Как только открылась дверь, я почувствовала запах супа и кофе. Если задуматься, я должна бы чувствовать себя голодной до прожорливости, но не ощущала ничего подобного. Летман поставил лампу в нишу в стене, а девушка прошла мимо него и пристроила поднос на ящик. Она скользнула по мне взглядом обведенных черным глаз, и я увидела в них удовольствие. Сдерживаемая улыбка изогнула углы ее губ. Шуршал шелк платья, украшенный золотом, и я резко вспомнила о собственном виде. Наверное, на мне отпечаталось одеяло, а волосы стоят дыбом. Я проигнорировала Халиду и грубо спросила у Летмана:
– Что с ней случилось?
– С кем?
– С бабушкой Харриет, естественно. Не пытайтесь разыгрывать передо мной шарады, знаю, что ваш мерзкий приятель наряжался. Где моя бабушка?
– Умерла.
– Умерла? Хотите сказать, убита?
Уголком глаза я увидела, как Халида дернулась с места и заволновался ее шелк, Джон Летман резко повернулся и посмотрел на меня сверху вниз. Он стоял спиной к лампе, и я его видела нечетко, но его голос нервно задрожал.
– Не впадайте в мелодраму. Ничего подобного я сказать не хотел. Она умерла естественной смертью.
– Мелодрама! Смотрите, кто это говорит, со своими подземными тюрьмами, красотками с глазами, как ягоды терновника, очаровательными пантомимами с милой строгой дамой и ее белыми рабами! Естественной смертью, лопни мои глаза! Точнее. Отчего она умерла и когда?
Он ответил придушенно:
– Не собираюсь отвечать на вопросы. Доктор Графтон ее лечил, он и объяснит.
– Видит Бог, ему придется.
Летман двигался к двери, но мой тон заставил его обернуться. Теперь лампа светила прямо на него, я увидела его взволнованное лицо, почти тревожное, он открыл рот, будто хотел что-то сказать, а потом опять молча закрыл. Он выглядел почти таким же напряженным, как его голос, измученный вид и мешки под глазами говорили о недостатке сна, даже появились морщины, которых раньше не было, и выглядели они не к месту. А вот что определенно отсутствовало раньше, так это распухшая ссадина у угла рта и синяк, похожий на рубец, от подбородка почти до уха. Только я начала переваривать его внешний вид, как заговорила Халида:
– Не давай ей так говорить! Ты здесь хозяин.
Я засмеялась:
– Очень похоже. Для начала, кто вас так измолотил? И вы думаете, что только я попала в сложную ситуацию? Вам еще предстоит многому научиться. И уверяю, лучше всего для вас меня выслушать и выпустить отсюда. Я предпочитаю уйти немедленно. Сию минуту, пожалуйста.
Он громко и коротко не то вдохнул, не то выдохнул. Разозлился или собирался так с силами. Голос прозвучал искусственно бодро:
– Я в этом не сомневаюсь, но вы здесь останетесь в любом случае. Доктор Графтон встретится с вами позже.
– Он встретится со мной сейчас. После того, как я умоюсь. Кроме того, я бы хотела получить свою сумку.
– Она здесь, рядом с кроватью. И перестаньте глупить, вы должны понять, что делать придется то, что скажут. Вот пища. Сейчас мы вас оставим, и если у вас есть минимум разума, вы тихо ее съедите. Если будете нормально себя вести, вам не причинят вреда. Все хорошо, Халида.
– Не хочу эту проклятую пищу, – сказала я злобно. – И может это вы перестанете чудить и отведете меня в ванную?
– Позже. – Халида, гордо сияя, заскользила мимо него, так что мне захотелось хлопнуть ее по физиономии. Джон Летман тоже двинулся с места, приготовился закрыть дверь.
Я встала и быстро сказала:
– Не будьте таким тупым, мистер Летман. Мне нужно выйти. Вы понимаете, в туалет, в ватерклозет… Вам что, поподробнее объяснить?
– Ой, – Летман остановился, и я с удовольствием обнаружила, что он снова растерялся. Очевидно, ожидал бурных сцен, ярости и страха, подготовился к этому, а тут вдруг в ситуацию триллера вторгается обыденная и пошлая реальность, обалдеешь тут. Далеко не сразу он проблеял:
– Ну тогда, полагаю, пойдемте. Но не пытайтесь ничего сделать. И ничего для вас не будет хорошего…
– И ни к чему мне звать на помощь, так как сотня нубийских охранников стоят наготове? – И возвышенную угрозу я закончила словами, от которых у него глаза на лоб полезли, а мне самой стало жутко неудобно. – Прекратите это и отведите меня в уборную, командующий правоверными.
Он не ответил. Я засмеялась и прошла мимо него. Моему красивому выходу несколько повредило то, что в темноте я споткнулась о выпирающий из пола камень, а голова кружилась и звенела после наркотика. Он взял меня за руку, и я заставила себя не отпихивать его. Во-первых, нуждалась в поддержке, а во-вторых, он все равно твердо намерен прицепиться, и вообще, можно перевернуть все кверху ногами и объяснить этот его жест искренней заботой обо мне. Поэтому я поблагодарила Летмана и разрешила сопровождать меня из комнаты. Не знаю, последовала ли за нами Халида, не смотрела в ту сторону.
Я была права. Мы вышли в коридор под озером из двери, которая раньше была заперта. Рядом с ней все так же стояла куча пустых жестянок. Летман повел меня вверх по лестнице к комнате бабушки Ха. Когда мы подошли к тяжелому занавесу, он отвел его в сторону и открыл кровать, и я не смогла скрыть удивления.
– Не притворяйтесь, что не знали дороги, – сказал он кисло.
– Ничего я и не притворяюсь, – сказала я чистую правду. Меня удивил свет. Было не раннее утро, как я ожидала, а сияющий день. Шесть часов. И, должно быть, тот же самый день, когда я отправилась в Дамаск, или мои часы уже остановились бы. От пентотала я вырубилась всего на два часа.
Летман осторожно шагнул на возвышенную часть комнаты и провел меня за собой. Я добавила:
– Просто удивлена, что все еще день. Такое ощущение, что уже месяц прошел, как я была на свежем воздухе и в приятной компании. Скажите одну вещь, мистер Летман, как меня сюда доставили? Не могли же нести меня на руках от деревни у всех на виду.
– Машина не заезжала ни в Бейрут, ни в Сальк. Есть дорога через горы до начала долины. От машины вас пришлось нести всего несколько километров.
– По тропинке за дворцом? Вот, значит, почему я вся как избитая. И как меня несли, на муле? – Как ни абсурдно, в этот момент я злилась больше, чем в любой, предшествующий этому момент. И еще мне стало стыдно. Унизительно представлять, как эти люди обращались с моим бессознательным и беспомощным телом. Пока эта мысль заставляла меня хотеть убежать и спрятаться, но, может быть, позже злость поможет.
Летман сказал:
– Ванная там.
Это была следующая дверь в сад принца. Я побежала в лабиринт комнат, как заяц в нору. Здесь все было грандиознее, чем в серале. Стены из алебастра. Свет во всех комнатах проходил в застекленные окна на потолке, падал медовыми, нефритовыми и лазурными бликами на розоватый пол. Приглушенный солнечный свет блуждал между персиковыми колоннами, как в раковине, а шепот воды в мраморных бассейнах отдавался эхом, как море в пещере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Что с ней случилось?
– С кем?
– С бабушкой Харриет, естественно. Не пытайтесь разыгрывать передо мной шарады, знаю, что ваш мерзкий приятель наряжался. Где моя бабушка?
– Умерла.
– Умерла? Хотите сказать, убита?
Уголком глаза я увидела, как Халида дернулась с места и заволновался ее шелк, Джон Летман резко повернулся и посмотрел на меня сверху вниз. Он стоял спиной к лампе, и я его видела нечетко, но его голос нервно задрожал.
– Не впадайте в мелодраму. Ничего подобного я сказать не хотел. Она умерла естественной смертью.
– Мелодрама! Смотрите, кто это говорит, со своими подземными тюрьмами, красотками с глазами, как ягоды терновника, очаровательными пантомимами с милой строгой дамой и ее белыми рабами! Естественной смертью, лопни мои глаза! Точнее. Отчего она умерла и когда?
Он ответил придушенно:
– Не собираюсь отвечать на вопросы. Доктор Графтон ее лечил, он и объяснит.
– Видит Бог, ему придется.
Летман двигался к двери, но мой тон заставил его обернуться. Теперь лампа светила прямо на него, я увидела его взволнованное лицо, почти тревожное, он открыл рот, будто хотел что-то сказать, а потом опять молча закрыл. Он выглядел почти таким же напряженным, как его голос, измученный вид и мешки под глазами говорили о недостатке сна, даже появились морщины, которых раньше не было, и выглядели они не к месту. А вот что определенно отсутствовало раньше, так это распухшая ссадина у угла рта и синяк, похожий на рубец, от подбородка почти до уха. Только я начала переваривать его внешний вид, как заговорила Халида:
– Не давай ей так говорить! Ты здесь хозяин.
Я засмеялась:
– Очень похоже. Для начала, кто вас так измолотил? И вы думаете, что только я попала в сложную ситуацию? Вам еще предстоит многому научиться. И уверяю, лучше всего для вас меня выслушать и выпустить отсюда. Я предпочитаю уйти немедленно. Сию минуту, пожалуйста.
Он громко и коротко не то вдохнул, не то выдохнул. Разозлился или собирался так с силами. Голос прозвучал искусственно бодро:
– Я в этом не сомневаюсь, но вы здесь останетесь в любом случае. Доктор Графтон встретится с вами позже.
– Он встретится со мной сейчас. После того, как я умоюсь. Кроме того, я бы хотела получить свою сумку.
– Она здесь, рядом с кроватью. И перестаньте глупить, вы должны понять, что делать придется то, что скажут. Вот пища. Сейчас мы вас оставим, и если у вас есть минимум разума, вы тихо ее съедите. Если будете нормально себя вести, вам не причинят вреда. Все хорошо, Халида.
– Не хочу эту проклятую пищу, – сказала я злобно. – И может это вы перестанете чудить и отведете меня в ванную?
– Позже. – Халида, гордо сияя, заскользила мимо него, так что мне захотелось хлопнуть ее по физиономии. Джон Летман тоже двинулся с места, приготовился закрыть дверь.
Я встала и быстро сказала:
– Не будьте таким тупым, мистер Летман. Мне нужно выйти. Вы понимаете, в туалет, в ватерклозет… Вам что, поподробнее объяснить?
– Ой, – Летман остановился, и я с удовольствием обнаружила, что он снова растерялся. Очевидно, ожидал бурных сцен, ярости и страха, подготовился к этому, а тут вдруг в ситуацию триллера вторгается обыденная и пошлая реальность, обалдеешь тут. Далеко не сразу он проблеял:
– Ну тогда, полагаю, пойдемте. Но не пытайтесь ничего сделать. И ничего для вас не будет хорошего…
– И ни к чему мне звать на помощь, так как сотня нубийских охранников стоят наготове? – И возвышенную угрозу я закончила словами, от которых у него глаза на лоб полезли, а мне самой стало жутко неудобно. – Прекратите это и отведите меня в уборную, командующий правоверными.
Он не ответил. Я засмеялась и прошла мимо него. Моему красивому выходу несколько повредило то, что в темноте я споткнулась о выпирающий из пола камень, а голова кружилась и звенела после наркотика. Он взял меня за руку, и я заставила себя не отпихивать его. Во-первых, нуждалась в поддержке, а во-вторых, он все равно твердо намерен прицепиться, и вообще, можно перевернуть все кверху ногами и объяснить этот его жест искренней заботой обо мне. Поэтому я поблагодарила Летмана и разрешила сопровождать меня из комнаты. Не знаю, последовала ли за нами Халида, не смотрела в ту сторону.
Я была права. Мы вышли в коридор под озером из двери, которая раньше была заперта. Рядом с ней все так же стояла куча пустых жестянок. Летман повел меня вверх по лестнице к комнате бабушки Ха. Когда мы подошли к тяжелому занавесу, он отвел его в сторону и открыл кровать, и я не смогла скрыть удивления.
– Не притворяйтесь, что не знали дороги, – сказал он кисло.
– Ничего я и не притворяюсь, – сказала я чистую правду. Меня удивил свет. Было не раннее утро, как я ожидала, а сияющий день. Шесть часов. И, должно быть, тот же самый день, когда я отправилась в Дамаск, или мои часы уже остановились бы. От пентотала я вырубилась всего на два часа.
Летман осторожно шагнул на возвышенную часть комнаты и провел меня за собой. Я добавила:
– Просто удивлена, что все еще день. Такое ощущение, что уже месяц прошел, как я была на свежем воздухе и в приятной компании. Скажите одну вещь, мистер Летман, как меня сюда доставили? Не могли же нести меня на руках от деревни у всех на виду.
– Машина не заезжала ни в Бейрут, ни в Сальк. Есть дорога через горы до начала долины. От машины вас пришлось нести всего несколько километров.
– По тропинке за дворцом? Вот, значит, почему я вся как избитая. И как меня несли, на муле? – Как ни абсурдно, в этот момент я злилась больше, чем в любой, предшествующий этому момент. И еще мне стало стыдно. Унизительно представлять, как эти люди обращались с моим бессознательным и беспомощным телом. Пока эта мысль заставляла меня хотеть убежать и спрятаться, но, может быть, позже злость поможет.
Летман сказал:
– Ванная там.
Это была следующая дверь в сад принца. Я побежала в лабиринт комнат, как заяц в нору. Здесь все было грандиознее, чем в серале. Стены из алебастра. Свет во всех комнатах проходил в застекленные окна на потолке, падал медовыми, нефритовыми и лазурными бликами на розоватый пол. Приглушенный солнечный свет блуждал между персиковыми колоннами, как в раковине, а шепот воды в мраморных бассейнах отдавался эхом, как море в пещере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69