За 15 месяцев своего правления, большую часть которого он провел в
больнице, Андропов успел ввести в ограниченный состав кремлевской элиты
достаточное количество верных ему людей, чтобы обеспечить себе безусловное
большинство в Политбюро и Секретариате, двух высших органах партийной
власти. Однако Андропов не взял в расчет, что не только большинство в
кремлевском руководстве, но и единство его группы обеспечивалось только им
самим, и никак более: он был как бы замковым камнем структуры,
составленной из проверенных людей. Без него она должна была распасться, и
немедленно распалась. Верные своему хозяину, его люди не были связаны
между собой никакими обязательствами. Именно между ними разгорелась борьба
за власть, а не не между "молодыми" и "стариками", как наивно полагало
большинство западных наблюдателей. К слову сказать, "старики" оказались
между собой более сговорчивыми, чем "молодые".
Смерть Андропова вызвала у них вздох облегчения, а ввиду раздора в
стане его учеников в "стариках" мгновенно сработал инстинкт
самосохранения, развитый у них еще со сталинских времен, когда борьба за
политическое выживание означала борьбу за жизнь. Никто из них лично скорее
всего не мечтал о власти и не надеялся на нее (менее всего - Черненко) -
честолюбие к этим годам уже перегорает. Власть, а точнее ее внешние
атрибуты достались Черненко, но могли достаться Гришину, Устинову или
Тихонову, кому именно из этих 70-летних - большого значения не имело, ибо
любое из этих имен было псевдонимом обеспеченной старости, покоя,
стабильности и почета, включая посмертный: торжественные похороны на
Красной площади и захоронение в Кремлевской стене или возле нее. Верховная
власть в руках любого из них была бы безличной властью, посмертным
переизданием эры Брежнева, что и случилось при Черненко. Наперекор всем
законам, история потекла в обратном направлении. Это был ностальгический
контрпереворот стариков, а возможен он оказался только благодаря
неприкрытому никакими партийными приличиями антагонизму между Романовым и
Горбачевым.
С назначением Черненко борьба между этими двумя не прекратилась, а
разгорелась с еще большей силой. Весь вопрос состоял в том, получил ли
Горбачев в этой борьбе преимущество благодаря тому, что именно ему пришла
в последний момент в голову спасительная идея передать власть во временное
пользование больному и недалекому старику, самому случайному человеку на
Кремлевском престоле за всю советскую историю.
Горбачев вел заседание ЦК, на котором официально утвердили
кандидатуру Черненко на пост генерального секретаря, а спустя еще 2 месяца
Горбачев выступил с номинационной речью на сессии советского "парламента",
который "избрал" Черненко председателем Президиума Верховного Совета СССР.
А получилось так, что Горбачев сам отказался от предназначенного ему
политического наследства в пользу Черненко, обойденного Андроповым за 15
месяцев до этого. Происходило как бы восстановление нарушенной Андроповым
справедливости, и это, несомненно, засчитывалось Горбачеву благодарными
геронтократами, которые получили последнюю передышку. Что касается
реальных обязанностей политического импотента Черненко, то их Горбачев и
Романов, два секретаря ЦК и Политбюро, поделили между собой.
Горбачев, не любивший углов и конфликтов, пытался заключить с
Романовым перемирие, что выражалось даже внешне: он демонстративно
заговаривал с ним на разного рода церемониях, встречах и провожал на
Шереметьевском аэродроме во время его поездок за границу, всячески пытаясь
снять напряжение, хотя и не собираясь уступать.
Осенью 1984 года борьба вступила в решающую стадию. Главное действие
Кремлевского спектакля, как обычно, происходило за кулисами, но на этот
раз чуть ли не впервые в советской истории появилась редчайшая возможность
(которой, увы, тогда не воспользовались) заглянуть в святая святых
советской империи не тайком, не с помощью секретных источников, слухов и
гаданий, а сквозь призму официальной прессы. Вот как, судя по ней,
развивался осенний акт Кремлевской драмы.
В начале сентября Григорий Романов отправился в Эфиопию, однако не
для того, чтобы спасти ее несчастный народ от голодной смерти, но чтобы
присутствовать в Аддис-Абебе на съезде только что учрежденной там
коммунистической партии. Это - официально. А неофициально - чтобы с
помощью оружия и советников укрепить тамошний просоветский режим. На этот
раз Горбачев уже не провожал и не встречал Романова - как позже не
провожал и не встречал Романов Горбачева во время его поездок в Венгрию и
Англию. Дипломатическое перемирие между ними кончилось. Напомним, что
многие радикальные сдвиги в советском руководстве происходят именно в
отсутствие в Кремле некоторых его обитателей: заговор против Берии возник,
когда тот был в Восточной Германии; Хрущев снял маршала Жукова с поста
министра обороны, пока тот охотился с маршалом Тито на югославском острове
Врионе; а самого Хрущева сняли, пока тот отдыхал в Пицунде. Так произошло
и на этот раз. Пока Романов находился в Эфиопии, был снят его сторонник
маршал Огарков, начальник генштаба, де-факто министр обороны при старом и
больном Устинове.
Помимо ведомственной субординации - Романов как секретарь ЦК
курировал вооруженные силы страны - его связывало с Огарковым
идеологическая близость. В журнале "Коммунист" и газете "Красная звезда"
Огарков - вразрез с официальной партийной линией - выступил сторонником
первого ядерного удара. Напомним и его знаменитую пресс-конференцию осенью
1983 года, когда он безоговорочно оправдывал уничтожение советским
истребителем южнокорейского пассажирского самолета и предупреждал, что так
будет и впредь с любым нарушителем советской границы. Во всем поддерживая
Огаркова, Романов требовал от Политбюро официального согласия на уход на
пенсию номинального министра обороны Устинова и назначения Огаркова на его
место.
В начале сентября в высших военных кругах Москвы это событие считали
неизбежным и ждали со дня на день. Поэтому смещение маршала Огаркова было
для всех неожиданным и произвело шоковый эффект среди Кремлевской
партийно-военной элиты. Неожиданностью оно было и для самого Огаркова:
вечерний выпуск газеты "Известия" с сообщением о том, что он - все еще в
должности начальника генштаба - провожал финскую военную делегацию,
поступил в московские киоски в то самое время, когда по радио объявили о
снятии его с этого поста, без какого-либо объяснения причин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10