— Один раз. В тот вечер он поставил мольберт как раз напротив того места у окна, где расходились занавеси, и рисовал прямо как одержимый.
— Что значит «как одержимый»?
— Не скажу точно почему, но мне показалось, что он безумец…
— Кого-нибудь еще вы видели в ателье?
— Да, женщину.
— Высокую брюнетку?
— Нет, нет, не мадам Йонкер. Ее бы я узнала.
— А самого Йонкера вы видели?
— В ателье нет. Один раз я заметила там какого-то лысого мужчину средних лет.
— Что же произошло вчера вечером?
— Легла я рано, как обычно. Я очень устаю на работе и отсыпаюсь, когда могу. У нас в салоне часто работают допоздна, особенно если в городе готовятся к какому-нибудь балу или приему.
— Лоньон сидел в гостиной?
— Да. К тому времени мы уже подружились. Но не подумайте, что он пытался ухаживать. Он только говорил со мной ласково, по-отечески и все хотел меня как-то отблагодарить: то плитку шоколада принесет, то букетик фиалок.
— В десять часов вы уже спали?
— Я была в постели, но еще не заснула. Читала журнал. Лоньон постучал ко мне и сказал, что есть новости: только что какие-то двое увезли того художника в белом, да так быстро, что сам он не успел и отойти от окна.
Инспектор был очень взволнован. «Пожалуй, останусь еще ненадолго, — говорит.
— Может быть, один из них и вернется».
Потом он снова уселся в кресле у окна, а я уснула. Разбудили меня выстрелы, выглянула я на улицу и увидела на тротуаре распростертое тело. Я начала второпях одеваться. Тут ко мне поднялась консьержка и рассказала, что случилось.
— Почему же вы убежали?
— Я подумала, что, если гангстеры знают, кто он и что делал в моей квартире, они доберутся и до меня. В ту минуту я и сама еще не знала, куда идти и что делать.
— Вы взяли такси?
— Нет, спустилась к площади Клиши и зашла в ночное кафе. Только долго там не высидишь — туда по ночам девицы со всего Монмартра идут на огонек. Вот и стали они на меня пялиться. Тут я вспомнила об одной загородной гостинице, где я в свое время бывала не раз с одним моим другом…
— С Жан-Клодом?
— Он вам все выложил?
— Мадемуазель, не сердитесь и поймите меня правильно! Потом вы расскажете обо всех ваших приключениях, и я с превеликим удовольствием вас послушаю. Но сейчас надо спешить. Сделайте одолжение, подождите меня в комнате инспекторов, я сейчас вас туда провожу. Жанвье тем временем запишет ваши показания.
— А Лоньон не ошибся? Он действительно напал на след?
— Лоньон знает свое дело и редко ошибается. Он сказал вам правду — ему и впрямь всю жизнь не везло. У самой цели кто-нибудь всегда перебегал ему дорогу. А теперь и того хуже: беднягу подстрелили, когда он мог уже праздновать победу.
Комиссар провел Маринетту к инспекторам и вернулся в свой кабинет, где его ждал Жанвье.
— Иди к себе, — сказал он ему, — запишешь показания мадемуазель.
Голлан вскочил как ужаленный.
— Вы и ее привезли сюда?
— Успокойтесь, мосье Голлан, это другая, совсем другая. Была бы ваша — я сказал бы: «допросишь эту особу». Вот так-то. Кстати, вы все еще не вспомнили, кто такой Хобсон по кличке Лысый Стэн?
— Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы.
— Воля ваша. Садитесь. Сейчас у меня будет телефонный разговор, и вам, пожалуй, стоит его послушать. Соедините меня, пожалуйста, с господином Норрисом Йонкером с авеню Жюно.
Господин Йонкер? Говорит Мегрэ. С тех пор как мы расстались, я нашел ответы на многие из тех вопросов, которые вам задавал, — правильные ответы, учтите!
Сейчас, например, в моем кабинете сидит мосье Голлан. Он недоволен, что его побеспокоили, и все еще не знает, где его машина. Да, желтый «ягуар».
Тот самый, который стоял вчера у вашего подъезда и в котором вчера же в десять часов вечера двое неизвестных увезли вашего квартиранта.
Вот именно, вашего квартиранта. Как говорят, в довольно жалком виде: на ногах — ни носков, ни ботинок…
Слушайте меня внимательно, господин Йонкер. Я имею все основания немедленно или самое позднее завтра утром арестовать вас за незаконные торговые операция. Какие? Вы знаете сами какие. На всякий случай ставлю вас в известность, что ваш дом под наблюдением полиции. Вам все понятно? Так вот, попрошу вас явиться сюда как можно скорее вместе с мадам Йонкер. Мы продолжим нашу сегодняшнюю беседу. Если ваша супруга откажется ехать, скажите ей, что нам о ней решительно все известно. Не исключено, что, кроме мосье Голлана, она встретит у нас и некоего Хобсона — он же Лысый Стэн.
Помолчите пока, господин Йонкер! Говорить будете потом и, поверьте, очень скоро. Вы уже замешаны в деле о подлогах; это, конечно, неприятно, но соучастие в убийстве куда хуже, не правда ли?
Думаю, что вы не знали о задуманном покушении на инспектора Лоньона, возможно, не знал об этом и мосье Голлан. Но боюсь, что сейчас в эти минуты готовится еще одно преступление, прямым соучастником которого вы рискуете стать! Речь идет о человеке, которого вы держали у себя взаперти. Вы еще спрашиваете, где он! Это вы мне скажите, кто и куда его увез. Нет! Не когда подъедете, а сейчас по телефону, немедленно, слышите, господин Йонкер!
До его слуха донесся женский шепот. Видно, Мирелла шептала что-то мужу на ухо. Что она там ему советует?
— Клянусь вам, господин Мегрэ…
— Повторяю, время не терпит!
Вскоре в трубке снова раздался голос Йонкера:
— Улица де Берри, 27-бис, Марио де Лючиа. Он и увез Фредерико…
— Фредерико — это художник, работавший в вашем ателье?
— Да. Фредерико Палестри.
— Так жду вас, господин Йонкер. Не забудьте — вместе с женой!
И, даже не взглянув на американского искусствоведа, Мегрэ снова снял трубку.
— Соедините меня с комиссариатом восемнадцатого района. Алло! Кто у телефона? Дюбуа? Возьмите с собой трех-четырех человек. Да, не меньше — это опасный тип. Поедете на улицу де Берри, 27-бис, подниметесь в квартиру Марио де Лючиа. Если он дома, что вполне возможно, берите его. Да, именно сейчас же — до утра ждать нельзя!..
В его квартире находится человек по имени Фредерико Палестри. Его незаконно лишили свободы. Доставите ко мне обоих как можно скорее. Да, вот еще что! У Марио де Лючиа должен быть маузер калибра 7,63. Если он спрятал пистолет — обыщите квартиру.
Мегрэ повернулся к Эду Голлану.
— Видите, дорогой мосье Голлан, зря вы возмущались. Правда, мне пришлось здорово попотеть, прежде чем я докопался до сути. По части картин, что подлинных, что поддельных, я, признаться, профан и до сих пор понятия не имел, как торгуют предметами искусства. К тому же ваш друг Йонкер настоящий джентльмен и умеет держать себя в руках.
Опять затрещал телефон. Мегрэ схватил трубку.
— Слушаю! Алло! Люка? Где ты? В отеле «Турнель»? Понятно! Он там? Ужинает в соседнем бистро? Да, можно его брать! Нет, нет, один не ходи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26