Вступая в общество «Йевхе», девушка получала новое имя. Здесь ее обучали различным необходимым для нее навыкам: пению, плетению циновок и, наконец, в качестве предмета, завершающего курс наук, — высокому искусству составления ядов.
Девушка могла посвятить свою жизнь этому союзу и добиться в нем значительной власти и влияния. Но даже если она возвращалась в семью отца и впоследствии выходила замуж, она продолжала оставаться членом этой всесильной организации и могла рассчитывать на ее помощь. Например, в случае ссоры с мужем она всегда могла уйти в «Йевхе». Этот союз был способен наказать ее мужа или заставить его заплатить значительный штраф.
Интересно, что каждая девушка, принятая в «Йевхе», прежде всего изучала тайный язык — «агбунгбе». Пройдя своеобразный курс и вернувшись домой, она еще целых четыре месяца не должна была разговаривать на своем родном языке. В это время она могла изъясняться только на тайном языке женщин — «агбунгбе».
«Женские языки» или особые «женские диалекты» были, оказывается, и на Мадагаскаре. Там существовали слова и даже целые выражения, употребляемые только женщинами в общении исключительно между собой.
У туарегов (Северная Африка) в настоящее время также существует различие между мужским и женским письмом. Если мужчины пользуются арабским шрифтом, то среди женщин преимущественно распространено письмо тифинаг. Консонантное письмо тифинаг очень древнего происхождения и восходит еще к домусульманскому периоду.
Любопытные примеры секретных «женских языков» дает Америка.
В Северной Америке, в районе Миссисипи, жило племя индейцев натчи. Кроме общего языка, на котором говорило все племя, у женщин существовал свой тайный язык или жаргон, который понимали только они одни.
Один из исследователей карибских племен Бразилии с удивлением обнаружил, что мужчины и женщины карибов говорят чуть ли не на разных языках.
Ряд этнографов считают, что особые «женские языки», тщательно оберегаемые от непосвященных, — память тайных союзов женщин, которые боролись против мужчин и их власти.
Отдельные «островки» исчезающего царства женщин были найдены в наши дни. Об одном из таких мест, сохранившемся в Малайе, где всем распоряжаются женщины, а мужчины являются существами забитыми и беспомощными, рассказала итальянская журналистка Ориана Фаллачи.
«Вдоль выбоистой долины, по которой с трудом двигался наш автомобиль, раскинулись каучуковые плантации. Среди деревьев тут и там сновали мужчины, сливая каучуковое молоко в большие резервуары. Мой всезнающий шофер Минг Сен объяснил, что это мужья женщин-тиранок. Впрочем, кроме этого, он ничего не знал об удивительном племени женщин. Сам он считал, что женщина существует на свете для того, чтобы прислуживать мужчине.
Я уже знала, что в этом племени единственные владельцы земли — женщины, что земли наследуют только дочери, а не сыновья, что мужья селятся не вместе с женами, а вдали от них, у родителей, а к женам прибывают лишь по их требованию. Женщины племени живут в джунглях, впрочем, недалеко от селений, которые посещают раз в год, прежде всего для того, чтобы показаться зубному врачу. Неужели плохие зубы — общий недуг племени? Вовсе нет. Просто каждая женщина считает, что золотые зубы — самая надежная сберегательная касса. Поэтому все деньги, вырученные от продажи товаров, они «помещают» в золотые коронки.
Мы остановились перед большим садом, среди которого покоилось на сваях обширное строение. Изнутри доносилась музыка. В саду находились две женщины, к которым мой проводник обратился на неизвестном мне наречии. Одеты они были в длинные, почти до щиколоток, саронги. На меня смотрели недоверчиво, даже враждебно. Музыка внезапно смолкла, как бы испугавшись непрошеных гостей. Из-за деревьев вышли еще несколько женщин, все маленького роста, худощавые, с лоснящейся бронзовой кожей. Все они вели себя несмело. Исключение составляла старуха, которая оказалась 90-летней родоначальницей. Все эти дамы сверкали золотыми зубами с маленькими отверстиями в виде сердечек.
После короткой беседы с моим проводником «вождь» пригласила нас в дом. Тут я увидела, что музыку испускал старый граммофон с огромной трубой. Рядом с ним стояла вполне современная швейная машина.
— Это приданое моего мужа, — объяснила одна из женщин по имени Ямиля.
— А где он сейчас?
— Живет у своей матери. Я отослала его; он не любит работать, не хотел даже помогать в сборе каучука, не умеет ни насекать деревья, ни готовить обед. Не хочу содержать трутня.
Здесь не было ни одного взрослого мужчины. Единственное свидетельство их существования — дети.
— И мужчины никогда сюда не возвращаются? — задаю нескромный вопрос.
— Отчего же, приходят раз в неделю, в месяц, когда нам нужно их общество. А так они только мешают.
Ямиля, по здешним понятиям, современная женщина: умеет читать и писать, знает даже, что Италия находится в Европе. Когда переводчик объяснил моим хозяевам (точнее, хозяйкам), с какой целью я приехала, женщины стали разговорчивее, попросили нас сесть на лавки, и старшая рода, Хава (мать Ямили), охотно ответила на вопросы. Я в свою очередь рассказала ей, что в Европе мужчина считается главой семьи, что женщины и дети принимают его фамилию. Хава была безгранично удивлена.
— А еще что? — полюбопытствовала она. — Может, у вас женщина и слушается приказов мужчины? Может, он предлагает ей замужество?
Я киваю.
Женщины смотрят на меня подозрительно — не верят. У них женщина содержит мужчину. Хава и ее дочь твердят, что счастливы. Беспокоит их только то, что белые скупают все большие и большие участки джунглей, а это значит, что скоро придется перебираться в другое место.
— За кого отдадим мы тогда наших сыновей? — этот вопрос угнетает их больше всего. Юное, сын Ямили, уже подрастает. Он единственный мужчина в их обществе.
— Бог создал бедного Юноса мужчиной, — говорит Ямиля, — а мир жесток к мужчинам. Он должен научиться какому-нибудь ремеслу, чтобы заработать на приданое. Питаю надежду, что он найдет женщину с участком земли. Я продала для него уже три зуба. Зубы — мой банк. Земля — для дочек, а зубы — сыну. Когда мне нужны деньги, я еду в город, и мне снимают одну из золотых коронок. Это немного больно, но что делать? За один из зубов я купила ему недавно очки в толстой оправе.
Вернувшись в Куала-Лумпур, я узнала, что в джунглях живет едва ли десяток таких родов, остальные вымерли или приняли другие формы существования. Да и оставшиеся обречены на гибель, чему весьма способствуют власти. Скандальным фактом, по их мнению, является то, что в Федерации Малайзии живут еще «дикие женщины» — так их называют. Один из представителей администрации объяснил мне, что женщины этих родов не хотят принимать участие в выборах, ибо считают, что выборы — забава честолюбивых мужчин, алчущих власти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109