Проходящая мимо горничная с любопытством взглянула на него. По-видимому, она рассказала о нем в служебной комнате, потому что вскоре появился официант и, в свою очередь, начал его разглядывать.
Посмотрев на часы и увидев, что уже двадцать четыре минуты двенадцатого, Мегрэ вошел в лифт и очутился около дверей бара в ту минуту, когда его открывали. Другие джентльмены, которые ждали этой минуты, сидя в креслах холла, также устремились в бар.
– Шотландский?
– Пожалуйста.
– С содовой?
Гримаса Мегрэ явно говорила о том, что он не находит в этом напитке особого вкуса, и бармен предложил:
– Двойной, сэр?
Это было уже лучше. Он никогда даже не подозревал, что в Лондоне может быть так жарко. Он вышел на улицу, несколько минут постоял перед вращающейся дверью, снова взглянул на часы и направился к лифту.
Когда Мегрэ постучал в дверь 605-го, женский голос ответил:
– Войдите!
Наверно, она решила, что это официант за посудой, и повторила по-английски:
– Come in!
Он повернул ручку, дверь открылась. Он очутился в комнате, залитой солнцем, и увидел женщину в пеньюаре, сидящую перед зеркалом. Она даже не взглянула на него и продолжала расчесывать свои темные волосы, держа шпильки в зубах. Затем она увидела его в зеркале. Нахмурила брови.
– Что вам здесь надо?
– Комиссар Мегрэ из уголовной полиции.
– Разве это дает вам право врываться к людям?
– Вы сами попросили меня войти.
Было трудно определить ее возраст. Она, по-видимому, была очень красива в молодости, и следы этой красоты были еще видны. Вечером, при электрическом свете, она, наверно, могла произвести впечатление, если бы около губ не было этих жестких складок.
– Вы могли бы для начала вынуть изо рта трубку. Он неловко вынул трубку. Он забыл о ней.
– Затем, если вам надо поговорить со мной, спрашивайте сразу, что вам нужно. Я не совсем понимаю, какие вопросы могут быть у французской полиции ко мне… В особенности здесь.
Она все еще сидела к нему спиной, и это было неприятно. Она, конечно, знала об этом и продолжала сидеть, наблюдая за ним в зеркало. Стоя, он чувствовал себя слишком большим и громоздким. Постель была не убрана. На столе стоял поднос с остатками завтрака, и сесть можно было только на хрупкий диванчик, куда он вряд ли сумел бы втиснуть свое большое тело.
Мегрэ сказал, глядя на нее в зеркало:
– Ален в Лондоне.
Или она действительно была очень волевой, или же это имя ей ничего не говорило, она и глазом не моргнула.
Он продолжал в том же тоне:
– Ален вооружен.
– Значит, вы пересекли Ла-Манш для того, чтобы сообщить мне об этом? Ведь, насколько я понимаю, вы приехали из Парижа. Какое имя вы назвали? Я имею в виду ваше?
Он был уверен, что она играет комедию в надежде вывести его из себя.
– Комиссар Мегрэ.
– Из какого района?
– Из уголовной полиции.
– Вы ищете молодого человека по имени Ален? Его здесь нет. Обыщите номер, может быть, вас это убедит.
– Это он вас ищет.
– Почему?
– Именно это я и хотел узнать у вас.
На этот раз она поднялась, и он увидел, что она почти одного с ним роста. На ней был пеньюар из плотного шелка цвета сомон, который подчеркивал стройность ее хорошо сохранившейся фигуры. Она подошла к столику, взяла сигарету, закурила и позвонила метрдотелю. Он подумал, что она собирается выставить его вон. Но когда появился официант, она только сказала: «Шотландский без льда. И стакан воды».
Когда дверь закрылась, она обернулась к комиссару:
– Мне нечего больше вам сказать. Сожалею.
– Ален – сын барона Лагранжа.
– Возможно.
– Но Лагранж – ваш друг.
Она покачала головой, как человек, который испытывает жалость к собеседнику.
– Послушайте, месье комиссар, не знаю, зачем вы сюда приехали, но сейчас вы просто теряете время. По-видимому, произошла ошибка.
– Вас зовут Жанна Дебюль?
– Да, это мое имя. Вам показать паспорт? Он отрицательно качнул головой.
– Барон Лагранж систематически навещает вас в вашей квартире на бульваре Ришар-Валлас, а до этого, конечно, бывал у вас на улице Нотр-Дам-де-Лоретт.
– Я вижу, вы хорошо осведомлены. Объясните мне теперь, почему тот факт, что я была знакома с Лагранжем, заставляет вас преследовать меня в Лондоне?
– Андрэ Дельтель умер!
– Вы говорите о депутате?
– Он тоже был вашим другом?
– По-моему, я его ни разу не встречала. Я слышала много разговоров о нем, впрочем, как и все во время выборов. Возможно, я и видела его в каком-нибудь ресторане или ночном кабаре.
– Он убит.
– Судя по его манере заниматься политикой, он, наверно, имел много врагов.
– Убийство было совершено в квартире Франсуа Лагранжа.
В дверь постучали. Вошел официант, неся на подносе виски. Она выпила полную рюмку, как человек, привыкший пить каждый день, затем налила вторую и села на диван, держа ее в руке и запахнув полы своего пеньюара.
– И это все? – спросила она.
– Ален Лагранж, его сын, раздобыл револьвер и патроны. Он был в вашем доме за полчаса до вашего поспешного отъезда.
– Повторите, как вы сказали?
– По-спеш-но-го.
– Вы, по-видимому, уверены, что еще накануне я не собиралась ехать в Лондон?
– Вы никому об этом не сообщили.
– А вы сообщаете своей горничной о ваших планах? Вероятно, вы расспрашивали Жоржетту?
– Не важно. Ален был в вашем доме.
– Мне об этом не доложили. И я не слышала звонка.
– Потому что на лестнице его догнала консьержка, и он вернулся.
– Он сказал консьержке, что идет ко мне?
– Ален ничего не сказал.
– Вы это серьезно говорите, комиссар? Неужели вы проделали такое путешествие, чтобы рассказать мне весь этот вздор?
– Вам позвонил барон.
– В самом деле?
– Он рассказал вам о том, что произошло. А может быть, вы уже были в курсе?
Ему стало жарко. А она была неуловима, совершенно спокойная, подтянутая. Время от времени она делала глоток виски, не предлагая ему выпить и не предлагая сесть. Он стоял и чувствовал себя большим, неловким.
– Лагранж арестован.
– Это его дело и ваше, не так ли? А что он говорит?
– Он пытается доказать, что он сумасшедший.
– Он всегда был слегка сумасшедшим.
– И тем не менее он был вашим другом?
– Нет, комиссар. Поберегите ваше остроумие. Вы не заставите меня говорить по той простой причине, что мне нечего сказать. Если вы посмотрите мой паспорт, то увидите: мне приходится иногда проводить несколько дней в Лондоне. И я всегда останавливаюсь в этом отеле. Вам могут подтвердить в администрации. Что же касается этого бедняги Лагранжа, то я знаю его многие годы.
– При каких обстоятельствах вы с ним познакомились?
– Это вас не касается. Но тем не менее могу вам признаться, что обстоятельства были самые банальные, обычная встреча мужчины и женщины.
– Он был вашим любовником?
– Вы необычайно деликатны.
– Но он был вашим любовником?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Посмотрев на часы и увидев, что уже двадцать четыре минуты двенадцатого, Мегрэ вошел в лифт и очутился около дверей бара в ту минуту, когда его открывали. Другие джентльмены, которые ждали этой минуты, сидя в креслах холла, также устремились в бар.
– Шотландский?
– Пожалуйста.
– С содовой?
Гримаса Мегрэ явно говорила о том, что он не находит в этом напитке особого вкуса, и бармен предложил:
– Двойной, сэр?
Это было уже лучше. Он никогда даже не подозревал, что в Лондоне может быть так жарко. Он вышел на улицу, несколько минут постоял перед вращающейся дверью, снова взглянул на часы и направился к лифту.
Когда Мегрэ постучал в дверь 605-го, женский голос ответил:
– Войдите!
Наверно, она решила, что это официант за посудой, и повторила по-английски:
– Come in!
Он повернул ручку, дверь открылась. Он очутился в комнате, залитой солнцем, и увидел женщину в пеньюаре, сидящую перед зеркалом. Она даже не взглянула на него и продолжала расчесывать свои темные волосы, держа шпильки в зубах. Затем она увидела его в зеркале. Нахмурила брови.
– Что вам здесь надо?
– Комиссар Мегрэ из уголовной полиции.
– Разве это дает вам право врываться к людям?
– Вы сами попросили меня войти.
Было трудно определить ее возраст. Она, по-видимому, была очень красива в молодости, и следы этой красоты были еще видны. Вечером, при электрическом свете, она, наверно, могла произвести впечатление, если бы около губ не было этих жестких складок.
– Вы могли бы для начала вынуть изо рта трубку. Он неловко вынул трубку. Он забыл о ней.
– Затем, если вам надо поговорить со мной, спрашивайте сразу, что вам нужно. Я не совсем понимаю, какие вопросы могут быть у французской полиции ко мне… В особенности здесь.
Она все еще сидела к нему спиной, и это было неприятно. Она, конечно, знала об этом и продолжала сидеть, наблюдая за ним в зеркало. Стоя, он чувствовал себя слишком большим и громоздким. Постель была не убрана. На столе стоял поднос с остатками завтрака, и сесть можно было только на хрупкий диванчик, куда он вряд ли сумел бы втиснуть свое большое тело.
Мегрэ сказал, глядя на нее в зеркало:
– Ален в Лондоне.
Или она действительно была очень волевой, или же это имя ей ничего не говорило, она и глазом не моргнула.
Он продолжал в том же тоне:
– Ален вооружен.
– Значит, вы пересекли Ла-Манш для того, чтобы сообщить мне об этом? Ведь, насколько я понимаю, вы приехали из Парижа. Какое имя вы назвали? Я имею в виду ваше?
Он был уверен, что она играет комедию в надежде вывести его из себя.
– Комиссар Мегрэ.
– Из какого района?
– Из уголовной полиции.
– Вы ищете молодого человека по имени Ален? Его здесь нет. Обыщите номер, может быть, вас это убедит.
– Это он вас ищет.
– Почему?
– Именно это я и хотел узнать у вас.
На этот раз она поднялась, и он увидел, что она почти одного с ним роста. На ней был пеньюар из плотного шелка цвета сомон, который подчеркивал стройность ее хорошо сохранившейся фигуры. Она подошла к столику, взяла сигарету, закурила и позвонила метрдотелю. Он подумал, что она собирается выставить его вон. Но когда появился официант, она только сказала: «Шотландский без льда. И стакан воды».
Когда дверь закрылась, она обернулась к комиссару:
– Мне нечего больше вам сказать. Сожалею.
– Ален – сын барона Лагранжа.
– Возможно.
– Но Лагранж – ваш друг.
Она покачала головой, как человек, который испытывает жалость к собеседнику.
– Послушайте, месье комиссар, не знаю, зачем вы сюда приехали, но сейчас вы просто теряете время. По-видимому, произошла ошибка.
– Вас зовут Жанна Дебюль?
– Да, это мое имя. Вам показать паспорт? Он отрицательно качнул головой.
– Барон Лагранж систематически навещает вас в вашей квартире на бульваре Ришар-Валлас, а до этого, конечно, бывал у вас на улице Нотр-Дам-де-Лоретт.
– Я вижу, вы хорошо осведомлены. Объясните мне теперь, почему тот факт, что я была знакома с Лагранжем, заставляет вас преследовать меня в Лондоне?
– Андрэ Дельтель умер!
– Вы говорите о депутате?
– Он тоже был вашим другом?
– По-моему, я его ни разу не встречала. Я слышала много разговоров о нем, впрочем, как и все во время выборов. Возможно, я и видела его в каком-нибудь ресторане или ночном кабаре.
– Он убит.
– Судя по его манере заниматься политикой, он, наверно, имел много врагов.
– Убийство было совершено в квартире Франсуа Лагранжа.
В дверь постучали. Вошел официант, неся на подносе виски. Она выпила полную рюмку, как человек, привыкший пить каждый день, затем налила вторую и села на диван, держа ее в руке и запахнув полы своего пеньюара.
– И это все? – спросила она.
– Ален Лагранж, его сын, раздобыл револьвер и патроны. Он был в вашем доме за полчаса до вашего поспешного отъезда.
– Повторите, как вы сказали?
– По-спеш-но-го.
– Вы, по-видимому, уверены, что еще накануне я не собиралась ехать в Лондон?
– Вы никому об этом не сообщили.
– А вы сообщаете своей горничной о ваших планах? Вероятно, вы расспрашивали Жоржетту?
– Не важно. Ален был в вашем доме.
– Мне об этом не доложили. И я не слышала звонка.
– Потому что на лестнице его догнала консьержка, и он вернулся.
– Он сказал консьержке, что идет ко мне?
– Ален ничего не сказал.
– Вы это серьезно говорите, комиссар? Неужели вы проделали такое путешествие, чтобы рассказать мне весь этот вздор?
– Вам позвонил барон.
– В самом деле?
– Он рассказал вам о том, что произошло. А может быть, вы уже были в курсе?
Ему стало жарко. А она была неуловима, совершенно спокойная, подтянутая. Время от времени она делала глоток виски, не предлагая ему выпить и не предлагая сесть. Он стоял и чувствовал себя большим, неловким.
– Лагранж арестован.
– Это его дело и ваше, не так ли? А что он говорит?
– Он пытается доказать, что он сумасшедший.
– Он всегда был слегка сумасшедшим.
– И тем не менее он был вашим другом?
– Нет, комиссар. Поберегите ваше остроумие. Вы не заставите меня говорить по той простой причине, что мне нечего сказать. Если вы посмотрите мой паспорт, то увидите: мне приходится иногда проводить несколько дней в Лондоне. И я всегда останавливаюсь в этом отеле. Вам могут подтвердить в администрации. Что же касается этого бедняги Лагранжа, то я знаю его многие годы.
– При каких обстоятельствах вы с ним познакомились?
– Это вас не касается. Но тем не менее могу вам признаться, что обстоятельства были самые банальные, обычная встреча мужчины и женщины.
– Он был вашим любовником?
– Вы необычайно деликатны.
– Но он был вашим любовником?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31