниз.
- Ужас какой! И что же ты?
- А что? Зажмурилась и пошла следом. Провожатых моих уж и видно не было, а я как вспомнила о тех страшилищах-пауках...
В голосе Мерлью звучал неподдельный гнев:
- Это же надо, так обойтись с женщиной!
Ингельд презрительно фыркнула:
- Да что им женщины? Дикари же... Нависла гнетущая тишина. "Уходить
надо", - решил Найл. Ему было совестно за это невольное подслушивание. Но не
успел он и шагу ступить, как Ингельд вдруг спросила:
- Тебе, похоже, нравится этот парнишка?
- С чего ты взяла?
- Как вы с ним нынче катались по полу...
- Не понимаю, о чем ты, - холодно ответила Мерлью. - Состязания по борьбе - один из наших обычаев.
- Властитель рассудил, что он тебе приглянулся.
- Приглянулся? Этот, тщедушный? Шутишь!
- А остальным он, похоже, нравится.
- Ну и что? Это потому, что он здесь новенький, вот всем и любопытно.
Но это ненадолго. Скоро к нему привыкнут и перестанут замечать.
Найл, стараясь ступать как можно тише, с пылающим лицом тронулся
прочь. Грудь давила изнутри непривычная, каменная тяжесть - примерно так
же, как тогда, когда он услышал весть о смерти Торга и Хролфа. Кровь гулко
стучала в висках. Как больно!
В проходе стоял стражник. Найлу было неловко даже проходить мимо: казалось, на его лице яснее ясного написано все, что произошло. Но тот лишь
дружелюбно кивнул.
Возвращаясь по коридору, Найл прижимался к стенам, боясь выходить из
тени, и молился о том, чтобы никто не попался навстречу, не заговорил с
ним!
А в голове звенело гулким эхом: "Приглянулся? Этот, тщедушный? Шутишь!" Да уж... Теперь все ясно. Разумеется, дочери владыки он кажется не
более чем заморышем. Ему было так стыдно, что хотелось плакать.
И все же, вспомнив сегодняшнее утро, Найл рассудил, что Мерлью определенно с ним заигрывала. Зачем, скажем, прикусила ухо? Или улыбнулась,
скрытно так, когда прощались? Неужто попросту играла с ним?
Народясь и окрепнув, горький гнев вытеснил робкую беспомощность.
"Ненавижу", - решил Найл. Все лучше, чем изнывать от безысходной сосущей тоски, от которой того и гляди из глаз брызнут слезы.
- Где был? - голосом отца спросила темнота, когда Найл вернулся в
спальню.
- Не спалось, решил сходить погулять. - Поворочавшись, юноша устроился
на травяной постели, натянув одеяло до подбородка, затем помолчал немного и
сказал: - Я подумал о завтра. Я с тобой.
Улф кашлянул:
- Давай-ка спи. Выходить предстоит спозаранку.
А у самого голос задрожал от плохо скрытой радости. Уж кто-кто, а Найл
хорошо знал отца.
Город оставили за час до рассвета, выйдя вместе с муравьиными пастухами. Путников сопровождали Хамна и Корвиг, получившие на то особое распоряжение властителя-
Сам Каззак проводил гостей до самого выхода и там, обняв, расцеловал
обоих в лоб и щеки. К счастью, он не стал допытываться, отчего юноша передумал оставаться. Галереи подземного города в этот час были пусты. У Найла
к горлу подкатил комок непрошеных слез: все это он, судя по всему, видит в
последний раз.
- Помни, - еще раз повторил Каззак Улфу. - Ты получил от меня приглашение вернуться сюда со своей семьей. - И добавил задумчиво: - Сайрис в последний раз я видел, когда она была еще совсем девочкой.
Улф почтительно кивнул:
- Мы все с ней обговорим, властитель. Найл знал наперед: никакого разговора не будет.
- Уж ты постарайся, - сказал напоследок Каззак и заспешил обратно
внутрь. Предрассветный ветер для него, видно, был чересчур прохладен.
Полоска неба на востоке чуть посветлела, а над головой все еще стояла
непроницаемая мгла. Впереди свет звезд отражался на недвижной глади озера.
Зрелище так зачаровывало, что даже горькие мысли о Мерлью на время забылись, но вскоре в памяти снова всплыли слова об "этом, тщедушном", и
настроение опять резко ухудшилось. Так что следующие полчаса или около того
юноша тешился тем, что рисовал в уме картины, где гордячка Мерлью платит за
причиненную ему обиду.
Вот ее ловят и тащат к себе в город пауки-смертоносцы. У нее остается
одна надежда - на Найла...
- Мы решили, что через плато вообще не стоит идти, - прервал его мысли
Улф. - Каззак сказал, быстрее будет, если пойдем через горы на северо-западе...
- Я ничего советовать не могу, - скромно отозвался Хамна. - Никогда не
забирался в такую даль. Но мне говорили, по ту сторону гор земля лучше. Там
последний десяток лет довольно часто шли дожди.
Все вместе они добрались до берега, озера и двинулись прямиком на запад.
Поклажа была тяжелее, чем неделю назад, когда выходили из пещеры (Каззак не поскупился на подарки), но нести ее было не слишком трудно: путников
снабдили заплечными кузовами, которые приторачивались к поясу особыми лямками.
Когда небо заметно посветлело, Найл обернулся через плечо и неожиданно
увидел паучьи шары, отражающие лучи восходящего солнца. Шаров было два, оба
плыли на порядочной высоте в сторону соленого озера.
Юноша поспешил предупредить остальных, и все путники укрылись под кривыми сучьями боярышника. Пауки вряд ли могли их заметить, день едва занимался, да и шары проплывали на высоте не меньше ста метров.
Хамна и Корвиг, заметил он, не то что не всполошились, даже не обеспокоились. Они достали из кузовов фрукты и начали жевать с таким беспечнорассеянным видом, будто находились на увеселительной прогулке.
Выждав, когда шары скроются за горизонтом, путники выбрались из укрытия и пошли берегом озера. Найл заговорил:
- Я смотрю, не очень-то вы с паучками осторожничаете.
- Как-нибудь научились с ними обходиться, - откликнулся, пожав плечами,
Хамна.
- Но... - Поймав упреждающий взгляд отца, Найл осекся и замолчал.
С рассветом поднялся ветер. Его направление менялось несколько раз, а
в конце концов возобладал северо-западный.
По мере того как утро разгоралось, он окреп, стал сухим и жарким, и
вот уже пахнуло раскаленным дыханием пустыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
но, уже повернувшись, юноша уловил, что речь, собственно, идет о нем. Пока
он прикидывал, как поступить, Ингельд продолжала:
-... Сам он здесь не при чем. Во всем виноваты отец его и брат.
Голос Мерлью:
- Как это случилось?
- Не знаю. Они не рассказывали. Оттого-то я и подозреваю, что дело нечисто. Разве расскажут они женщине, как погибли ее муж и сын!
- Может, они просто щадили твои чувства?
- Они-то! - воскликнула Ингельд презрительно. - Можно подумать, им есть
до этого дело! Я вот что скажу. Они чуть не бросили меня на произвол судьбы
в той крепости на плато.
- Да ты что? Как можно!
- Я не переношу высоты, а как глянула со склона на все те ступени, у
меня просто ноги подкосились. Они же просто повернулись ко мне спиной и полезли спокойно вниз.
- Ужас какой! И что же ты?
- А что? Зажмурилась и пошла следом. Провожатых моих уж и видно не было, а я как вспомнила о тех страшилищах-пауках...
В голосе Мерлью звучал неподдельный гнев:
- Это же надо, так обойтись с женщиной!
Ингельд презрительно фыркнула:
- Да что им женщины? Дикари же... Нависла гнетущая тишина. "Уходить
надо", - решил Найл. Ему было совестно за это невольное подслушивание. Но не
успел он и шагу ступить, как Ингельд вдруг спросила:
- Тебе, похоже, нравится этот парнишка?
- С чего ты взяла?
- Как вы с ним нынче катались по полу...
- Не понимаю, о чем ты, - холодно ответила Мерлью. - Состязания по борьбе - один из наших обычаев.
- Властитель рассудил, что он тебе приглянулся.
- Приглянулся? Этот, тщедушный? Шутишь!
- А остальным он, похоже, нравится.
- Ну и что? Это потому, что он здесь новенький, вот всем и любопытно.
Но это ненадолго. Скоро к нему привыкнут и перестанут замечать.
Найл, стараясь ступать как можно тише, с пылающим лицом тронулся
прочь. Грудь давила изнутри непривычная, каменная тяжесть - примерно так
же, как тогда, когда он услышал весть о смерти Торга и Хролфа. Кровь гулко
стучала в висках. Как больно!
В проходе стоял стражник. Найлу было неловко даже проходить мимо: казалось, на его лице яснее ясного написано все, что произошло. Но тот лишь
дружелюбно кивнул.
Возвращаясь по коридору, Найл прижимался к стенам, боясь выходить из
тени, и молился о том, чтобы никто не попался навстречу, не заговорил с
ним!
А в голове звенело гулким эхом: "Приглянулся? Этот, тщедушный? Шутишь!" Да уж... Теперь все ясно. Разумеется, дочери владыки он кажется не
более чем заморышем. Ему было так стыдно, что хотелось плакать.
И все же, вспомнив сегодняшнее утро, Найл рассудил, что Мерлью определенно с ним заигрывала. Зачем, скажем, прикусила ухо? Или улыбнулась,
скрытно так, когда прощались? Неужто попросту играла с ним?
Народясь и окрепнув, горький гнев вытеснил робкую беспомощность.
"Ненавижу", - решил Найл. Все лучше, чем изнывать от безысходной сосущей тоски, от которой того и гляди из глаз брызнут слезы.
- Где был? - голосом отца спросила темнота, когда Найл вернулся в
спальню.
- Не спалось, решил сходить погулять. - Поворочавшись, юноша устроился
на травяной постели, натянув одеяло до подбородка, затем помолчал немного и
сказал: - Я подумал о завтра. Я с тобой.
Улф кашлянул:
- Давай-ка спи. Выходить предстоит спозаранку.
А у самого голос задрожал от плохо скрытой радости. Уж кто-кто, а Найл
хорошо знал отца.
Город оставили за час до рассвета, выйдя вместе с муравьиными пастухами. Путников сопровождали Хамна и Корвиг, получившие на то особое распоряжение властителя-
Сам Каззак проводил гостей до самого выхода и там, обняв, расцеловал
обоих в лоб и щеки. К счастью, он не стал допытываться, отчего юноша передумал оставаться. Галереи подземного города в этот час были пусты. У Найла
к горлу подкатил комок непрошеных слез: все это он, судя по всему, видит в
последний раз.
- Помни, - еще раз повторил Каззак Улфу. - Ты получил от меня приглашение вернуться сюда со своей семьей. - И добавил задумчиво: - Сайрис в последний раз я видел, когда она была еще совсем девочкой.
Улф почтительно кивнул:
- Мы все с ней обговорим, властитель. Найл знал наперед: никакого разговора не будет.
- Уж ты постарайся, - сказал напоследок Каззак и заспешил обратно
внутрь. Предрассветный ветер для него, видно, был чересчур прохладен.
Полоска неба на востоке чуть посветлела, а над головой все еще стояла
непроницаемая мгла. Впереди свет звезд отражался на недвижной глади озера.
Зрелище так зачаровывало, что даже горькие мысли о Мерлью на время забылись, но вскоре в памяти снова всплыли слова об "этом, тщедушном", и
настроение опять резко ухудшилось. Так что следующие полчаса или около того
юноша тешился тем, что рисовал в уме картины, где гордячка Мерлью платит за
причиненную ему обиду.
Вот ее ловят и тащат к себе в город пауки-смертоносцы. У нее остается
одна надежда - на Найла...
- Мы решили, что через плато вообще не стоит идти, - прервал его мысли
Улф. - Каззак сказал, быстрее будет, если пойдем через горы на северо-западе...
- Я ничего советовать не могу, - скромно отозвался Хамна. - Никогда не
забирался в такую даль. Но мне говорили, по ту сторону гор земля лучше. Там
последний десяток лет довольно часто шли дожди.
Все вместе они добрались до берега, озера и двинулись прямиком на запад.
Поклажа была тяжелее, чем неделю назад, когда выходили из пещеры (Каззак не поскупился на подарки), но нести ее было не слишком трудно: путников
снабдили заплечными кузовами, которые приторачивались к поясу особыми лямками.
Когда небо заметно посветлело, Найл обернулся через плечо и неожиданно
увидел паучьи шары, отражающие лучи восходящего солнца. Шаров было два, оба
плыли на порядочной высоте в сторону соленого озера.
Юноша поспешил предупредить остальных, и все путники укрылись под кривыми сучьями боярышника. Пауки вряд ли могли их заметить, день едва занимался, да и шары проплывали на высоте не меньше ста метров.
Хамна и Корвиг, заметил он, не то что не всполошились, даже не обеспокоились. Они достали из кузовов фрукты и начали жевать с таким беспечнорассеянным видом, будто находились на увеселительной прогулке.
Выждав, когда шары скроются за горизонтом, путники выбрались из укрытия и пошли берегом озера. Найл заговорил:
- Я смотрю, не очень-то вы с паучками осторожничаете.
- Как-нибудь научились с ними обходиться, - откликнулся, пожав плечами,
Хамна.
- Но... - Поймав упреждающий взгляд отца, Найл осекся и замолчал.
С рассветом поднялся ветер. Его направление менялось несколько раз, а
в конце концов возобладал северо-западный.
По мере того как утро разгоралось, он окреп, стал сухим и жарким, и
вот уже пахнуло раскаленным дыханием пустыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47