Следовало в первую очередь заниматься лечением самых тяжелых больных, однако даже в небольших группах населения отмечались такие различия в степени развития болезни, что представлялось целесообразным вводить любому кромзагарцу лекарство сразу же, как только он попадался медику на глаза.
Очень скоро выработался четкий ритм, но программа осуществлялась настолько стремительно, что заскучать никто не успевал. Несколько слов утешения и пояснения, укол, после которого неподалеку от больного оставляли запас продовольствия и воды, – и все. Больные, как правило, были настолько слабы, что могли разве что выразить словесный протест, но в это время медик уже был на пути к новому пациенту.
К концу третьих суток инъекции получило все население Кромзага, и начался второй этап операции: больных посещали – по возможности, ежедневно приносили новый запас еды и воды и регистрировали любые изменения в клиническом состоянии. Медики и обслуживающий персонал трудились днем и ночью. Порой им приходилось питаться той самой безвкусной, невыразительной синтетической едой, которую они приносили кромзагарцам, порой они не смыкали глаз по несколько суток кряду. Члены спасательной экспедиции выбивались из сил. Из-за этого была совершена одна вынужденная посадка флайера, было зарегистрировано два дорожно-транспортных происшествия, которые, к счастью, обошлись без жертв, но не без травм, так что в лазарете на «Веспасиане» появились новые пациенты, чумой не страдающие.
На четвертые сутки в судовом лазарете скончался один из взрослых кромзагарцев, однако смертность на планете успела упасть до ста пятнадцати случаев в день. На пятый день умерли всего семь аборигенов, после чего на шестой день вообще не было зарегистрировано ни одного смертельного исхода.
Невзирая на численность больных в лазарете и невзирая на то, что здесь ухаживать за ними и кормить их было намного легче, положение дел на «Веспасиане» отражало общее положение дел на Кромзаге.
Как и прогнозировал Торннастор, внешние проявления болезни быстро отступали, взрослые больные просили все больше и больше пищи и, несмотря на то, что пища была синтетическая, поглощали ее с отменным аппетитом. Лиорену очень хотелось узнать, как больные себя при этом чувствуют, однако они по-прежнему отказывались сотрудничать и даже не позволяли прикасаться к себе. И все подчиненные Лиорена, и команда «Веспасиана», за редким исключением, работали на континенте, поэтому он счел за лучшее не форсировать этот вопрос – в особенности потому, что больные день ото дня набирались сил. Несмотря на различия в массе тела, дети ели больше, чем взрослые, и росли не по дням, а по часам, что совпадало с наблюдениями Торннастора.
Очевидно, местная чума для того, чтобы вызвать такую задержку роста, должна была поразить всю эндокринную систему организма. Теперь же, когда процесс пошел вспять, когда юные кромзагарцы начали не только расти, но и созревать, у них появились изменения отнюдь не клинического характера. Юные пациенты, чей страх быстро исчезал и сменялся любопытством, привыкли к странному внешнему виду Лиорена – незнакомой конфигурации тела, множеству конечностей, и стали общительны, как все дети.
А потом Лиорен заметил, что дети опять замкнулись – по-видимому, из-за того, что теперь с ними больше стали разговаривать взрослые кромзагарцы. И разговаривали они с детьми только тогда, когда Лиорена в палате не было.
К этому времени травмированные сотрудники Корпуса Мониторов поправились и вернулись в свои каюты до полного выздоровления. О чем разговаривали кромзагарцы между собой, Лиорен не знал. Узнал он об этом на девятые сутки. Лиорен, как обычно, принес больным еду, произнес несколько ободрительных слов, на которые ему, как обычно, никто не ответил, а перед уходом незаметно переключил один из динамиков так, что смог слышать разговоры больных из своей каюты.
Как любой подслушивающий, Лиорен ожидал, что сейчас же услышит какие-нибудь гадости в свой адрес, а также по поводу всех «дурных снов с неба» – именно так буквально переводились слова, которыми кромзагарцы называли пришельцев. Но он напрочь ошибся. Кромзагарцы тараторили, щебетали и пели хором – так, что отдельные голоса слышны не были. И лишь когда один взрослый кромзагарец обратился не то к одному ребенку, не то к нескольким сразу, только тогда Лиорен понял, о чем идет речь.
Оказалось, что в палате была затеяна церемония инициации – подготовка, наставления и рассказ о половой жизни для юношей, достигших зрелости.
Лиорен поспешно прервал связь: ритуал посвящения в мужчины во многих цивилизациях являлся областью весьма тонкой, деликатной, и Лиорен считал себя не вправе вмешиваться в оный процесс. И если бы он продолжил подслушивание из чистого любопытства, он перестал бы себя уважать.
Утешало Лиорена только то, что за исключением двух маленьких девочек – совсем крошек – все остальные больные в изоляторе были мужского пола.
В последующие дни случаев смерти зарегистрировано не было, зато начала сдавать воздушная и наземная техника, безостановочно трудившаяся восемь суток подряд. Конвейер по производству синтетического питания на «Веспасиане» работал с максимально возможной перегрузкой, а это позволялось делать не более чем в течение нескольких часов. Сотрудники тоже изнемогали. Признаки стресса и страшной слабости были налицо. И медики, и техники уже почти не разговаривали друг с другом и засыпали на ходу. Все понимали, что операция удалась, что теперь никто из кромзагарцев не умрет, – вот только это и служило для изможденных спасателей движущей силой, топливом и смазкой.
Не сказать, чтобы спасатели сильно огорчались, но все же повальная неблагодарность кромзагарцев несколько раздражала: аборигены реагировали на все, что для них делалось, единственным способом – дисциплинированно уничтожали запасы синтетической еды. Ни к каким советам медиков они не прислушивались. Правда, особой агрессивности кромзагарцы не проявляли и вели себя враждебно только в тех случаях, когда медицинский работник пытался дотронуться до них или взять кровь на анализ.
Лиорен уже не впервые задумывался о том, какая все же неблагодарная и неприятная раса живет на этой планете. Однако его область – физиология, а не психология, а физиологическая проблема, похоже, была решена. Главный Госпиталь Сектора хранил молчание.
Лиорен представлял, как медленно и скрупулезно продолжает работу Торннастор, у которого относительно немного больных, как в его отделении постепенно приближаются к тому этапу лечения, который Лиорен уже осуществил в масштабах целой планеты. Но вины в том тралтана-патофизиолога не было – ведь именно он нашел лекарство от кромзагарской чумы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Очень скоро выработался четкий ритм, но программа осуществлялась настолько стремительно, что заскучать никто не успевал. Несколько слов утешения и пояснения, укол, после которого неподалеку от больного оставляли запас продовольствия и воды, – и все. Больные, как правило, были настолько слабы, что могли разве что выразить словесный протест, но в это время медик уже был на пути к новому пациенту.
К концу третьих суток инъекции получило все население Кромзага, и начался второй этап операции: больных посещали – по возможности, ежедневно приносили новый запас еды и воды и регистрировали любые изменения в клиническом состоянии. Медики и обслуживающий персонал трудились днем и ночью. Порой им приходилось питаться той самой безвкусной, невыразительной синтетической едой, которую они приносили кромзагарцам, порой они не смыкали глаз по несколько суток кряду. Члены спасательной экспедиции выбивались из сил. Из-за этого была совершена одна вынужденная посадка флайера, было зарегистрировано два дорожно-транспортных происшествия, которые, к счастью, обошлись без жертв, но не без травм, так что в лазарете на «Веспасиане» появились новые пациенты, чумой не страдающие.
На четвертые сутки в судовом лазарете скончался один из взрослых кромзагарцев, однако смертность на планете успела упасть до ста пятнадцати случаев в день. На пятый день умерли всего семь аборигенов, после чего на шестой день вообще не было зарегистрировано ни одного смертельного исхода.
Невзирая на численность больных в лазарете и невзирая на то, что здесь ухаживать за ними и кормить их было намного легче, положение дел на «Веспасиане» отражало общее положение дел на Кромзаге.
Как и прогнозировал Торннастор, внешние проявления болезни быстро отступали, взрослые больные просили все больше и больше пищи и, несмотря на то, что пища была синтетическая, поглощали ее с отменным аппетитом. Лиорену очень хотелось узнать, как больные себя при этом чувствуют, однако они по-прежнему отказывались сотрудничать и даже не позволяли прикасаться к себе. И все подчиненные Лиорена, и команда «Веспасиана», за редким исключением, работали на континенте, поэтому он счел за лучшее не форсировать этот вопрос – в особенности потому, что больные день ото дня набирались сил. Несмотря на различия в массе тела, дети ели больше, чем взрослые, и росли не по дням, а по часам, что совпадало с наблюдениями Торннастора.
Очевидно, местная чума для того, чтобы вызвать такую задержку роста, должна была поразить всю эндокринную систему организма. Теперь же, когда процесс пошел вспять, когда юные кромзагарцы начали не только расти, но и созревать, у них появились изменения отнюдь не клинического характера. Юные пациенты, чей страх быстро исчезал и сменялся любопытством, привыкли к странному внешнему виду Лиорена – незнакомой конфигурации тела, множеству конечностей, и стали общительны, как все дети.
А потом Лиорен заметил, что дети опять замкнулись – по-видимому, из-за того, что теперь с ними больше стали разговаривать взрослые кромзагарцы. И разговаривали они с детьми только тогда, когда Лиорена в палате не было.
К этому времени травмированные сотрудники Корпуса Мониторов поправились и вернулись в свои каюты до полного выздоровления. О чем разговаривали кромзагарцы между собой, Лиорен не знал. Узнал он об этом на девятые сутки. Лиорен, как обычно, принес больным еду, произнес несколько ободрительных слов, на которые ему, как обычно, никто не ответил, а перед уходом незаметно переключил один из динамиков так, что смог слышать разговоры больных из своей каюты.
Как любой подслушивающий, Лиорен ожидал, что сейчас же услышит какие-нибудь гадости в свой адрес, а также по поводу всех «дурных снов с неба» – именно так буквально переводились слова, которыми кромзагарцы называли пришельцев. Но он напрочь ошибся. Кромзагарцы тараторили, щебетали и пели хором – так, что отдельные голоса слышны не были. И лишь когда один взрослый кромзагарец обратился не то к одному ребенку, не то к нескольким сразу, только тогда Лиорен понял, о чем идет речь.
Оказалось, что в палате была затеяна церемония инициации – подготовка, наставления и рассказ о половой жизни для юношей, достигших зрелости.
Лиорен поспешно прервал связь: ритуал посвящения в мужчины во многих цивилизациях являлся областью весьма тонкой, деликатной, и Лиорен считал себя не вправе вмешиваться в оный процесс. И если бы он продолжил подслушивание из чистого любопытства, он перестал бы себя уважать.
Утешало Лиорена только то, что за исключением двух маленьких девочек – совсем крошек – все остальные больные в изоляторе были мужского пола.
В последующие дни случаев смерти зарегистрировано не было, зато начала сдавать воздушная и наземная техника, безостановочно трудившаяся восемь суток подряд. Конвейер по производству синтетического питания на «Веспасиане» работал с максимально возможной перегрузкой, а это позволялось делать не более чем в течение нескольких часов. Сотрудники тоже изнемогали. Признаки стресса и страшной слабости были налицо. И медики, и техники уже почти не разговаривали друг с другом и засыпали на ходу. Все понимали, что операция удалась, что теперь никто из кромзагарцев не умрет, – вот только это и служило для изможденных спасателей движущей силой, топливом и смазкой.
Не сказать, чтобы спасатели сильно огорчались, но все же повальная неблагодарность кромзагарцев несколько раздражала: аборигены реагировали на все, что для них делалось, единственным способом – дисциплинированно уничтожали запасы синтетической еды. Ни к каким советам медиков они не прислушивались. Правда, особой агрессивности кромзагарцы не проявляли и вели себя враждебно только в тех случаях, когда медицинский работник пытался дотронуться до них или взять кровь на анализ.
Лиорен уже не впервые задумывался о том, какая все же неблагодарная и неприятная раса живет на этой планете. Однако его область – физиология, а не психология, а физиологическая проблема, похоже, была решена. Главный Госпиталь Сектора хранил молчание.
Лиорен представлял, как медленно и скрупулезно продолжает работу Торннастор, у которого относительно немного больных, как в его отделении постепенно приближаются к тому этапу лечения, который Лиорен уже осуществил в масштабах целой планеты. Но вины в том тралтана-патофизиолога не было – ведь именно он нашел лекарство от кромзагарской чумы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79