Мы пытались добиться принятия закона о
запрещении частного владения артефактами, но остались с носом. В
правительстве слишком много таких, у кого рыльце в пушку, кто и сам
коллекционирует, Кроме того, кто-то финансирует их противодействие
принятию такого закона. В итоге мы попросту остались с носом. А из-за
разгула вандализма теряем единственную возможность понять, как развивались
те или иные галактические культуры".
Собачий лай сменился вдруг восторженным тявканьем.
- Загнали, - констатировал Элмер. - Загнали жертву на дерево.
Я дотянулся до кучки хвороста, принесенного Элмером, подбросил сучьев
в огонь и помешал палкой угли. Язычки голубого пламени из развороченных
угольев потянулись к сучьям, вспыхнула, разбрасывая искры, сухая кора.
Пламя словно обрело второе дыхание.
- Хорошая штука костер, - проговорила Синтия.
- Возможно ли, чтобы столь хилое пламя согревало даже таких, как я? -
спросил Элмер. - Сидя рядом с ним, я ощущаю тепло, клянусь.
- Почему бы и нет? - ответил я. - Ты постепенно превращаешься в
человека.
- Я человек, - сказал Элмер. - По крайней мере по закону. А если по
закону, значит, и во всем остальном.
- Как там Бронко? - подумал я вслух. - Надо бы его позвать.
- Он занят делом, - сказал Элмер. - Создает лесную фантазию из темных
теней деревьев, шороха ночного ветра в листве, бормотания воды, мерцания
звезд и трех черных фигур у костра. Картина, ноктюрн, стихотворение, быть
может, скульптура - он творит все это одновременно.
- Бедняжка, - вздохнула Синтия, - он не знает отдыха.
- Бронко живет работой, - сказал Элмер. - Он мастер своего дела.
В темноте послышался сухой треск. Через несколько секунд звук
повторился. Собаки, которые было замолчали, снова разразились лаем.
- Охотник выстрелил в того, кто спасался на дереве от собак, -
пояснил Элмер.
Над лагерем воцарилось молчание. Мы сидели, представляя себе - я, во
всяком случае, представлял сцену в ночном лесу: собаки, скачущие вокруг
дерева, наведенное ружье, вырвавшееся из ствола пламя и темный силуэт,
который падает к ногам охотника.
Внезапно мне показалось, что я слышу иной звук. Издалека донесся
слабый хруст. Налетевший ветерок промчался по лощине и увлек звук за
собой, но вскоре он возвратился, став громче и назойливее.
Элмер вскочил на ноги. Блики пламени засверкали на его металлическом
теле.
- Что это? - спросила Синтия.
Элмер не ответил. Звук приближался. Он надвигался на нас, нарастая с
каждым мигом.
- Бронко! - крикнул Элмер. - Скорее сюда. К костру!
Бронко тут же примчался, по заячьи перебирая ногами.
- Мисс Синтия, - приказал Элмер, - забирайтесь.
- Что?
- Забирайтесь на Бронко и держитесь крепче. Если он побежит,
пригибайтесь пониже, чтобы не удариться о сук.
- Что происходит? - спросил Бронко. - Что за шум?
- Не знаю, - отозвался Элмер.
- Рассказывай сказки, - проворчал я, но он не услышал, а если и
услышал, то не подал вида.
Звук приближался. Он не шел ни в какое сравнение со всем, слышанным
мною до них пор. Впечатление было такое, словно кто-то разрывает лес на
кусочки; рев, скрежет, визг раздираемой древесины. Земля задрожала у меня
под ногами, будто по ней колотили увесистым молотом.
Я огляделся. Бронко с Синтией на спине отступал от костра в темноту,
готовый в любой момент припустить бегом.
Оглушительный и душераздирающий, шум обрушился на нас. Я отпрыгнул в
сторону и побежал бы, если бы знал куда; и тут я различил на гребне холма
нечто громадное, заслонившее от меня звезды. Деревья задрожали мелкой
дрожью; черная махина слетела с холма, сокрушая все на своем пути, едва не
разнесла лагерь и устремилась дальше по лощине. Шум быстро затихал.
Деревья на холме тихонько постанывали.
Я стоял, прислушиваясь к удаляющемуся шуму, который вскоре пропал,
словно его и не было вовсе. Я стоял, загипнотизированный тем, что
произошло; не понимая, что произошло; гадая, что произошло. Элмер, судя по
его позе, пребывал не в лучшем состоянии.
Я плюхнулся на землю рядом с костром; Элмер оглянулся и направился ко
мне. Синтия соскочила с Бронко.
- Элмер, - выдохнул я.
Он замотал головой.
- Не может быть, - пробормотал он, обращаясь, скорее, к себе, чем ко
мне. - Не может быть. Сколько лет прошло...
- Боевая машина? - спросил я.
Он поднял голову и посмотрел на меня.
- Такого не бывает, Флетч, - сказал он.
Я подбросил в огонь хвороста. Я не жалел дров, я отчаянно нуждался в
огне. Пламя вспыхнуло с новой силой.
Синтия подсела ко мне.
- Боевые машины, - продолжал разговаривать сам с собой Элмер, -
строились для того, чтобы нападать на людей, брать города, сражаться с
другими машинами. Они дрались до конца, до тех пор, пока в них оставалась
хоть крупица энергии. Их не предназначали для выживания. И они, и мы, те,
кто создавал их, знали это. Их единственным заданием было - уничтожить. Мы
готовили их к смерти и посылали их на смерть...
Его голос был голосом далекого прошлого; он вещал о древней морали, о
старинной вражде, о первобытной ненависти.
- Те, кто был в них, не имели желания жить. Они были все равно что
мертвы. Они умирали, но согласились потерпеть...
- Элмер, Элмер, - перебила Синтия. - Те, кто был в них? А кто был в
них? Я не знала, что в них кто-то был. В них же не было экипажей. Они...
- Мисс, - сказал Элмер, - они были не до конца машинами. По крайней
мере это можно сказать про нашу модель. У нее был искусственный мозг,
который находился в контакте с мозгом человека, В мозг машины, которую
создавал я, было заключено сознание нескольких людей. Я не знаю, ни кто
они, ни сколько их было, хотя всем на стройплощадке было известно, что они
- быть может, самые крупные военные специалисты, пожелавшие продлить себе
жизнь для того, чтобы нанести врагу последний удар. Искусственный мозг в
союзе с человеческим мозгом...
- В нечестивом союзе, - бросила Синтия.
Элмер метнул-на нее быстрый взгляд и опять уставился на костер.
- Пожалуй, вы правы, мисс. Однако вы не представляете, что такое
война. Война - возвышенное безумие, греховная ненависть, которая рождает
неоправданное чувство собственной правоты...
- Давайте не будем об этом, - предложил я. - В конце концов, это
могла быть не боевая машина, а что-нибудь еще.
- Что, например? - поинтересовалась Синтия.
- Не знаю, но ведь прошло десять тысяч лет.
- Да, - протянула она, - за такой срок мало ли что может случиться.
Элмер промолчал.
На гребне холма раздался крик. Мы вскочили. Наверху мелькал огонек;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
запрещении частного владения артефактами, но остались с носом. В
правительстве слишком много таких, у кого рыльце в пушку, кто и сам
коллекционирует, Кроме того, кто-то финансирует их противодействие
принятию такого закона. В итоге мы попросту остались с носом. А из-за
разгула вандализма теряем единственную возможность понять, как развивались
те или иные галактические культуры".
Собачий лай сменился вдруг восторженным тявканьем.
- Загнали, - констатировал Элмер. - Загнали жертву на дерево.
Я дотянулся до кучки хвороста, принесенного Элмером, подбросил сучьев
в огонь и помешал палкой угли. Язычки голубого пламени из развороченных
угольев потянулись к сучьям, вспыхнула, разбрасывая искры, сухая кора.
Пламя словно обрело второе дыхание.
- Хорошая штука костер, - проговорила Синтия.
- Возможно ли, чтобы столь хилое пламя согревало даже таких, как я? -
спросил Элмер. - Сидя рядом с ним, я ощущаю тепло, клянусь.
- Почему бы и нет? - ответил я. - Ты постепенно превращаешься в
человека.
- Я человек, - сказал Элмер. - По крайней мере по закону. А если по
закону, значит, и во всем остальном.
- Как там Бронко? - подумал я вслух. - Надо бы его позвать.
- Он занят делом, - сказал Элмер. - Создает лесную фантазию из темных
теней деревьев, шороха ночного ветра в листве, бормотания воды, мерцания
звезд и трех черных фигур у костра. Картина, ноктюрн, стихотворение, быть
может, скульптура - он творит все это одновременно.
- Бедняжка, - вздохнула Синтия, - он не знает отдыха.
- Бронко живет работой, - сказал Элмер. - Он мастер своего дела.
В темноте послышался сухой треск. Через несколько секунд звук
повторился. Собаки, которые было замолчали, снова разразились лаем.
- Охотник выстрелил в того, кто спасался на дереве от собак, -
пояснил Элмер.
Над лагерем воцарилось молчание. Мы сидели, представляя себе - я, во
всяком случае, представлял сцену в ночном лесу: собаки, скачущие вокруг
дерева, наведенное ружье, вырвавшееся из ствола пламя и темный силуэт,
который падает к ногам охотника.
Внезапно мне показалось, что я слышу иной звук. Издалека донесся
слабый хруст. Налетевший ветерок промчался по лощине и увлек звук за
собой, но вскоре он возвратился, став громче и назойливее.
Элмер вскочил на ноги. Блики пламени засверкали на его металлическом
теле.
- Что это? - спросила Синтия.
Элмер не ответил. Звук приближался. Он надвигался на нас, нарастая с
каждым мигом.
- Бронко! - крикнул Элмер. - Скорее сюда. К костру!
Бронко тут же примчался, по заячьи перебирая ногами.
- Мисс Синтия, - приказал Элмер, - забирайтесь.
- Что?
- Забирайтесь на Бронко и держитесь крепче. Если он побежит,
пригибайтесь пониже, чтобы не удариться о сук.
- Что происходит? - спросил Бронко. - Что за шум?
- Не знаю, - отозвался Элмер.
- Рассказывай сказки, - проворчал я, но он не услышал, а если и
услышал, то не подал вида.
Звук приближался. Он не шел ни в какое сравнение со всем, слышанным
мною до них пор. Впечатление было такое, словно кто-то разрывает лес на
кусочки; рев, скрежет, визг раздираемой древесины. Земля задрожала у меня
под ногами, будто по ней колотили увесистым молотом.
Я огляделся. Бронко с Синтией на спине отступал от костра в темноту,
готовый в любой момент припустить бегом.
Оглушительный и душераздирающий, шум обрушился на нас. Я отпрыгнул в
сторону и побежал бы, если бы знал куда; и тут я различил на гребне холма
нечто громадное, заслонившее от меня звезды. Деревья задрожали мелкой
дрожью; черная махина слетела с холма, сокрушая все на своем пути, едва не
разнесла лагерь и устремилась дальше по лощине. Шум быстро затихал.
Деревья на холме тихонько постанывали.
Я стоял, прислушиваясь к удаляющемуся шуму, который вскоре пропал,
словно его и не было вовсе. Я стоял, загипнотизированный тем, что
произошло; не понимая, что произошло; гадая, что произошло. Элмер, судя по
его позе, пребывал не в лучшем состоянии.
Я плюхнулся на землю рядом с костром; Элмер оглянулся и направился ко
мне. Синтия соскочила с Бронко.
- Элмер, - выдохнул я.
Он замотал головой.
- Не может быть, - пробормотал он, обращаясь, скорее, к себе, чем ко
мне. - Не может быть. Сколько лет прошло...
- Боевая машина? - спросил я.
Он поднял голову и посмотрел на меня.
- Такого не бывает, Флетч, - сказал он.
Я подбросил в огонь хвороста. Я не жалел дров, я отчаянно нуждался в
огне. Пламя вспыхнуло с новой силой.
Синтия подсела ко мне.
- Боевые машины, - продолжал разговаривать сам с собой Элмер, -
строились для того, чтобы нападать на людей, брать города, сражаться с
другими машинами. Они дрались до конца, до тех пор, пока в них оставалась
хоть крупица энергии. Их не предназначали для выживания. И они, и мы, те,
кто создавал их, знали это. Их единственным заданием было - уничтожить. Мы
готовили их к смерти и посылали их на смерть...
Его голос был голосом далекого прошлого; он вещал о древней морали, о
старинной вражде, о первобытной ненависти.
- Те, кто был в них, не имели желания жить. Они были все равно что
мертвы. Они умирали, но согласились потерпеть...
- Элмер, Элмер, - перебила Синтия. - Те, кто был в них? А кто был в
них? Я не знала, что в них кто-то был. В них же не было экипажей. Они...
- Мисс, - сказал Элмер, - они были не до конца машинами. По крайней
мере это можно сказать про нашу модель. У нее был искусственный мозг,
который находился в контакте с мозгом человека, В мозг машины, которую
создавал я, было заключено сознание нескольких людей. Я не знаю, ни кто
они, ни сколько их было, хотя всем на стройплощадке было известно, что они
- быть может, самые крупные военные специалисты, пожелавшие продлить себе
жизнь для того, чтобы нанести врагу последний удар. Искусственный мозг в
союзе с человеческим мозгом...
- В нечестивом союзе, - бросила Синтия.
Элмер метнул-на нее быстрый взгляд и опять уставился на костер.
- Пожалуй, вы правы, мисс. Однако вы не представляете, что такое
война. Война - возвышенное безумие, греховная ненависть, которая рождает
неоправданное чувство собственной правоты...
- Давайте не будем об этом, - предложил я. - В конце концов, это
могла быть не боевая машина, а что-нибудь еще.
- Что, например? - поинтересовалась Синтия.
- Не знаю, но ведь прошло десять тысяч лет.
- Да, - протянула она, - за такой срок мало ли что может случиться.
Элмер промолчал.
На гребне холма раздался крик. Мы вскочили. Наверху мелькал огонек;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45