Он расслабленно-довольно
плюхнулся на койку.
- Желаешь выслушать мой рассказ? - спросил он.
- Валяй!
- Изысканно. По вкусовым качествам превосходит любое блюдо,
приготовленное руками человека во все времена. Мы попробовали три сорта
мяса, отведали по ломтику рыбы и еще чего-то, что напоминало мясо омара,
но вкус много нежнее и тоньше... После мяса мы разрезали плод - смесь дыни
и ананаса.
- А завтра вы упадете замертво.
- Не думаю, - сказал Кемпер. - Ты же видел, что общее состояние
животных заметно улучшилось.
Конечно, думал я. Все сходится к тому, что Альфред прав.
Одного куставра как раз хватило на день. Сыты были и люди, и
животные. Куставры не обнаруживали более агрессивных намерений, зато
каждое утро оказывались под рукой. И именно в тот момент, когда о них
вспоминали.
Я внимательно наблюдал за своими товарищами. Количество пищи,
уничтожаемое ими, становилось просто неприличным. Ежедневно Парсонс
нажаривал горы огромных кусков разного мяса, рыбы, дичи и всякой всячины.
Он выставлял на стол тазы с овощами и фруктами, а откуда-то появившимися
кувшин ежедневно наполнял медом. И люди, и животные съедали все, буквально
вылизывая тарелки и миски.
Я смотрел на своих компаньонов. Они сидели вокруг стола, расстегнув
ремни, и похлопывая себя по животам. Их самодовольные физиономии вызывали
у меня чувство отвращения. Я напрасно ждал, что их желудки начнет сводить
от боли, а тела покроются растительностью. Ничего не происходило. Более
того, все они утверждали, что никогда еще не чувствовали себя так хорошо.
Прошло две недели. Как-то утром Фуллертон почувствовал слабость. Он
попытался встать, но не смог. Еще через час его начало трясти, как в
лихорадке. Симптоматика соответствовала вирусному заболеванию с Центавра,
но ведь мы получили от него прививку. За эти годы нам сделали
профилактические прививки от всех известных заболеваний. К тому же, перед
каждым вылетом нас дополнительно накачивали разнообразными сыворотками.
Я не сомневался, что лихорадка вызвана перееданием. Тем более, что ей
оказался подвержен Четырехглазый.
Оливер, немного разбиравшийся в лекарствах, притащил с корабля
аптечку и ввел Фуллертону максимальную дозу какого-то антибиотика,
рекомендованного на все случаи жизни.
Мы продолжали работать, надеясь, что через день-два он самостоятельно
встанет на ноги. Но Фуллертону становилось все хуже и хуже.
Оливер повторно перерыл аптечку, тщательно изучив все инструкции и
этикетки, но ничего нового не обнаружил. Он внимательно перечитал брошюру
об оказании первой медицинской помощи, но в ней описывались лишь сломанные
ноги и вывихнутые суставы.
Кемпер волновался больше всех - он попросил Оливера взять у
Фуллертона пробу крови и приготовил гемослайд. Заглянув в окуляр
микроскопа, он обнаружил, что кровь буквально кишит бактериями куставров.
Повторные анализы были идентичны первому.
Оливер и Кемпер работали, а мы стояли вокруг стола, ожидая приговора.
Молчание прервал Оливер, решившийся вслух высказать наши худшие опасения.
- Ну, кто следующий? - спросил он.
Парсонс протянул руку. Все напряженно ожидали оглашения приговора.
- Бактерии есть и в твоей крови, - сказал Кемпер, - но их количество
значительно меньше, чем у Фуллертона.
Мы поочередно подходили к Оливеру, результаты анализов повторялись.
Правда, в моей крови бактерий содержалось меньше, чем у остальных ребят.
- Мясо куставров, - сказал Парсонс, - Боб не ел.
- Но ведь тепловая обработка уничтожает... - начал Оливер.
- Ты уверен? Эти бактерии должны иметь безумно высокий коэффициент
адаптации. Ведь они выполняют в организме куставров огромную работу.
Думаю, они могут с легкостью приспособиться к любым, даже самым
непредвиденным условиям. Кроме того, овощи и фрукты мы ели в сыром виде.
Да и мясо, дорогие мои, вы предпочитаете уминать недожаренным.
- Но кто объяснит мне, - вопрошал Оливер, - почему именно
Четырехглазый заболел первым? Почему количество бактерий в его крови
больше, чем у остальных? Ведь он начал употреблять мясо куставров в пищу
одновременно с нами.
Тут-то я и вспомнил свой разговор с Фуллертоном на берегу ручья. Я
рассказал о травинке, которую жевал Четырехглазый, но рассказ едва ли
улучшил их настроение.
Через неделю, максимум две, количество бактерий в крови каждого из
нас станет таким же, как и у Фуллертона. Я подумал было, а правильно ли я
сделал, что рассказал? Наверное, правильно.
- Не есть куставров мы не можем, - сказал Вебер. - Другой пищи
просто-напросто нет. Как и обратного пути.
- Я подозреваю, - проговорил Кемпер, - что для нас все уже в прошлом.
Ракета улетела, и мы на нее опоздали.
- Надо немедленно стартовать, - сопротивлялся я, - и моя диетическая
сумка...
Закончить фразу мне не удалось: все начали смеяться, как сумасшедшие,
толкаясь и хлопая меня по спине.
Я молча стоял, опустив глаза долу. Их смех, вызванный моей
непредвиденной шуткой, больше напоминал разрядку после нервного
перенапряжения.
- Спасибо, - сказал Кемпер, - твоя сумка не решит основной проблемы;
бактерии сидят внутри нас! И еще - диетической сумки на всех не хватит.
- Стоит попытаться, - возразил я.
- Подождем, - прервал нас Парсонс. - Тем более, что иного выхода нет.
Да и лихорадка может оказаться временной реакцией организма на перемену
диеты.
И все дружно закивали, внушая себе, что он прав.
Но Фуллертону лучше не становилось. Вебер взял для анализа кровь у
животных. Количество бактерий оказалось столь же высоко, как и у
Четырехглазого.
Вебер ругал себя последними словами:
- Мне следовало давно догадаться, что пробы крови необходимо брать
каждый день!
- Что бы это изменило? - спросил Парсонс. - Единственный источник
калорий - куставры. Выхода нет.
- Будем надеяться, что дело не в бактериях, ведь животные чувствуют
себя прекрасно. А наш дорогой Четырехглазый мог подхватить что угодно.
Лицо Вебера слегка прояснилось:
- Возможно, вы и правы.
Несколько дней томительных ожиданий ни к чему не привели - Фуллертон
находился все в том же состоянии.
И вдруг, в одну из ночей, он исчез.
Оливер, дежуривший около него, ненадолго вздремнул. Парсонс,
охранявший лагерь, не слышал ни звука.
Утром мы отправились его искать - далеко уйти в таком состоянии он
явно не мог. Но поиски не дали результатов. Хотя мы наткнулись на шар
непонятной консистенции, белого, почти полупрозрачного цвета, четырех
футов в диаметре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
плюхнулся на койку.
- Желаешь выслушать мой рассказ? - спросил он.
- Валяй!
- Изысканно. По вкусовым качествам превосходит любое блюдо,
приготовленное руками человека во все времена. Мы попробовали три сорта
мяса, отведали по ломтику рыбы и еще чего-то, что напоминало мясо омара,
но вкус много нежнее и тоньше... После мяса мы разрезали плод - смесь дыни
и ананаса.
- А завтра вы упадете замертво.
- Не думаю, - сказал Кемпер. - Ты же видел, что общее состояние
животных заметно улучшилось.
Конечно, думал я. Все сходится к тому, что Альфред прав.
Одного куставра как раз хватило на день. Сыты были и люди, и
животные. Куставры не обнаруживали более агрессивных намерений, зато
каждое утро оказывались под рукой. И именно в тот момент, когда о них
вспоминали.
Я внимательно наблюдал за своими товарищами. Количество пищи,
уничтожаемое ими, становилось просто неприличным. Ежедневно Парсонс
нажаривал горы огромных кусков разного мяса, рыбы, дичи и всякой всячины.
Он выставлял на стол тазы с овощами и фруктами, а откуда-то появившимися
кувшин ежедневно наполнял медом. И люди, и животные съедали все, буквально
вылизывая тарелки и миски.
Я смотрел на своих компаньонов. Они сидели вокруг стола, расстегнув
ремни, и похлопывая себя по животам. Их самодовольные физиономии вызывали
у меня чувство отвращения. Я напрасно ждал, что их желудки начнет сводить
от боли, а тела покроются растительностью. Ничего не происходило. Более
того, все они утверждали, что никогда еще не чувствовали себя так хорошо.
Прошло две недели. Как-то утром Фуллертон почувствовал слабость. Он
попытался встать, но не смог. Еще через час его начало трясти, как в
лихорадке. Симптоматика соответствовала вирусному заболеванию с Центавра,
но ведь мы получили от него прививку. За эти годы нам сделали
профилактические прививки от всех известных заболеваний. К тому же, перед
каждым вылетом нас дополнительно накачивали разнообразными сыворотками.
Я не сомневался, что лихорадка вызвана перееданием. Тем более, что ей
оказался подвержен Четырехглазый.
Оливер, немного разбиравшийся в лекарствах, притащил с корабля
аптечку и ввел Фуллертону максимальную дозу какого-то антибиотика,
рекомендованного на все случаи жизни.
Мы продолжали работать, надеясь, что через день-два он самостоятельно
встанет на ноги. Но Фуллертону становилось все хуже и хуже.
Оливер повторно перерыл аптечку, тщательно изучив все инструкции и
этикетки, но ничего нового не обнаружил. Он внимательно перечитал брошюру
об оказании первой медицинской помощи, но в ней описывались лишь сломанные
ноги и вывихнутые суставы.
Кемпер волновался больше всех - он попросил Оливера взять у
Фуллертона пробу крови и приготовил гемослайд. Заглянув в окуляр
микроскопа, он обнаружил, что кровь буквально кишит бактериями куставров.
Повторные анализы были идентичны первому.
Оливер и Кемпер работали, а мы стояли вокруг стола, ожидая приговора.
Молчание прервал Оливер, решившийся вслух высказать наши худшие опасения.
- Ну, кто следующий? - спросил он.
Парсонс протянул руку. Все напряженно ожидали оглашения приговора.
- Бактерии есть и в твоей крови, - сказал Кемпер, - но их количество
значительно меньше, чем у Фуллертона.
Мы поочередно подходили к Оливеру, результаты анализов повторялись.
Правда, в моей крови бактерий содержалось меньше, чем у остальных ребят.
- Мясо куставров, - сказал Парсонс, - Боб не ел.
- Но ведь тепловая обработка уничтожает... - начал Оливер.
- Ты уверен? Эти бактерии должны иметь безумно высокий коэффициент
адаптации. Ведь они выполняют в организме куставров огромную работу.
Думаю, они могут с легкостью приспособиться к любым, даже самым
непредвиденным условиям. Кроме того, овощи и фрукты мы ели в сыром виде.
Да и мясо, дорогие мои, вы предпочитаете уминать недожаренным.
- Но кто объяснит мне, - вопрошал Оливер, - почему именно
Четырехглазый заболел первым? Почему количество бактерий в его крови
больше, чем у остальных? Ведь он начал употреблять мясо куставров в пищу
одновременно с нами.
Тут-то я и вспомнил свой разговор с Фуллертоном на берегу ручья. Я
рассказал о травинке, которую жевал Четырехглазый, но рассказ едва ли
улучшил их настроение.
Через неделю, максимум две, количество бактерий в крови каждого из
нас станет таким же, как и у Фуллертона. Я подумал было, а правильно ли я
сделал, что рассказал? Наверное, правильно.
- Не есть куставров мы не можем, - сказал Вебер. - Другой пищи
просто-напросто нет. Как и обратного пути.
- Я подозреваю, - проговорил Кемпер, - что для нас все уже в прошлом.
Ракета улетела, и мы на нее опоздали.
- Надо немедленно стартовать, - сопротивлялся я, - и моя диетическая
сумка...
Закончить фразу мне не удалось: все начали смеяться, как сумасшедшие,
толкаясь и хлопая меня по спине.
Я молча стоял, опустив глаза долу. Их смех, вызванный моей
непредвиденной шуткой, больше напоминал разрядку после нервного
перенапряжения.
- Спасибо, - сказал Кемпер, - твоя сумка не решит основной проблемы;
бактерии сидят внутри нас! И еще - диетической сумки на всех не хватит.
- Стоит попытаться, - возразил я.
- Подождем, - прервал нас Парсонс. - Тем более, что иного выхода нет.
Да и лихорадка может оказаться временной реакцией организма на перемену
диеты.
И все дружно закивали, внушая себе, что он прав.
Но Фуллертону лучше не становилось. Вебер взял для анализа кровь у
животных. Количество бактерий оказалось столь же высоко, как и у
Четырехглазого.
Вебер ругал себя последними словами:
- Мне следовало давно догадаться, что пробы крови необходимо брать
каждый день!
- Что бы это изменило? - спросил Парсонс. - Единственный источник
калорий - куставры. Выхода нет.
- Будем надеяться, что дело не в бактериях, ведь животные чувствуют
себя прекрасно. А наш дорогой Четырехглазый мог подхватить что угодно.
Лицо Вебера слегка прояснилось:
- Возможно, вы и правы.
Несколько дней томительных ожиданий ни к чему не привели - Фуллертон
находился все в том же состоянии.
И вдруг, в одну из ночей, он исчез.
Оливер, дежуривший около него, ненадолго вздремнул. Парсонс,
охранявший лагерь, не слышал ни звука.
Утром мы отправились его искать - далеко уйти в таком состоянии он
явно не мог. Но поиски не дали результатов. Хотя мы наткнулись на шар
непонятной консистенции, белого, почти полупрозрачного цвета, четырех
футов в диаметре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11