— Ловко! Только это не по правилам игры! — воскликнул Крайгенгельт. — Ну, и что же вы ответили?
— В первую минуту решил послать к чертям и договор и старых хрычовок-свах, чтобы не совали нос не в свое дело, ну а потом рассмеялся и, поразмыслив, пришел к заключению, что мне предлагают выгодную и вполне подходящую партию.
— По-моему, вы только однажды видели свою невесту.., да и то в маске. Вы, кажется, сами мне об этом говорили.
— Ну и что же?! Она мне тогда очень понравилась. Я не забуду, как Рэвенсвуд обошелся со мною… выгнал из замка и отправил обедать с лакеями, потому что он, дескать, принимал в своей нищей норе лорда — хранителя печати и его дочь. Будь я проклят, если не отплачу ему за эту обиду. Я сыграю с ним шутку похлеще.
— Так и надо! Молодец, — просиял Крайгенгельт, видя, что дело принимает приятный для него оборот. — Если вы отобьете у него красотку, он же лопнет со злости!
— Едва ли, — усмехнулся Бакло. — Его сердце подчинено рассудку и закалено философией — штука, о которой нам с вами, Крайгенгельт, слава богу, ни чего не известно. Но я нанесу удар его гордости, а мне только это и нужно.
— Постойте! — воскликнул капитан. — Теперь я понимаю, почему он так непристойно выпроводил вас из своей полуразвалившейся башни. Вы думаете, он стыдился вашего общества? Ничего подобного! Он просто боялся соперничать с вами.
— Вы думаете, Крайги? Нет, черт возьми! Он гораздо красивее меня!
— Кто — он? — возмутился приживал. — Да он черен, как висельник. Рост у него, конечно, хороший, но, по мне, лучше, когда мужчина не так высок, но зато дороден и бел лицом.
— Чумы на вас нет, Крайгенгельт, — прервал его Бакло, — да и я хорош: развесил уши. Будь я горбат, вы, верно, заявили бы, что горб — лучшее украшение мужчины. Ну, а что касается Рэвенсвуда… Он тогда не посчитался со мной, а теперь я не посчитаюсь с ним, и, если мне удастся отбить у него Люси Эштон, я отобью ее. — Отбить? В два счета. Ваши козыри, пик — раз, пик — два, три — делаем капот. Все взятки ваши.
— Уймите ваше картежное красноречие, Крайги, — остановил его приятель. — Сватовство уже изрядно продвинулось. Во всяком случае, я принял предложение своей родственницы, договорился о приданом, вдовьей доле наследства в случае моей смерти и обо всем прочем. Все решится окончательно, как только леди Эштон возвратится домой. Известно, что она полностью распоряжается и дочерью и сыном. А пока высокочтимые леди просят прислать им доверенное лицо с необходимыми бумагами.
— Клянусь этим вином, ради вас я готов скакать на край света! Хоть до стен Иерихона! Хоть до престола самого пресвитера Иоанна!
— Охотно верю, Крайги, что вы не откажетесь помочь мне в моих делах, в особенности если рассчитываете при этом выгодно устроить свои. Конечно, этот пакет можно бы отправить с кем угодно, но в этом деле у меня на вас особые виды. Постарайтесь в разговоре с леди Эштон как бы невзначай упомянуть о том, что Рэвенсвуд гостит у лорда-хранителя и часто видится с Люси. Вверните, между прочим, что все кругом только и говорят о визите маркиза Э***, которого ждут, чтобы огласить помолвку ее дочери с Рэвенсвудом. Мне очень важно знать, как посмотрит на их шашни леди Эштон. Я не хочу, черт возьми, браться за это дело, если Рэвенсвуд сможет обскакать меня: у него и так много шансов.
— Ну, что вы, мисс Эштон слишком умна.., Я в этом убежден, и потому еще раз за ее здоровье.
Будь у меня время, я осушил бы кубок, стоя на коленях, а если нашелся бы негодяй, который отказался бы поддержать мой тост, я заставил бы его проглотить собственный язык.
— Потише, Крайгенгельт, вы попадете в общество знатных леди, — наставительно сказал Бакло. — Пожалуйста, попридержите язык и не поминайте черта на каждом слове. Впрочем, я напишу им, что вы человек грубоватый и неотесанный.
— Да, да, — закивал Крайгенгельт, — простой, грубоватый, но честный и прямодушный воин.
— Ну, насчет вашей честности и воинских доблестей позвольте усомниться. Но как бы там ни было, а вы мне нужны: необходимо пришпорить леди Эштон, — Не беспокойтесь! — воскликнул капитан. — Я ее так подхлестну — прискачет сюда галопом, как корова, что мчится, задравши хвост, спасаясь от слепней.
— Да, вот еще что, Крайгенгельт, — продолжал Бакло. — Ваши сапоги и камзол достаточно хороши для трактира, но в гостиную в таком виде войти нельзя. Пожалуйста, обзаведитесь чем-нибудь поприличнее. Вот деньги на расходы.
— Ну, знаете, Бакло… Клянусь честью, вы меня обижаете. Впрочем,
— добавил Крайгенгельт, опуская деньги в карман, — раз вам так хочется.., пожалуйста.., я покоряюсь.
— Итак, на коня и в путь, как только будет готово платье. Можете взять гнедую кобылу, черт с вами, дарю ее вам.
— Пью за удачный исход моего посольства! — провозгласил довольный эмиссар, опрокидывая в рот содержимое кружки, вмещавшей не меньше полпинты.
— Спасибо, Крайги. Налейте-ка и мне. Бояться нам нечего. Разве что отец или дочь вздумают заупрямиться. Но говорят, леди Эштон вертит ими, как хочет. Да, будьте осторожны и не оскорбите ее некстати сказанной похвалой якобитам.
— Да, да, она ведь сторонница вигов, приятельница Салли Марлборо. Ну, я, слава богу, не фанатик и, когда нужно, могу служить под любым знаменем. Я сражался в армии Джона Черчила не хуже, чем в войсках нашего Данди или у герцога Берика.
— Вот тут я охотно вам верю, Крайги, — сказал хозяин дома. — Не откажите в любезности спуститься в погреб и притащить бутылочку бургундского тысяча шестьсот семьдесят восьмого года. Оно в четвертой ячейке справа. Знаете что, Крайги, пировать так пировать! Тащите уж полдюжины. Ей богу! Мы сегодня повеселимся всласть!
Глава XXII
Увидели зеленых молодцов
И четверней упряжку.
«Герцог против герцога»
Получив новое платье, Крайгенгельт отправился выполнять возложенное на него поручение. Усердно погоняя коня, он быстро совершил свое путешествие и ловко устроил дела патрона, вполне оправдав его доверие. Как доверенное лицо мистера Хейстона Бакло, Крайгенгельт был принят обеими дамами на редкость любезно, ибо, заранее расположенные к незнакомцу, они, как это часто бывает, находили, по крайней мере в первое время, достоинства в его недостатках и совершенства в его пороках. Хотя леди Эштон и леди Бленкенсоп привыкли к хорошему обществу, они во что бы то ни стало желали видеть в друге мистера Хейстона любезного, отлично воспитанного джентльмена и вполне в этом преуспели.
Правда, Крайгенгельт был теперь превосходно одет, что, конечно, имело немалое значение. К тому же благородные дамы приписывали его наглый тон честному простодушию солдата, его бахвальство принимали за храбрость, а его дерзости — за острословие.
Однако, дабы читатель не обвинил нас в нарушении правдоподобия, так же как и ради оправдания досточтимых леди, мы считаем своим долгом присовокупить, что их проницательный ум был в то время несколько притуплен, а чувство благосклонности, напротив, обострено, ибо по счастливой случайности Крайгенгельт явился как раз в тот момент, когда им недоставало партнера для партии в триктрак, в каковой игре, как, впрочем, и во всех других, наш бравый капитан то ли благодаря умению, то ли благодаря удаче считался непревзойденным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102