Филлида улыбнулась ему.
– Ваша беда в том, что вы не только пережили ужасное потрясение и кошмарный шок, но и боитесь предстать перед Марией и выдержать сцену, и я вас нисколько не виню. – Ее прямота действовала столь же утешительно, сколь и опустошающе. – Но можете не волноваться. Никакой сцены не будет. Им с дочерью вряд ли придет в голову вас о чем-то расспрашивать.
– Вы не совсем понимаете. Ведь Спиро не собирался выходить со мной в море вчера ночью, у него было назначено в городе какое-то свидание. А я убедил его отменить встречу. Его мать до последней минуты даже ничего и не знала.
– Ну так что? Без сомнения, вы, как всегда, собирались заплатить ему сверхурочные, верно? Я, во всяком случае, так думаю... да-да, Мария мне все рассказывала. Поверьте, они были безмерно благодарны вам за то, что вы дали ему работу и с неизменной щедростью платили за нее. Спиро был о вас самого высокого мнения, и Мария тоже. Силы небесные, вам ли тревожиться, что они вам скажут?
– Как вы думаете, я могу им что-нибудь предложить?
– Деньги? – Филлида свела брови. – Не знаю. Надо подумать. Не представляю, что они теперь будут делать... Но об этом пока что рано тревожиться. Я задам им пару деликатных вопросов и сообщу вам, договорились? Но прошу вас, когда пойдете домой, лучше заберите эти снимки с собой. Я не успела их как следует просмотреть, но не хотелось бы, чтобы Мария наткнулась на них в такое тяжелое для нее время.
– Боже!.. Да, конечно, непременно заберу их.
Он взял папку со стола и нерешительно остановился, словно не вполне представляя, что делать дальше. Одна из привычек, вбитых мне моей профессией, – это наблюдать лица и вслушиваться в голоса, а если человек в это время переживает какое-то потрясение или стресс – тем лучше. Как актриса я никогда не достигну высшего уровня, зато здорово наловчилась разбираться в людях. И сейчас в нерешительности и жажде ободрения Годфри Мэннинга я ощущала что-то совершенно ему не присущее. Контраст между впечатлением, которое производил этот человек, и тем, во что превратил его шок, был чрезмерен – все равно что смотреть на фальшивящего актера. Я просто не могла этого вынести и спросила – торопливо и, наверное, не слишком тактично, словно необходимо было любой ценой отвлечь его:
– А это фотографии для вашей книги?
– Часть из них. Я принес на днях показать их Фил. Хотите посмотреть?
Он быстро подошел и положил папку на низкий столик перед моим креслом. По чести говоря, мне не очень-то хотелось сейчас смотреть снимки, среди которых, скорее всего, были и фотографии погибшего юноши, но Фил не стала возражать, а Годфри Мэннингу, совершенно очевидно, это могло принести хоть какое-то облегчение. Поэтому я промолчала, а он вытащил кипу снимков большого формата и начал раскладывать их передо мной.
На первых фотографиях были главным образом пейзажи: отвесные утесы и ослепительное море, яркие цветы, распластавшиеся по залитым солнцем скалам, крестьянки с их осликами и козами, бредущие между живыми изгородями из цветущих белоснежных яблонь и пурпурного ракитника или склоняющиеся с грудами разноцветной одежды для стирки над каменными купальнями. И море – оно присутствовало почти на всех снимках: обрамленный водорослями край заводи, или гребень бегущей волны, или хлопья пены на мокром песке. И одна совершенно чудесная фотография: узкая бухточка среди скал, посередине которой, улыбаясь и кося на камеру ярким смышленым глазом, качался на волнах дельфин.
– Ой, глядите, дельфин! – воскликнула я, в первый раз вспомнив свое утреннее приключение.
Годфри Мэннинг с любопытством посмотрел на меня, но не успела я ничего добавить, как Филлида уже отложила снимок в сторону и я увидела прямо перед собой фотографию погибшего юноши.
Он был очень похож на сестру: круглое лицо, широкая улыбка, загорелая кожа и копна густых черных волос, жестких и упругих, как вереск. Я сразу поняла, что имел в виду Годфри, называя паренька «прирожденной моделью». Крепкое тело и толстая шея, придающие Миранде тяжеловатый, крестьянский вид, превратились у Спиро в классический образец мужской силы, знакомые, намеренно подчеркнутые скульптурные формы. На фоне моря и скал юный грек казался столь же неотъемлемой частью пейзажа, как колонны храма на мысе Сунион.
Я мучительно гадала, как нарушить затянувшееся молчание, но сестра сделала это легко и непринужденно.
– Знаете, Годфри, я более чем уверена, что позднее, когда боль утраты немного утихнет, Мария будет рада получить какую-нибудь из этих фотографий. Почему бы вам не напечатать для нее несколько штук?
– Думаете, ей захочется... А что, пожалуй, идея. Да, конечно, и заключу фотографию в рамочку. – Мэннинг начал укладывать снимки обратно в папку. – Как-нибудь поможете мне выбрать, какая, по вашему мнению, ей больше понравится?
– О, здесь не может быть никаких вопросов, – отозвалась Филлида, вытаскивая из груды снимков один. – Эта. Я много лет ничего лучше не видела, и он так похож на себя.
Годфри бросил короткий взгляд на фотографию.
– А, да. Удачный снимок.
Голос его был совершенно бесцветен.
Я ничего не сказала, завороженно уставившись на снимок.
Там был дельфин, дугой прогнувшийся над бирюзовым морем, черная спина усеяна серебряными каплями. А рядом с ним по пояс в воде, смеясь и протянув руку к дельфину, словно чтобы погладить его, стоял загорелый обнаженный юноша. Его прямое, точно стрела, тело разрезало арку, образованную серебряным дельфином, ровно в точке, известной художникам как золотое сечение. Это было одно из тех чудес фотографии – умение и случай, сошедшиеся вместе, чтобы запечатлеть слияние света, цвета и материи в безупречный миг, пойманный и остановленный навсегда.
– Бесподобно! – выдохнула я. – Иного слова не подберешь! Словно миф, ставший реальностью! Если бы я не видела дельфина собственными глазами, непременно решила бы, что это подделка!
Мэннинг глядел на фотографию без всякого выражения, но теперь улыбнулся.
– О, какая там подделка. Спиро приручил для меня этого красавца, и дельфин каждый раз приплывал поиграть, когда Спиро шел купаться. Это было крайне общительное и дружелюбное существо, бездна личного обаяния. Так вы сказали, что видели его?
– Да. Как раз пошла на пляж, а он приплыл поглядеть на меня. Более того, скажу вам, сегодня утром вы чуть было не лишились вашего любимца раз и навсегда.
– Чуть не лишился дельфина? – переспросила Фил. – О чем, ради всего святого, ты говоришь?
– Кто-то стрелял в него, – твердо заявила я. – Я как раз примчалась со всех ног, чтобы рассказать, но тут такие новости – все остальное сразу из головы вон. Только сейчас вспомнила. – Я бросила взгляд на Годфри. – Когда я была в бухте, наверху, в лесу, бродил кто-то с ружьем и стрелял по дельфину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87