— Очевидно, — продолжал полковник, — что это завещание недействительно. В нем содержится множество пустых утверждений, и сразу после похорон мы его опротестуем. Но если мне показалось важным срочно поговорить с вами о нем, то это потому…
А Мегрэ все улыбался, как если бы стал свидетелем веселой шутки. Завещание, написанное на почтовой бумаге «Гранд-отеля»! Подобно многим бизнесменам, которые не имели кабинета в центре Парижа, Куше назначал здесь некоторые деловые свидания. И вот, ожидая кого-нибудь в холле или курительной комнате, он взял листок и нацарапал эти несколько строчек.
Он даже не запечатал конверт! Просто бросил завещание в ящик письменного стола, отложив на более поздний срок составление его по всей форме.
Случилось это две недели назад.
— Вас должна поразить, — заметил полковник, — его чудовищность. Куше забыл — всего-навсего! — упомянуть о своем сыне! Одной этой детали достаточно, чтобы признать завещание недействительным.
— Вы знаете Роже?
— Я? Нет…
И Мегрэ снова улыбнулся.
— Я же сказал вам, что я просил вас прийти потому…
— А знаете ли вы Нину Муанар?
Несчастный полковник вздрогнул, словно ему неожиданно наступили на мозоль.
— Я не желаю ее знать! Достаточно знать ее адрес на этой улице Пигаль. Но о чем же я говорил! Ах, вспомнил! Вы видели дату завещания. Оно составлено недавно. Куше умер через две недели после его составления. Его убили. Представьте теперь, что одна из двух женщин, о которых сказано в завещании, узнает о нем.
У меня есть все основания предполагать, что они не богаты…
— Почему вы говорите о двух женщинах?
— Что вы имеете в виду?
— В завещании говорится о трех женщинах! Если хотите, трех женах Куше.
Полковник решил, что Мегрэ шутит.
— Я говорю с вами серьезно, — строго сказал он. — Не забывайте, что в доме покойник. И что речь идет о будущем нескольких людей.
Мегрэ конечно же об этом помнил. И все-таки комиссару хотелось рассмеяться.
— Благодарю вас, что вы поставили меня в известность.
Полковник был раздосадован. Он ничего не понимал в отношении к этому делу со стороны такого значительного полицейского чиновника, как Мегрэ.
— Я предполагаю, что…
— До свидания, полковник. Передайте мое почтение госпоже Куше.
На улице Мегрэ проворчал:
— Чертов Куше!
Спокойно, не замечая комичности ситуации, Куше внес в свое завещание трех женщин. Включая первую жену, ставшую госпожой Мартен, которая беспрестанно торчала у него на глазах живым упреком и смотрела на него с презрением. Включая и маленькую Нину, которая делала все, что могла, чтобы его развлечь.
И, напротив, он позабыл о сыне.
Несколько минут Мегрэ задавался вопросом, кому из женщин первой он сообщит эту новость. Госпоже Мартен, которую известие о богатстве сразу же подымет с постели? Или Нине? «Деньги, правда, они получат еще не скоро…»
Дело с завещанием может длиться годами. Все стали бы судиться. Уж госпожа Мартен не упустила бы своего!
«Полковник все же оказался честным. Он мог бы просто сжечь завещание, и никто бы ничего не узнал».
Мегрэ в приподнятом настроении шел по Европейскому кварталу.
«Чертов Куше!»
Он вошел в лифт отеля «Пигаль», ничего не спросив у портье, и через несколько секунд постучал в номер Нины. Послышались шаги. Дверь приоткрылась, и высунулась рука, которая повисла в воздухе.
Сморщенная рука не молодой уже женщины. Так как Мегрэ не двигался, рука нетерпеливо помахала, и вслед за этим показалось лицо старой англичанки, говорившей что-то непонятное.
Мегрэ догадался, что англичанка ждала письма, чем и объяснялись ее жесты.
Было очевидно, что Нина уже не занимала этой комнаты и покинула отель.
«Для нее он слишком дорог», — подумал Мегрэ.
Он в нерешительности остановился перед соседней дверью.
Его заставил решиться коридорный, недоверчиво спросивший:
— Кого вы ищете?
— Господина Куше…
— Он не отвечает?
— Я еще не стучал…
И Мегрэ опять улыбнулся.
— Войдите!
Повернулся замок. Первое, что сделал Мегрэ, — это отдернул штору и приоткрыл окно.
Селина даже не проснулась. Роже, протирая глаза, зевнул:
— А, это вы…
Что-то в комнате изменилось: в ней уже не пахло эфиром. На полу кучей валялась одежда.
— Что вам угодно?
Роже уселся на кровати, взял с ночного столика стакан воды и залпом выпил.
— Обнаружено завещание! — сообщил Мегрэ, прикрывая одеялом голую ногу Селины.
— И что же?
В голосе Роже не было никакого волнения, скорее — равнодушное любопытство.
— Как что? Завещание весьма любопытное. Из-за него наверняка прольется много чернил, и оно принесет немалый заработок адвокатам. Представьте себе, что ваш отец оставляет свое состояние своим трем женам.
Молодой человек мучительно пытался понять, в чем дело.
— Каким трем?
— Нынешней законной жене. Затем — вашей матери. Наконец, своей подружке Нине, которая еще вчера была вашей соседкой. Он поручает своему адвокату позаботиться о том, чтобы каждая получила равную долю…
Роже даже бровью не повел. Казалось, он о чем-то задумался. Но не о деле, которое касается его лично.
— Вот смехота! — сказал он наконец серьезным голосом, который так не вязался с его словами.
— Именно это я и сказал полковнику.
— Какому полковнику?
— Дяде госпожи Куше. Он разыгрывает при ней роль главы семейства.
Молодой человек спустил ноги на пол, схватил брюки, висевшие на спинке стула.
— Кажется, эта новость не очень вас взволновала.
— Да, я, знаете ли…
Он застегнул брюки, нашел расческу, потом закрыл окно, откуда в комнату проникал холодный воздух.
— Разве вам не нужны деньги?
Мегрэ неожиданно стал серьезным. Он смотрел на Роже тяжелым, испытующим взглядом.
— Не знаю…
— Вы не знаете, нужны ли вам деньги?
Роже какими-то мертвыми глазами посмотрел на комиссара, и Мегрэ стало не по себе.
— Плевать мне на них!
— Но ведь вы не так уж много зарабатываете.
— Я не зарабатываю ни копейки.
Он зевнул, с мрачным видом поглядел в зеркало. Мегрэ заметил, что Селина проснулась. Она лежала молча.
Должно быть, она слышала часть разговора, потому что с любопытством смотрела на мужчин.
— У вас есть сбережения?
Роже начинал надоедать этот разговор. Он нашел свой пиджак, вынул из кармана тощий бумажник и швырнул его Мегрэ.
— Посмотрите сами!
Две банкноты по сто франков, немного мелочи, водительские права…
— Что вы будете делать, если вас лишат наследства?
— Я не хочу наследства.
— И вы не будете оспаривать завещание?
— Нет!
— Вам достаточно трехсот шестидесяти тысяч франков?
И вдруг поведение молодого человека изменилось. Он почти вплотную подошел к комиссару и, сжав кулаки, процедил сквозь зубы:
— Повторите, что вы сказали!
В его манере себя держать проявилось что-то от мелкого хулигана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24