— Ты не найдешь метлу для Корделии, Пак? Тогда мы улетим через окно!
— Метла в углу. Тебе придется только стряхнуть минимум десятилетний слой паутины.
— Бррр! — Корделию передернуло.
— Ох и привередливая ты, — вздохнул Магнус. Он шагнул в угол и стряхнул с метлы пыль.
— Пак, — спросил Джефри, — а что великан сделает с девушкой, когда поймает ее?
— Наверное, съест, — глубокомысленно ответила Корделия.
— Что-то в этом духе, — печально ответил Пак. — Вперед, дети! Мы должны спасти ее!
— Конечно, мы спасем ее, — удивленно ответил Джефри. — Но почему ты сказал «должны», Робин?
— Потому что эта девушка, перед тем, как выплеснуть помои, всегда окликала: «Берегись, Народец!», и потому что она всегда оставляла для домового блюдечко с молоком у огня. Неужели Волшебный Народец оставит бедняжку в трудную минуту? Ну нет!
Тут Пак повысил голос:
О эльфы леса, духи ручейков!
И вы, что в час отлива вслед волнам
Грозите кулаком, чтобы со смехом
Умчаться прочь, когда нахлынут вновь!
Вы, что в зеленой тине пузыри
Пускаете под бледною луной
И, возводя чертоги в час ночной,
Резвитесь в них до утренней зари!
В беду одна девица угодила,
Что эльфам долг любви всегда платила!
Он замолк, прислушиваясь, затем довольно кивнул.
— Вот и хорошо. За мной, дети!
И направился к окну. Озадаченные дети — следом, причем Корделия волокла за спиной метлу. Снаружи раздался жуткий рев. Гэллоугласы уставились друг на друга.
— Это еще что такое? — не выдержал Магнус. Джефри ехидно ухмыльнулся.
— Ну-ка, посмотрите! — позвал Пак, вскочив на подоконник, и шагнул наружу.
Мальчики подскочили в воздух и выплыли вслед за ним, Корделия ловко оседлала метлу и тоже поднялась в воздух. Они вылетели из окна и полетели над лесом к пастбищу. Через пастбище шла тропинка, и по этой самой тропинке прочь во все лопатки улепетывала молоденькая девушка.
— Волшебный Народец испугал ее видом медведя-шатуна, — объяснил Пак.
— Он и в самом деле рычал, как настоящий, — Джефри посмотрел вниз и радостно ухмыльнулся.
— Что бы там ни выдумал Волшебный Народец, Пак, он постарался на славу.
Внизу, под ними, Грогат топал, отмахивался руками и выл, как безумный.
— Что эльфы с ним сделали? — восторженно охнула Корделия.
— Целый рой пчел неожиданно решил, что великан — это лужайка, заросшая душистыми цветами, — невинно ответил Пак.
— О! Могучее колдовство! — Джефри вспомнил, как от Грогата несло.
— Но если пчелы улетят прочь, он погонится за девушкой или вернется и увидит, что вы сбежали, и тогда в поисках беглецов будет бушевать в лесу. А то вернется и выместит зло на графе и его семействе — они ведь все еще в плену.
— Значит, мы должны вырубить его основательно, — твердо ответил Магнус. — Ну-ка, Грегори, где там его комок, в который сходятся мысли великана?
Грегори тут же вообразил им нервную систему Грогата, и все трое вместе обрушили на солнечное сплетение великана сокрушительный удар. Грозный разбойник согнулся пополам, словно из него вышибли дух. Собственно, так оно и было.
— Он заснул, как после общей анестезии, — сообщил Грегори через минуту.
— Пчел можно отпустить, Пак, — кивнул Магнус.
Жужжащее облако поднялось с лохматой головы Грогата и полетело обратно к лесу. Пак улыбнулся.
Магнус, облегченно вздохнув, выпрямился.
— Готово.
— О да, — Джефри покосился вниз, на великана. — Добрые люди могут снова безбоязненно ходить по большой дороге.
— Еще не могут, — поправила Корделия. — В лесу все еще прячутся другие бандиты.
Джефри просиял.
— Ну так мы их выловим! — и он потянулся за кинжалом.
— Нет, не выловишь! — Пак перехватил его руку. — Вот когда станешь большим, будешь делать все, что пожелаешь, и рисковать головой, как захочешь! А пока оставишь это дело тем взрослым дядям, которые обязаны этим заниматься!
Джефри отвернулся, сердито проворчав:
— Да, взрослый дядя как раз сидит в темнице. Вместе со всей семьей.
— Так давайте освободим несчастного графа! — хлопнула в ладоши Корделия. — Ну пожалуйста, Пак!
— Конечно, конечно, — согласился эльф. — В этом нет никакой опасности. Но неужели вы оставите верного друга вашего отца на корм воронью?
— Фесс! — Корделия поднесла ладонь к губам. — Ой, я и забыла!
— Ну, Фесса может склевать в лучшем случае железный ворон, — усмехнулся Магнус. — Однако же мы не должны забывать нашего стального товарища. Пойдемте, поищем его.
Он заложил небольшой вираж и полетел в сторону леса.
Огромный черный конь лежал на боку, его глаза потускнели.
Корделия опустилась рядом с ним на колени:
— Лишь бы он не поломался!
— Я не думаю, что он поломался, — Магнус приземлился рядом с роботом и стал нащупывать позвонок-предохранитель под седлом. — Папа говорил, что «мозги» Фесса обернуты такой прокладкой, которая выдержит удар в пятьдесят раз сильнее, чем притягивает земля... Вот!
Янтарные глаза снова засветились. Черная голова приподнялась с земли.
— Чттооо... Гггдеее...
— Самодиагностика, — быстро сказал Грегори.
— Что ты сказал, малявка? — Джефри недоуменно уставился на младшего.
— Не знаю. Папа всегда говорил так, когда боялся, что Фесс сломан. А что это значит, Магнус?
— Эттдцо заббусссккаиит пппраграмммуккк кк ккотораяяя провиррррряяеттт повввввреддджджденияяя моиииххххх сссссхемммм, — пояснил конь, — ааааппп пппотмооммм моююююю коконстттрууууккциююю. Внааастоящщщщие вррремммия внутреееееенниние ссхеммыммы ннннеповррежденныыы, нннооо в ззззадннеййй лллевоой нногге неебольшшшое наарушшение.
— Ой! Как же нам починить ее? — охнула Корделия.
— Вв наастоящщщий момомент в эттом ннетт необбходиммости. Оттойдитте в сторроннку, ддетти.
Они отскочили, пока Фесс медленно поднимался на ноги.
— Но если мы вступим в бой, твоя нога не выдержит! — возразил Джефри.
— Вероятность отказа в случае перегрузки — девяносто семь сотых, — признал Фесс обычным голосом. — Когда мы вернемся домой, я прослежу, чтобы нога была исправлена. Но в настоящее время я в порядке. Твой друг вернулся, Корделия.
Они обернулись — и действительно, из лесу вышел единорог. Корделия с радостным криком понеслась ему навстречу. Единорог потерся носом о ее щеку, затем вопросительно указал головой на спину.
— С радостью! — взвизгнула она и тут же заправской амазонкой оседлала его.
Единорог подскакал к ее братьям и остановился в десяти футах.
Пак довольно усмехнулся.
— Ну, дети, вы готовы пойти освобождать графа?
— И его детей, — добавила Корделия.
* * *
Граф сидел в темнице, на хлебе и воде. Его жена сидела в соседней камере, подбадривая детей, которые рыли столовой ложкой подкоп. По крайней мере, они были заняты делом. Не стоит и говорить, как она обрадовалась, когда молодые Гэллоугласы вызволили их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Метла в углу. Тебе придется только стряхнуть минимум десятилетний слой паутины.
— Бррр! — Корделию передернуло.
— Ох и привередливая ты, — вздохнул Магнус. Он шагнул в угол и стряхнул с метлы пыль.
— Пак, — спросил Джефри, — а что великан сделает с девушкой, когда поймает ее?
— Наверное, съест, — глубокомысленно ответила Корделия.
— Что-то в этом духе, — печально ответил Пак. — Вперед, дети! Мы должны спасти ее!
— Конечно, мы спасем ее, — удивленно ответил Джефри. — Но почему ты сказал «должны», Робин?
— Потому что эта девушка, перед тем, как выплеснуть помои, всегда окликала: «Берегись, Народец!», и потому что она всегда оставляла для домового блюдечко с молоком у огня. Неужели Волшебный Народец оставит бедняжку в трудную минуту? Ну нет!
Тут Пак повысил голос:
О эльфы леса, духи ручейков!
И вы, что в час отлива вслед волнам
Грозите кулаком, чтобы со смехом
Умчаться прочь, когда нахлынут вновь!
Вы, что в зеленой тине пузыри
Пускаете под бледною луной
И, возводя чертоги в час ночной,
Резвитесь в них до утренней зари!
В беду одна девица угодила,
Что эльфам долг любви всегда платила!
Он замолк, прислушиваясь, затем довольно кивнул.
— Вот и хорошо. За мной, дети!
И направился к окну. Озадаченные дети — следом, причем Корделия волокла за спиной метлу. Снаружи раздался жуткий рев. Гэллоугласы уставились друг на друга.
— Это еще что такое? — не выдержал Магнус. Джефри ехидно ухмыльнулся.
— Ну-ка, посмотрите! — позвал Пак, вскочив на подоконник, и шагнул наружу.
Мальчики подскочили в воздух и выплыли вслед за ним, Корделия ловко оседлала метлу и тоже поднялась в воздух. Они вылетели из окна и полетели над лесом к пастбищу. Через пастбище шла тропинка, и по этой самой тропинке прочь во все лопатки улепетывала молоденькая девушка.
— Волшебный Народец испугал ее видом медведя-шатуна, — объяснил Пак.
— Он и в самом деле рычал, как настоящий, — Джефри посмотрел вниз и радостно ухмыльнулся.
— Что бы там ни выдумал Волшебный Народец, Пак, он постарался на славу.
Внизу, под ними, Грогат топал, отмахивался руками и выл, как безумный.
— Что эльфы с ним сделали? — восторженно охнула Корделия.
— Целый рой пчел неожиданно решил, что великан — это лужайка, заросшая душистыми цветами, — невинно ответил Пак.
— О! Могучее колдовство! — Джефри вспомнил, как от Грогата несло.
— Но если пчелы улетят прочь, он погонится за девушкой или вернется и увидит, что вы сбежали, и тогда в поисках беглецов будет бушевать в лесу. А то вернется и выместит зло на графе и его семействе — они ведь все еще в плену.
— Значит, мы должны вырубить его основательно, — твердо ответил Магнус. — Ну-ка, Грегори, где там его комок, в который сходятся мысли великана?
Грегори тут же вообразил им нервную систему Грогата, и все трое вместе обрушили на солнечное сплетение великана сокрушительный удар. Грозный разбойник согнулся пополам, словно из него вышибли дух. Собственно, так оно и было.
— Он заснул, как после общей анестезии, — сообщил Грегори через минуту.
— Пчел можно отпустить, Пак, — кивнул Магнус.
Жужжащее облако поднялось с лохматой головы Грогата и полетело обратно к лесу. Пак улыбнулся.
Магнус, облегченно вздохнув, выпрямился.
— Готово.
— О да, — Джефри покосился вниз, на великана. — Добрые люди могут снова безбоязненно ходить по большой дороге.
— Еще не могут, — поправила Корделия. — В лесу все еще прячутся другие бандиты.
Джефри просиял.
— Ну так мы их выловим! — и он потянулся за кинжалом.
— Нет, не выловишь! — Пак перехватил его руку. — Вот когда станешь большим, будешь делать все, что пожелаешь, и рисковать головой, как захочешь! А пока оставишь это дело тем взрослым дядям, которые обязаны этим заниматься!
Джефри отвернулся, сердито проворчав:
— Да, взрослый дядя как раз сидит в темнице. Вместе со всей семьей.
— Так давайте освободим несчастного графа! — хлопнула в ладоши Корделия. — Ну пожалуйста, Пак!
— Конечно, конечно, — согласился эльф. — В этом нет никакой опасности. Но неужели вы оставите верного друга вашего отца на корм воронью?
— Фесс! — Корделия поднесла ладонь к губам. — Ой, я и забыла!
— Ну, Фесса может склевать в лучшем случае железный ворон, — усмехнулся Магнус. — Однако же мы не должны забывать нашего стального товарища. Пойдемте, поищем его.
Он заложил небольшой вираж и полетел в сторону леса.
Огромный черный конь лежал на боку, его глаза потускнели.
Корделия опустилась рядом с ним на колени:
— Лишь бы он не поломался!
— Я не думаю, что он поломался, — Магнус приземлился рядом с роботом и стал нащупывать позвонок-предохранитель под седлом. — Папа говорил, что «мозги» Фесса обернуты такой прокладкой, которая выдержит удар в пятьдесят раз сильнее, чем притягивает земля... Вот!
Янтарные глаза снова засветились. Черная голова приподнялась с земли.
— Чттооо... Гггдеее...
— Самодиагностика, — быстро сказал Грегори.
— Что ты сказал, малявка? — Джефри недоуменно уставился на младшего.
— Не знаю. Папа всегда говорил так, когда боялся, что Фесс сломан. А что это значит, Магнус?
— Эттдцо заббусссккаиит пппраграмммуккк кк ккотораяяя провиррррряяеттт повввввреддджджденияяя моиииххххх сссссхемммм, — пояснил конь, — ааааппп пппотмооммм моююююю коконстттрууууккциююю. Внааастоящщщщие вррремммия внутреееееенниние ссхеммыммы ннннеповррежденныыы, нннооо в ззззадннеййй лллевоой нногге неебольшшшое наарушшение.
— Ой! Как же нам починить ее? — охнула Корделия.
— Вв наастоящщщий момомент в эттом ннетт необбходиммости. Оттойдитте в сторроннку, ддетти.
Они отскочили, пока Фесс медленно поднимался на ноги.
— Но если мы вступим в бой, твоя нога не выдержит! — возразил Джефри.
— Вероятность отказа в случае перегрузки — девяносто семь сотых, — признал Фесс обычным голосом. — Когда мы вернемся домой, я прослежу, чтобы нога была исправлена. Но в настоящее время я в порядке. Твой друг вернулся, Корделия.
Они обернулись — и действительно, из лесу вышел единорог. Корделия с радостным криком понеслась ему навстречу. Единорог потерся носом о ее щеку, затем вопросительно указал головой на спину.
— С радостью! — взвизгнула она и тут же заправской амазонкой оседлала его.
Единорог подскакал к ее братьям и остановился в десяти футах.
Пак довольно усмехнулся.
— Ну, дети, вы готовы пойти освобождать графа?
— И его детей, — добавила Корделия.
* * *
Граф сидел в темнице, на хлебе и воде. Его жена сидела в соседней камере, подбадривая детей, которые рыли столовой ложкой подкоп. По крайней мере, они были заняты делом. Не стоит и говорить, как она обрадовалась, когда молодые Гэллоугласы вызволили их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60