Гонец угрюм и удручен,
Все снова вспоминает он,
Как собирался поутру
Гулять на свадебном пиру…
Но тише в нем звучит любовь,
И ратный пыл явился вновь,
И в нетерпении мужском
Он рад на бой идти с врагом,
Чтоб защитить любимый клан,
И, жаждой славы обуян,
Победу видит впереди
И Мэри на своей груди.
Отдавшись пламенным мечтам,
Стрелой летел он по горам,
Свою печаль и свой порыв
В напеве горестном излив.
23
ПЕСНЯ
Ночным приютом, степь, мне будь,
Туман, плащом мне ляг на грудь,
В тиши дозор свершает свой путь,
Вдали от тебя, моя Мэри.
Быть может, когда наступит рассвет,
Мне ложем станет кровавый плед,
Рыданья твои, твой прощальный привет
Меня не разбудят, о Мэри!
Ведь даже вспомнить без грусти нельзя,
Как ты тоскуешь, любовь моя,
И что мне сулила клятва твоя,
Твои обещанья, о Мэри!
Твержу себе: Норман, врага не щади
И вместе с кланом к победе иди,
Натянутый лук — твое сердце в груди,
А ноги — стрелы, о Мэри!
И если гибель настигнет в бою,
Я вспомню тогда невесту свою:
Тебя, одну тебя я люблю
До самой смерти, о Мэри.
24
Стремительно во мгле ночной
Пожар проносится степной.
Врываясь пламенем в овраг,
Он рушит все, как злобный враг,
Румянит гладь озерных вод
И скалы жаром обдает.
Но все ж быстрей на этот раз
Войны пронесся трубный глас.
Принес гонец призыв к войне
Угрюмой горной стороне.
Он над безмолвием озер
Тень знака вещего простер
И повернул потом на юг.
И встали все в зловещий круг,
Кто честью клана дорожит:
От старика, хоть и дрожит
Его рука, что держит меч,
До мальчика, хоть пренебречь
Им можно бы — ведь в силах он
Из лука лишь пугать ворон.
Они по высям темных гор
Сходились кучками на сбор
И ручейками вдоль долин
Стекались все в поток один,
Который несся между скал.
И голос воинства крепчал,
И вот уж тысячной толпой
Они вступить готовы в бой;
Им всем сызмальства меч был дан,
Им был всего дороже клан,
И повелось у них в роду
Жить так, как скажет Родрик Ду.
Но если меня победа ждет,
К нам счастье в тот тихий вечер войдет;
Тогда коноплянка нам песню споет,
Мне и жене моей Мэри.
25
А Родрик Ду в тот день послал
Своих гонцов к отрогам скал
Седого Бенвеню, веля
Разведать, чем живет земля.
И получил ответ такой:
Где правят Грэм и Брюс — покой,
Озера спят, как испокон,
Не видно в Кэрдроссе знамен,
Не видно конницы нигде,
Никто не мыслит о беде.
Все предвещает мир — к чему
Тогда тревожиться ему,
В далекий уходя поход,
И ждать на западе невзгод?
Но деву — дорогой заклад -
Отроги Бенвеню хранят.
Покинул Дуглас островок,
Где жить бы мог он без тревог,
И меж поросших лесом скал
Себе пещеру отыскал.
Хоть кельтами была она
Кэр-нэн-Урискин названа,
Но сакс давно уже зовет
Пещерой Карлика тот грот.
26
Едва ль приют ужасный тот
Другой изгнанник изберет.
Как рана на груди, зиял
Проход в пещеру между скал.
Толпясь вокруг него, лежат
Обломки каменных громад,
Подземным свалены толчком,
И глыбы поднялись торчком,
Когда-то павшие с высот,
Просторный образуя грот.
Деревья, облепив скалу,
Хранят и днем ночную мглу.
Лишь иногда полдневный луч
Скользнет между зубчатых круч,
Как если бы пророк свой взор
Во глубь грядущего простер.
Кругом покой и тишина,
Лишь болтовня ручья слышна,
Да легкий ветерок дневной
Коснется озера порой,
Гоня послушную волну
Вести со скалами войну.
А наверху утес навис,
Грозя вот-вот сорваться вниз;
Глаза волчицы там горят,
Там рыси прячут рысенят,
Там Дуглас с дочерью сыскал
Себе пристанище меж скал.
Давно ходил в народе слух,
Что там живет нечистый дух,
Что феи там в полночный час
С урисками пускались в пляс
И навсегда губили тех,
Кто видел этот смертный грех.
27
На озеро ложилась тень,
И завершался долгий день,
Но шел, отважен и упрям,
С отрядом Родрик по горам.
Он сквозь таинственный проход
К Пещере Карлика идет,
А свите назначает срок,
Чтобы на озеро челнок
Она спустила поскорей -
К дружине он спешит своей,
Что ждет его на Лох-Экрей.
А сам, отстав, тоской томим,
Идет вдвоем с пажом своим,
Который был при нем в пути,
Чтобы тяжелый меч нести;
А люди, сквозь кусты пройдя,
Ждут возле озера вождя.
На них мы сверху бросим взор:
Стоят на фоне темных гор
Красавцы, словно на подбор.
Да, были Элпайна сыны
Великолепно сложены,
И был хорош их гордый строй
И пестрых пледов их покрой!
Перо на шапочке горит,
Звенит палаш, сверкает щит.
Готовы дать отпор врагу,
Они стоят на берегу.
28
Но медлил вождь и потому
Все не спускался по холму:
Уйти недоставало сил
Из мест, где Дуглас дочь сокрыл.
Забыл он, как в начале дня
Он обещал, судьбу кляня,
Чтобы любовь избыть вполне,
Отдать все помыслы войне.
Но кто пожар гасил платком,
Кто воды сдерживал песком,
Тот, уж наверно, знает сам:
Нельзя приказывать сердцам.
И вечер Родрика застал
Невдалеке от тех же скал.
Пусть он не видеть дал обет
Вовек любви своей предмет,
Но все же он мечтал опять
Хоть голос милой услыхать.
Теперь он ветер проклинал
За то, что тот листвой шуршал.
Но что там слышится вдали?
О Родрик, Аллену внемли!
Там струны нежные звучат
На благостный, смиренный лад,
И чей-то голос различим…
То Элен или серафим?
29
ГИМН ДЕВЕ МАРИИ
Ave Maria! Дева, приди!
Девы скорбящей горе развей,
И, оскорбленных, нас пощади,
И, одиноких, нас пожалей,
Нас разреши ото всех скорбей,
Ужас изгнанья у нас впереди…
О, не отринь молитвы моей,
Утешь дитя на своей груди.
Ave Maria!
Ave Maria! К нам снизойди!
Пусть наше ложе — груда камней,
В ложе из пуха его преврати,
Своим участьем нас отогрей.
Сумрак пещеры улыбкой своей,
Благостным светом для нас освети,
Услышь слова молитвы моей,
Прижми дитя к непорочной груди.
Ave Maria!
Ave Maria! От нас отведи
Демонов козни дланью своей.
Коварство и злобу их осуди,
Нас огради от их сетей.
Милостью нас, твоих детей,
Не оставляй на скорбном пути.
Дева, склонись к молитве моей,
Отцу моему на помощь приди!
Ave Maria!
30
Когда умолк последний звук,
Наш вождь пришел в себя не вдруг -
Все будто песне внемлет он,
На меч тяжелый свой склонен.
А паж который раз подряд
Напоминает про закат,
Но Родрик, завернувшись в плед,
Твердит одно: «Надежды нет!
В последний раз… В последний раз
Я ангельский услышал глас!»
И, мыслью этой взятый в плен,
Сошел он, смутен и смятен,
На берег, бросился в челнок,
Лох-Кэтрин снова пересек,
А дальше, миновав залив,
К востоку путь свой обратив,
Достиг он Лэнрика высот.
Стемнело, вечер настает,
Давно уж наготове рать -
Гонцы успели всех собрать.
31
Являет лагерь пестрый вид:
Один сидит, другой стоит,
А большей частью на земле
Бойцы лежат в вечерней мгле,
И взор чужой не различит
Отряд, что в вереске сокрыт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24