Консьержка хотела задать вопрос, которого она почти стыдилась, но который был для нее жизненно важным.
— Вы думаете, — она окинула взглядом двор, как бы всматриваясь во все угасшие окна, — что… что это сделал кто-то из нашего дома?
Сейчас она пристально глядела под арку, соединявшую двор с улицей, на широкие, распахнутые до одиннадцати часов вечера ворота, которые позволяли любому незнакомцу проникнуть в дом.
Нина украдкой посмотрела на комиссара.
— Следствие, разумеется, даст ответ на ваш вопрос, госпожа Бурсье. Пока очевидным кажется лишь одно: тот, кто украл триста шестьдесят тысяч франков, не убивал. Это, по крайней мере, выглядит вероятным, потому что Куше спиной загораживал сейф. Кстати, вы не заметили, горел ли вечером в лаборатории свет?
— Постойте-ка! По-моему, горел… Но не так ярко, как сейчас. Господин Куше, наверное, включил одну-две лампы, чтобы пройти в туалет, это в глубине коридора…
Мегрэ пошел гасить свет в лаборатории и кабинете, а консьержка следила за ним с порога своей комнаты.
Во дворе комиссар нашел поджидавшую его Нину.
Над головой он услышал шорох, словно слегка задели чем-то стекло.
Но все окна были закрыты, все лампы погашены.
И все-таки кто-то пошевелился, наблюдая за ним из темной комнаты.
— До завтра, госпожа Бурсье… Я приду перед открытием лаборатории.
— Я провожу вас. Мне нужно закрыть ворота.
— Я думала, вы на машине, — сказала Нина, стоя на краю тротуара.
Она не решилась покинуть Мегрэ.
— В какой стороне вы живете? — спросила она Мегрэ, глядя себе под ноги.
— В двух шагах отсюда, на бульваре Ришар-Ленуар.
— Метро, наверное, уже закрыто?
— Не думаю…
— Я хотела бы вам кое-что сказать…
— Слушаю вас…
Она все боялась посмотреть Мегрэ в глаза. Позади раздался скрип закрываемых ворот, потом шаги консьержки, возвращающейся к себе. На площади не было ни души.
Журчали фонтаны. Часы на ратуше пробили час.
— Вы сочтете, что я злоупотребляю вашим терпением… Не знаю, что вы подумаете… Я вам говорила, что Раймон был таким добрым. Он цену деньгам не знал. Ни в чем мне не отказывал. Понимаете?
— Ну и что же?
— Это нелепо… Но я требовала самую малость. Ждала, когда он сам об этом подумает. Впрочем, ведь он почти все время проводил со мной, я ни в чем не нуждалась. Сегодня я должна была ужинать с ним. И вот…
— Осталась на мели?
— Это не совсем так! — возразила она. — Все гораздо нелепее. Сегодня вечером я хотела попросить у него денег. В полдень я оплатила один счет.
Говорить об этом ей было мучительно.
— Я даже подумать не могла, что он не придет. В сумочке у меня еще оставалось немного денег. Поджидая его в «Селекте», я заказала устрицы, лангуста. Потом позвонила ему. Приехав сюда, обнаружила, что мне едва хватает расплатиться за такси.
— А дома?
— Я живу в отеле…
— Я спрашиваю, есть ли у вас какие-нибудь сбережения?
— У меня-то? — нервно усмехнулась она. — Зачем мне они? Разве я могла это предвидеть? Даже если бы я знала, все равно не откладывала бы.
Мегрэ вздохнул:
— Пойдемте со мной до бульвара Бомарше. Только там вы в это время найдете такси. Что же вы будете делать?
— Ничего… я…
Она дрожала. Правда, кроме шелкового платья, на ней ничего не было.
— Он оставил завещание?
— Откуда мне знать? Неужели вы полагаете, что об этом думаешь, когда все у тебя в порядке? Раймон был роскошным мужчиной… Я…
Идя рядом с Мегрэ, она бесшумно плакала. Комиссар сунул ей в ладонь стофранковую бумажку, остановил такси и, засунув руки в карманы, проворчал:
— До завтра… Значит, вы живете в отеле «Пигаль»?
Глава 3
Пара из отеля «Пигаль»
Когда около восьми часов утра Мегрэ выходил из Дома, ему пришлось выбирать между тремя делами, которые все надо было сделать в этот день: еще раз осмотреть здание на площади Вогезов и расспросить персонал лаборатории, нанести визит госпоже Куше, которую оповестила о происшествии полиция квартала, и, наконец, снова допросить Нину. Ну что ж, можно начать с Нины…
Она конечно же еще не встала. В регистратуре отеля Мегрэ узнали и заволновались:
— Уж не впуталась ли она в какую-нибудь темную историю? Такая тихая девушка!
— У нее много клиентов?
— Никого, кроме ее друга…
— Он старый или молодой?
— Ни то, ни другое…
Отель был комфортабельный: с лифтом, с телефонами в номерах. Мегрэ поднялся на четвертый этаж, постучал в комнату 27, услышал, как кто-то заворочался в постели; затем сонный голос спросил:
— Что такое?
— Откройте, Нина, это комиссар Мегрэ.
Замок щелкнул. Мегрэ вошел в душный полумрак.
Нина еще была в постели. Он посмотрел на помятое лицо молодой женщины и, подойдя к окну, отдернул шторы.
От резкого света она прищурилась и теперь не казалась хорошенькой, а больше походила на деревенскую девочку, чем на кокотку. Проведя рукой по лицу, она наконец приподнялась и села, подложив под спину подушку. Потом сняла телефонную трубку:
— Принесите мне завтрак! — И обращаясь уже к Мегрэ: — Ну и история! Вы не сердитесь, что вчера вечером я вас обобрала? Ведь это глупо?! Надо будет мне продать свои драгоценности…
— У вас их много?
Она показала на туалетный столик, где в пепельнице лежали несколько колец, браслет, часы — всего тысяч на пять франков.
В дверь соседней комнаты постучали. Нина прислушалась и как-то неопределенно улыбнулась, снова услышав настойчивый стук.
— К кому это? — спросил Мегрэ.
— К моим соседям. Вряд ли удастся разбудить их так рано.
— Что вы имеете в виду?
— Ничего. Они никогда не встают раньше четырех дня, если вообще встают!
— Наркоманы?
Она утвердительно кивнула, но тут же добавила:
— Ведь вы не воспользуетесь тем, что я вам говорю, правда?
Соседняя дверь, однако, открылась. Дверь в комнату Нины — тоже, и горничная внесла поднос с завтраком: кофе с молоком и круассаны.
— Вы разрешите?
Глаза Нины обрамляли черные круги, под ночной рубашкой виднелись худые плечи. Макая круассан в кофе с молоком, она продолжала прислушиваться, как будто, несмотря ни на что, еще интересовалась происходившим за стеной.
— Неужели меня впутают в эту историю? Скверно, если обо мне заговорят в газетах. Особенно для госпожи Куше. Войдите! — крикнула она, когда в дверь постучали слабыми, но частыми ударами.
На пороге стояла женщина лет тридцати в накинутом поверх ночной рубашки меховом манто, но босая. Она хотела уйти, заметив широкую спину Мегрэ, но потом, осмелев, пробормотала:
— Я не знала, что у вас гости.
Комиссар вздрогнул, услышав этот монотонный голос, который, казалось, с трудом пробивался сквозь ее пересохшее горло. Он смотрел на женщину, что вошла в комнату, на ее бесцветное лицо, припухшие веки.
Взглянув на Нину, он утвердился в своей мысли. Перед ним была ее соседка — наркоманка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24