Этот-то вопрос и поставил впервые Туполева в тупик. Нарисуешь белые американские звезды поставят к стенке как врага всенародного А если красные советские, то это, во-первых, не один к одному, как приказано, а во-вторых, может быть Верховный Главнокомандующий их думает использовать против Америки, Англии или Китая именно с американскими опознавательными знаками. Вопрос о звездах был единственным вопросом за все время копирования, который задал Туполев Берии, не мое, мол, конструкторское дело. Берия, однако, тоже был поставлен в тупик. Задавать вопросы Сталину он не привык. Вознесся он к самой вершине только благодаря тому, что подобно псу, умел наперед угадывать желания Хозяина и все понимать с полуслова, не переспрашивая.
Говорят, что Берия рассказал Сталину о звездах тоже в виде анекдота, и по тому, как Сталин смеялся над шуткой, Берия безошибочно понял, какими звезды должны быть. Последняя проблема была решена, и началось серийное производство.
На всех, кто принимал участие в создании «Кирпичного бомбардировщика», обрушился золотой дождь. В короткий период было вручено 57 Сталинских премий «За разработку новой боевой техники». Берия, Туполев и Яковлев, кроме всего, получили еще и по ордену Ленина.
Брат моего отца, много лет спустя поведавший мне эту историю, получил орден «Знак Почета» за участие в «разработке» установки защиты хвоста, которая получила звучное название «Аргон».
С «Аргоном» мне пришлось столкнуться через 21 год после его создания.
Осенью 1967 года сразу после учений «Днепр» наша дивизия была брошена на срочное строительство аэродромных укрытий для бомбардировщиков. Генеральный штаб, видимо осознав печальный для нас опыт Семидневной войны, принимал меры по защите самолетов от внезапных атак авиации противника. Делалось все наспех, и головотяпства было, как всегда, много.
Распорядившись бросить множество дивизий на земляные работы, Генеральный штаб не распорядился выделить для этого соответствующую технику и топливо. Начинались морозы, и две тысячи человек, весь наш полк, долбил мерзлую землю тупыми лопатами. Полку был выделен всего лишь один старенький бульдозер, и он делал больше работы, чем весь наш полк. Если бы выделили еще один старый трактор, то можно было бы смело весь полк отпустить домой заниматься мирным трудом, все равно тем, чем положено, мы не занимались. А если бы выделили пять дополнительных бульдозеров, то смело можно было бы отпускать всю дивизию, всех 10 800 человек. А в каждом округе, а их 16, минимум одна дивизия всю зиму ковыряла мерзлую землю. Можно было, конечно, подождать до весны, когда земля оттает, но вопросы безопасности нельзя откладывать!!!
Как-то утром, когда наши танкисты уже разобрали лопаты и лениво ковырялись вокруг стратегических бомбардировщиков, у летчиков закончился утренний развод на работы. После развода, как положено с песнями, они маршировали к своим самолетам.
В Советской Армии принято, чтобы взвод, достаточно удалившись от начальства, продолжал громко петь строевую песню с другим нецензурным текстом. Начальство слышит издалека только мотив и громкий топот, не разбирая отдельных слов. Солдаты этим широко пользуются для душевной разрядки.
Мимо нас отлично промаршировал взвод, который на мотив песни:
Вьется, вьется
Знамя полковое,
Командиры впереди -
Солдаты в путь!
с очень серьезным видом пел:
Вьется, вьется
В рот оно ...
А три года впереди -
Солдаты, в путь!
Следующий взвод, который направлялся прямо к нам, на мотив известной песни исполнял нечто более оригинальное:
На площадке шум и звон:
Не работает «Аргон»,
Ни разведки, ни захвата -
Прое... до заката!
Когда солдаты и сержанты расползлись по бомбардировщику, я осторожно угостил летного сержанта сигареткой: на аэродроме не положено, да у него, видать, и не было своих.
– Послушай, служивый, «Аргон» – это установка защиты хвоста.
– Точно.
– Она на «Ту-4» стояла.
– Про такой не слыхал. А вот на «Ту-16», «Ил-28» и «Ту-95» она стоит, да и на других наверное.
– Не «Аргон-М», не «Аргон-2»?
– Нет, просто «Аргон».
– И все в нем винтики не метрические?
– А почти вся электроника не метрическая.
– Это еще почему?
– Сдирают, видать, у супостата один к одному. Бомбардировщик ведь весь состоит из деталей, которые или купили, вроде для гражданских самолетов, или сперли где да скопировали, или тех, что еще 30 лет назад использовались. Нато он и кирпичный!
Часть третья. Освободители
Подготовка
Напряженность в Чехословакии нарастала.
В связи с этим наша учебная дивизия
произвела досрочный выпуск сержантов.
Вместо них мы получили резервистов.
Из названия дивизии исчезло слово
«учебная», и она стала именоваться просто
287-я Новоград-Вояынская мотострелковая дивизия.
Украина. Начало лета 1968 года
А вот с бронетранспортерами происходило черт знает что. В каждом мотострелковом полку в то время по штату полагалось иметь 31 танк, 6 гаубиц, 18 минометов и 103 бронетранспортера. Танки, гаубицы и минометы были на месте, а бронетранспортеров было только 40.
В воздухе явно пахло жареным. В братской Чехословакии намечалось нечто подобное, что произошло в братской Венгрии в 56-м году. Придется явно оказывать помощь. А как, если в мотострелковом полку такая нехватка основного вооружения – бронетранспортеров?
После третьей рюмки такой вопрос я задал капитану, который сейчас занимал должность помощника начальника штаба по мобилизационным вопросам.
Капитан внимательно и, как мне показалось, лукаво глянул на меня, хмыкнул неопределенно, разлил обоим по рюмашке и, осадив ее огурчиком, вдруг спросил:
А знаешь ли ты, почему они в нашем полку есть? Странный вопрос, положены по штату, оттого и есть, только вот не хватает их на всех.
– А оттого они есть в нашем полку, что ходят они ежегодно на параде в Киеве. Там их 36 штук надо, вот их-то полк и имеет, а четыре других – запасные.
Капитан, видимо, почувствовал, что его ответ мне ничего не объяснил, и задал мне еще один вопрос, наводящий:
– Знаешь ли ты, сколько мотострелковых полков в нашем округе?
– Нет, конечно!
– Ну а так, приблизительно. На вскидку, без особой точности.
– Ну, если примерно только... Во-первых, две танковые армии и две общевойсковые армии. Это всего... Э... Э... девять танковых дивизий и восемь-десять мотострелковых...
– Правильно.
– Это получается... около 36 танковых полков и... 32-40 мотострелковых.
– Ну правильно. Так вот, из всех мотострелковых полков округа только наш один имеет 40 бронетранспортеров, а остальные ни хрена не имеют.
– Врешь! – вырвалось у меня.
– Вот тебе и врешь.
В том, что капитан свое дело знает, я был уверен, в том, что он не врал, я тоже был уверен. То, что два других полка нашей дивизии бронетранспортеров не имеют, я тоже знал наверняка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Говорят, что Берия рассказал Сталину о звездах тоже в виде анекдота, и по тому, как Сталин смеялся над шуткой, Берия безошибочно понял, какими звезды должны быть. Последняя проблема была решена, и началось серийное производство.
На всех, кто принимал участие в создании «Кирпичного бомбардировщика», обрушился золотой дождь. В короткий период было вручено 57 Сталинских премий «За разработку новой боевой техники». Берия, Туполев и Яковлев, кроме всего, получили еще и по ордену Ленина.
Брат моего отца, много лет спустя поведавший мне эту историю, получил орден «Знак Почета» за участие в «разработке» установки защиты хвоста, которая получила звучное название «Аргон».
С «Аргоном» мне пришлось столкнуться через 21 год после его создания.
Осенью 1967 года сразу после учений «Днепр» наша дивизия была брошена на срочное строительство аэродромных укрытий для бомбардировщиков. Генеральный штаб, видимо осознав печальный для нас опыт Семидневной войны, принимал меры по защите самолетов от внезапных атак авиации противника. Делалось все наспех, и головотяпства было, как всегда, много.
Распорядившись бросить множество дивизий на земляные работы, Генеральный штаб не распорядился выделить для этого соответствующую технику и топливо. Начинались морозы, и две тысячи человек, весь наш полк, долбил мерзлую землю тупыми лопатами. Полку был выделен всего лишь один старенький бульдозер, и он делал больше работы, чем весь наш полк. Если бы выделили еще один старый трактор, то можно было бы смело весь полк отпустить домой заниматься мирным трудом, все равно тем, чем положено, мы не занимались. А если бы выделили пять дополнительных бульдозеров, то смело можно было бы отпускать всю дивизию, всех 10 800 человек. А в каждом округе, а их 16, минимум одна дивизия всю зиму ковыряла мерзлую землю. Можно было, конечно, подождать до весны, когда земля оттает, но вопросы безопасности нельзя откладывать!!!
Как-то утром, когда наши танкисты уже разобрали лопаты и лениво ковырялись вокруг стратегических бомбардировщиков, у летчиков закончился утренний развод на работы. После развода, как положено с песнями, они маршировали к своим самолетам.
В Советской Армии принято, чтобы взвод, достаточно удалившись от начальства, продолжал громко петь строевую песню с другим нецензурным текстом. Начальство слышит издалека только мотив и громкий топот, не разбирая отдельных слов. Солдаты этим широко пользуются для душевной разрядки.
Мимо нас отлично промаршировал взвод, который на мотив песни:
Вьется, вьется
Знамя полковое,
Командиры впереди -
Солдаты в путь!
с очень серьезным видом пел:
Вьется, вьется
В рот оно ...
А три года впереди -
Солдаты, в путь!
Следующий взвод, который направлялся прямо к нам, на мотив известной песни исполнял нечто более оригинальное:
На площадке шум и звон:
Не работает «Аргон»,
Ни разведки, ни захвата -
Прое... до заката!
Когда солдаты и сержанты расползлись по бомбардировщику, я осторожно угостил летного сержанта сигареткой: на аэродроме не положено, да у него, видать, и не было своих.
– Послушай, служивый, «Аргон» – это установка защиты хвоста.
– Точно.
– Она на «Ту-4» стояла.
– Про такой не слыхал. А вот на «Ту-16», «Ил-28» и «Ту-95» она стоит, да и на других наверное.
– Не «Аргон-М», не «Аргон-2»?
– Нет, просто «Аргон».
– И все в нем винтики не метрические?
– А почти вся электроника не метрическая.
– Это еще почему?
– Сдирают, видать, у супостата один к одному. Бомбардировщик ведь весь состоит из деталей, которые или купили, вроде для гражданских самолетов, или сперли где да скопировали, или тех, что еще 30 лет назад использовались. Нато он и кирпичный!
Часть третья. Освободители
Подготовка
Напряженность в Чехословакии нарастала.
В связи с этим наша учебная дивизия
произвела досрочный выпуск сержантов.
Вместо них мы получили резервистов.
Из названия дивизии исчезло слово
«учебная», и она стала именоваться просто
287-я Новоград-Вояынская мотострелковая дивизия.
Украина. Начало лета 1968 года
А вот с бронетранспортерами происходило черт знает что. В каждом мотострелковом полку в то время по штату полагалось иметь 31 танк, 6 гаубиц, 18 минометов и 103 бронетранспортера. Танки, гаубицы и минометы были на месте, а бронетранспортеров было только 40.
В воздухе явно пахло жареным. В братской Чехословакии намечалось нечто подобное, что произошло в братской Венгрии в 56-м году. Придется явно оказывать помощь. А как, если в мотострелковом полку такая нехватка основного вооружения – бронетранспортеров?
После третьей рюмки такой вопрос я задал капитану, который сейчас занимал должность помощника начальника штаба по мобилизационным вопросам.
Капитан внимательно и, как мне показалось, лукаво глянул на меня, хмыкнул неопределенно, разлил обоим по рюмашке и, осадив ее огурчиком, вдруг спросил:
А знаешь ли ты, почему они в нашем полку есть? Странный вопрос, положены по штату, оттого и есть, только вот не хватает их на всех.
– А оттого они есть в нашем полку, что ходят они ежегодно на параде в Киеве. Там их 36 штук надо, вот их-то полк и имеет, а четыре других – запасные.
Капитан, видимо, почувствовал, что его ответ мне ничего не объяснил, и задал мне еще один вопрос, наводящий:
– Знаешь ли ты, сколько мотострелковых полков в нашем округе?
– Нет, конечно!
– Ну а так, приблизительно. На вскидку, без особой точности.
– Ну, если примерно только... Во-первых, две танковые армии и две общевойсковые армии. Это всего... Э... Э... девять танковых дивизий и восемь-десять мотострелковых...
– Правильно.
– Это получается... около 36 танковых полков и... 32-40 мотострелковых.
– Ну правильно. Так вот, из всех мотострелковых полков округа только наш один имеет 40 бронетранспортеров, а остальные ни хрена не имеют.
– Врешь! – вырвалось у меня.
– Вот тебе и врешь.
В том, что капитан свое дело знает, я был уверен, в том, что он не врал, я тоже был уверен. То, что два других полка нашей дивизии бронетранспортеров не имеют, я тоже знал наверняка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61