Ничего подобного не было, и лишь когда он почти вплотную приблизился к лицу Борисова, то брезгливо поморщился - все стало очевидным.
По жесту Голикова комната начала наполняться сотрудниками розыска и понятыми. Первой влетела жена Борисова и с расширившимися от ужаса глазами кинулась было к мужу, теперь уже лежащему ничком на диване, но майор преградил ей дорогу.
- Не торопитесь, Татьяна Михайловна. Еще успеете. Ничего страшного с вашим супругом не случилось, а вот мне с вами хотелось бы немного побеседовать.
Татьяна Михайловна остановилась перед Голиковым и закрыла мокрое от слез лицо ладонями.
- Я вас слушаю, - всхлипнула она.
- Чижмин, приступайте к обыску! А вас, - он обратился к плачущей Борисовой, - я прошу пройти со мной в кухню.
Женщина безропотно повиновалась.
- Прежде всего, я хотел бы вас предупредить о том, что все ценности, которые находятся в квартире, я имею в виду золото, деньги и тому подобное, - должны быть предъявлены вами заранее, - сказал Голиков, плотно притворив дверь. - Иначе все это будет конфисковано, как незаконно приобретенное.
- Все украшения находятся в серванте в большой комнате, - Татьяна Михайловна уже перестала плакать, но еще время от времени по-детски всхлипывала. - А если вас интересуют сберкнижки и документы, то это в шифоньере, в ящичке, где чистое белье.
- Спасибо, Татьяна Михайловна. И прошу вас, не теряйте самообладания. То, что сейчас происходит - необходимость, и вызвано это неверным поведением вашего мужа. Будем надеяться, что этим инцидент и будет исчерпан. Я, честно говоря, буду только рад.
Дальнейший разговор с Борисовой ничего не прояснил, и Голиков, не дожидаясь окончания обыска, подозвал к себе Чижмина.
- Лева, сделаем так... Я сейчас еду в СИЗО - знаешь зачем. А ты, как только закончишь обыск, постарайся привести Борисова в надлежащий вид и отправь его в управление. Я думаю, что к тому времени уже буду у себя. Но предупреждаю - без меня никакой самодеятельности. Я сам его допрошу.
- Понял. Еще будут приказания?
- Будут, будут. Сегодня тебе легко не отделаться... Во-первых, пригласи в управление свидетелей, которые видели машину Борисова... Во-вторых, доставь ко мне под любым предлогом Леонова и Селезнева. Проведем опознание, а затем и очные ставки с Борисовым.
- Но, Александр Яковлевич... - нерешительно начал Чижмин.
- Не робей, лейтенант. Эти акции я беру на свою ответственность.
* * *
Начальник СИЗО полковник Свекличный, низенький, плотный, рыжеватый, не испытывал особого удовольствия от встречи с Голиковым. Как майор ни настаивал, полковник недвусмысленно дал понять, что никому не намерен давать какие-либо объяснения по поводу самоубийства Никулина. Есть заключение экспертизы - и этим все сказано. Однако Голикова это ни в коей мере не устраивало, и он продолжал требовать, чтобы ему дали переговорить с дежурившей в изоляторе сменой и с подследственными, находившимися в ту ночь в камере с Никулиным.
- Сергей Сергеевич, я, поверьте мне, прекрасно понимаю, что в этой истории вас беспокоит, - упрямился Голиков, решившись использовать последний шанс и слукавить, - товарищ полковник, даю слово, что все, что мне станет известно, останется в тайне. Я не собираюсь подымать шум, и уже тем более у меня нет стремления опорочить вас. Для меня важно одно: что побудило Никулина решиться на такой отчаянный шаг... если он его действительно совершил.
- Не забывайтесь, товарищ майор!.. Вы, по-моему, зашли слишком далеко, - полковник, гневно блеснув очками, приподнялся из-за стола, одергивая форменный пиджак. - У меня, знаете ли, тоже есть чувство достоинства!
- Тогда тем более непонятно, - Голиков тоже привстал, - почему вы отказываете мне в возможности проверить и эту, пусть самую невероятную, версию, - майор старался не повышать голос, говорить внятно и убедительно. - Ведь согласитесь - довольно-таки странно, что Никулин, обнаружив в камере фильтр от сигареты, расплавил его и получил заостренный кусочек пластика. Тем более трудно поверить, что таким самодельный лезвием ему удалось глубоко взрезать себе вены... Ни для кого не секрет, что сигареты с фильтром подследственным в изоляторе запрещены, - Голиков почувствовал, что несколько переборщил, и начал понемногу снимать напряжение. - Хотя, разумеется, ничего невозможного в этом мире нет. Недаром говорится, что и незаряженное ружье иногда стреляет, - майор неожиданно улыбнулся и опустился в кресло.
Полковник смягчился.
- Ну и дотошный ты мужик, Александр Яковлевич, - уже почти доброжелательно проговорил он и тоже уселся.
- Значит, договорились? - повеселел Голиков. - Ведь вы меня хорошо знаете, Сергей Сергеевич, - мое слово железное!.. Если все окажется так, как утверждают эксперты, то придется принять их выводы.
- Вот поэтому я тебя и предупреждаю, что только уйму времени зря потеряешь. Поверь, что мне опасаться нечего. Я и сам, черт возьми, хотел бы знать, где Никулин нашел этот проклятый окурок.
- Может, плохо обыскали при поступлении? - предположил Голиков.
- Не исключено. Но тут трудно найти виноватого. За день сотни людей поступают и выбывают. СИЗО перегружен... Посуди сам - вместо двух тысяч расчетных в тюрьме все пять. Так что за всем не уследишь... Да я не оправдываюсь, просто порой задумаешься - откуда столько, почему? Ведь как ни суди, живем-то относительно неплохо.
- Относительно чего? - не выдержал Голиков.
- Ладно. Не лови на слове... Все-таки не голодают, одеты, обуты. Чего им не хватает?
- Сергей Сергеевич...
- Понял, Александр Яковлевич. Не буду тебя задерживать. Что в моих силах - сейчас организую. Подожди здесь, - полковник выкатился из-за стола и устремился к выходу. У двери он обернулся.
- Но имей в виду, есть сложность - ночная смена утром разъехалась по домам, а большинство наших работников живет в пригородах.
- Дашь адреса?
- Это проще простого.
Голиков остался один.
* * *
"Убийцы!.. Все мы безмолвные убийцы!.. Нет нам прощения за нашу бесхребетность... А я-то хорош!.. Видел же расхождения в показаниях Никулина. Не настоял... Но что за тварь этот Карый!.." - запоздало казнился Голиков, выходя из СИЗО. Машину он отпустил еще по приезде и, хотя до управления было довольно далеко, решил идти пешком.
После угрюмой тюремной обстановки солнечный осенний день был, как глоток чистой воды. Голиков шел по аллее громадного сквера, стараясь не наступать на распластанные на асфальте полупрозрачные размокшие кленовые листья и бледно-розовых дождевых червей, которые своим появлением как бы свидетельствовали, что время теплых дней еще не минуло, что впереди бабье лето.
С утра во рту у майора не было ни крошки, но после услышанного в СИЗО кусок не полез бы в глотку.
"Топтать беззащитного!.. Даже не бить, а истязать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42