Какое право имеет этот кимонец снисходительно
отзываться о его чемоданах!
Но туземец сделал вид, что ничего не заметил.
- Не желаете ли вы отправиться в гостиницу?
- Как вам будет угодно, - очень сухо сказал насторожившийся Бишоп.
- Позвольте мне...
На мгновение сознание Бишопа затуманилось, все поплыло перед глазами,
и вот он уже стоит не на полянке в парке, а в небольшой нише, выходящей в
вестибюль гостиницы, а рядом аккуратно сложены чемоданы.
Он не успел насладиться своим триумфом там, на полянке, ожидая
туземца, глядя вслед удалявшейся шлюпке. И здесь все существо его охватила
буйная, пьянящая радость. Комок подкатил к горлу. Бишопу стало трудно
дышать.
Это Кимон! Наконец-то он на Кимоне! После стольких лет учения он
здесь, в этом сказочном месте... Вот чему он отдал многие годы жизни!
"Высокая квалификация", - так говорили люди друг другу вполголоса...
высокая квалификация, жестокие экзамены, которые сдает один из тысячи.
Он стоял в нише, и ему не хотелось выходить, пока не пройдет
волнение. Он должен пережить свою радость, свой триумф наедине с собой.
Надо ли давать волю этому чувству? Во всяком случае, показывать его не
стоит. Все личное надо запрятывать поглубже.
На Земле он был единственным из тысячи, а здесь он ничем не
отличается от тех, кто прибыл раньше его. Наверно, он не может быть с ними
даже на равной ноге, потому что они уже в курсе дела, а ему еще предстоит
учиться.
Вот они, в вестибюле... счастливчики, прибывшие в сказочную страну
раньше его... "блестящее общество", о котором он мечтал все эти
утомительные годы... общество, к которому он теперь будет принадлежать...
люди Земли, призванные годными для поездки на Кимон.
Приехать сюда могли только лучшие... только лучшие, самые умные,
самые сообразительные. Земле не хотелось ударить в грязь лицом, иначе как
бы Земля могла убедить Кимон в том, это она родственная планета?
Сначала люди в вестибюле казались всего лишь толпой, неким блестящим,
но безликим сборищем. Однако, когда Бишоп стал присматриваться, толпа
распалась на индивидуальности, на мужчин и женщин, которых ему вскоре
предстояло узнать.
Бишоп заметил портье только тогда, когда тот оказался рядом. Портье
(наверно, портье) был более высоким и красивым, чем туземец, встретивший
его на поляне.
- Добрый вечер, сэр, - сказал портье. - Добро пожаловать в "Риц".
Бишоп вздрогнул.
- "Риц"? Ах да, я забыл... Это и есть отель "Риц".
- Мы рады, что вы остановились у нас, - сказал портье. - Мы надеемся,
что вы у нас пробудете долго.
- Конечно, - сказал Бишоп. - Я тоже надеюсь.
- Нас известили, - сказал портье, - что вы прибываете, мистер Бишоп.
Мы взяли на себя смелость подготовить для вас номер. Хочется думать, что
он вас устроит.
- Я уверен, что устроит, - сказал Бишоп.
Будто на Кимоне что-нибудь может не устроить!
- Может быть, вам захочется переодеться, - сказал портье. - До обеда
еще есть время.
- О конечно, - сказал Бишоп. - Мне очень хочется...
И тут же пожалел, что сказал это.
- Вещи вам доставят в номер. Регистрироваться не надо. Это уже
сделано. Позвольте проводить вас, сэр.
Номер ему понравился. Целых три комнаты. Сидя в кресле, Бишоп думал о
том, что теперь ему и вовек не расплатиться.
Вспомнив о своих несчастных двадцати кредитках, Бишоп запаниковал.
Придется подыскать работу раньше, чем он предполагал, - потому что с
двадцатью кредитками далеко не уедешь... хотя, наверно, в долг ему
поверят.
Но он тотчас оставил мысль просить денег взаймы, так как это значило
бы признаться, что у него нет с собой наличных. До сих пор все шло хорошо.
Он прибыл сюда на лайнере, а не на борту потрепанного грузового судна: его
багаж (что сказал этот туземец?) подобран со вкусом: его гардероб такой,
что комар носа не подточит: не кинется же он занимать деньги только
потому, что его смутила роскошь номера.
Он прохаживался по комнате. Ковра на полу не было, но сам пол был
мягким и пружинистым. На нем оставались следы, которые почти немедленно
сглаживались.
Бишоп выглянул в окно. Наступил вечер, и все вокруг подернулось
голубовато-серой дымкой. Вдаль уходила холмистая местность, и не было на
ней ничего, абсолютно ничего. Ни дорог, ни огоньков, которые бы говорили о
другом жилье.
Он подумал, что ничего не видно только с этой стороны дома. А на
другой стороне, наверно, есть улицы, дороги, дома, магазины.
Бишоп обернулся и снова стал осматривать комнату. Мебель похожа на
земную... Подчеркнуто спокойные и элегантные линии... Красивый мраморный
камин, полки с книгами... Блеск старого полированного дерева...
Бесподобные картины на стенах... Большой шкаф, почти целиком закрывающий
одну из стен комнаты.
Бишоп старался определить, для чего же нужен этот шкаф. Красивая
вещь, вид у нее древний, и полировка... Нет, это не лак, шкаф отполирован
прикосновениями человеческих рук и временем.
Он направился к шкафу.
- Хотите выпить, сэр?
- Не прочь, - ответил Бишоп и тотчас стал как вкопанный, сообразив,
что шкаф заговорил с ним, а он ответил.
В шкафу откинулась дверца, а за ней стоял стакан.
- Музыку? - спросил шкаф.
- Если вас не затруднит, - сказал Бишоп.
- Какого типа?
- Типа? А, понимаю. Что-нибудь веселое, но и чуть чуть грустное. Как
синие сумерки, разливающиеся над Парижем. Кто это сказал? Один из древних
писателей. Фицджеральд. Вероятнее всего, Фицджеральд.
Музыка говорила о том, как синие сумерки крались над городом на
далекой Земле, и лил теплый апрельский дождь, и доносился издалека девичий
смех, и блестела мостовая под косым дождем.
- Может быть, вам нужно что-нибудь еще, сэр? спросил шкаф.
- Пока ничего.
- Хорошо, сэр. До обеда у вас остался час, успеете переодеться.
Бишоп вышел из комнаты, на ходу пробуя напиток. У него был какой-то
незнакомый привкус.
В спальне Бишоп пощупал постель, она была достаточно мягкой.
Посмотрел на туалетный столик и большое зеркало, а потом заглянул в
ванную, оборудованную автоматическими приборами для бритья и массажа, не
говоря уже о ванне, душе, машине для физкультурных упражнений и ряде
других устройств, назначения которых он не смог определить.
В третьей комнате было почти пусто. В центре ее стояло кресло с
широкими плоскими подлокотниками, и на каждом из них виднелись ряды
кнопок.
Бишоп осторожно приблизился к креслу. Что же это? Что за ловушка?
Хотя это глупо. Никаких ловушек на Кимоне не может быть. Кимон - страна
великих возможностей, здесь человек может разбогатеть и жить в роскоши,
набраться ума и культуры, выше которой до сих пор в Галактике не найдено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
отзываться о его чемоданах!
Но туземец сделал вид, что ничего не заметил.
- Не желаете ли вы отправиться в гостиницу?
- Как вам будет угодно, - очень сухо сказал насторожившийся Бишоп.
- Позвольте мне...
На мгновение сознание Бишопа затуманилось, все поплыло перед глазами,
и вот он уже стоит не на полянке в парке, а в небольшой нише, выходящей в
вестибюль гостиницы, а рядом аккуратно сложены чемоданы.
Он не успел насладиться своим триумфом там, на полянке, ожидая
туземца, глядя вслед удалявшейся шлюпке. И здесь все существо его охватила
буйная, пьянящая радость. Комок подкатил к горлу. Бишопу стало трудно
дышать.
Это Кимон! Наконец-то он на Кимоне! После стольких лет учения он
здесь, в этом сказочном месте... Вот чему он отдал многие годы жизни!
"Высокая квалификация", - так говорили люди друг другу вполголоса...
высокая квалификация, жестокие экзамены, которые сдает один из тысячи.
Он стоял в нише, и ему не хотелось выходить, пока не пройдет
волнение. Он должен пережить свою радость, свой триумф наедине с собой.
Надо ли давать волю этому чувству? Во всяком случае, показывать его не
стоит. Все личное надо запрятывать поглубже.
На Земле он был единственным из тысячи, а здесь он ничем не
отличается от тех, кто прибыл раньше его. Наверно, он не может быть с ними
даже на равной ноге, потому что они уже в курсе дела, а ему еще предстоит
учиться.
Вот они, в вестибюле... счастливчики, прибывшие в сказочную страну
раньше его... "блестящее общество", о котором он мечтал все эти
утомительные годы... общество, к которому он теперь будет принадлежать...
люди Земли, призванные годными для поездки на Кимон.
Приехать сюда могли только лучшие... только лучшие, самые умные,
самые сообразительные. Земле не хотелось ударить в грязь лицом, иначе как
бы Земля могла убедить Кимон в том, это она родственная планета?
Сначала люди в вестибюле казались всего лишь толпой, неким блестящим,
но безликим сборищем. Однако, когда Бишоп стал присматриваться, толпа
распалась на индивидуальности, на мужчин и женщин, которых ему вскоре
предстояло узнать.
Бишоп заметил портье только тогда, когда тот оказался рядом. Портье
(наверно, портье) был более высоким и красивым, чем туземец, встретивший
его на поляне.
- Добрый вечер, сэр, - сказал портье. - Добро пожаловать в "Риц".
Бишоп вздрогнул.
- "Риц"? Ах да, я забыл... Это и есть отель "Риц".
- Мы рады, что вы остановились у нас, - сказал портье. - Мы надеемся,
что вы у нас пробудете долго.
- Конечно, - сказал Бишоп. - Я тоже надеюсь.
- Нас известили, - сказал портье, - что вы прибываете, мистер Бишоп.
Мы взяли на себя смелость подготовить для вас номер. Хочется думать, что
он вас устроит.
- Я уверен, что устроит, - сказал Бишоп.
Будто на Кимоне что-нибудь может не устроить!
- Может быть, вам захочется переодеться, - сказал портье. - До обеда
еще есть время.
- О конечно, - сказал Бишоп. - Мне очень хочется...
И тут же пожалел, что сказал это.
- Вещи вам доставят в номер. Регистрироваться не надо. Это уже
сделано. Позвольте проводить вас, сэр.
Номер ему понравился. Целых три комнаты. Сидя в кресле, Бишоп думал о
том, что теперь ему и вовек не расплатиться.
Вспомнив о своих несчастных двадцати кредитках, Бишоп запаниковал.
Придется подыскать работу раньше, чем он предполагал, - потому что с
двадцатью кредитками далеко не уедешь... хотя, наверно, в долг ему
поверят.
Но он тотчас оставил мысль просить денег взаймы, так как это значило
бы признаться, что у него нет с собой наличных. До сих пор все шло хорошо.
Он прибыл сюда на лайнере, а не на борту потрепанного грузового судна: его
багаж (что сказал этот туземец?) подобран со вкусом: его гардероб такой,
что комар носа не подточит: не кинется же он занимать деньги только
потому, что его смутила роскошь номера.
Он прохаживался по комнате. Ковра на полу не было, но сам пол был
мягким и пружинистым. На нем оставались следы, которые почти немедленно
сглаживались.
Бишоп выглянул в окно. Наступил вечер, и все вокруг подернулось
голубовато-серой дымкой. Вдаль уходила холмистая местность, и не было на
ней ничего, абсолютно ничего. Ни дорог, ни огоньков, которые бы говорили о
другом жилье.
Он подумал, что ничего не видно только с этой стороны дома. А на
другой стороне, наверно, есть улицы, дороги, дома, магазины.
Бишоп обернулся и снова стал осматривать комнату. Мебель похожа на
земную... Подчеркнуто спокойные и элегантные линии... Красивый мраморный
камин, полки с книгами... Блеск старого полированного дерева...
Бесподобные картины на стенах... Большой шкаф, почти целиком закрывающий
одну из стен комнаты.
Бишоп старался определить, для чего же нужен этот шкаф. Красивая
вещь, вид у нее древний, и полировка... Нет, это не лак, шкаф отполирован
прикосновениями человеческих рук и временем.
Он направился к шкафу.
- Хотите выпить, сэр?
- Не прочь, - ответил Бишоп и тотчас стал как вкопанный, сообразив,
что шкаф заговорил с ним, а он ответил.
В шкафу откинулась дверца, а за ней стоял стакан.
- Музыку? - спросил шкаф.
- Если вас не затруднит, - сказал Бишоп.
- Какого типа?
- Типа? А, понимаю. Что-нибудь веселое, но и чуть чуть грустное. Как
синие сумерки, разливающиеся над Парижем. Кто это сказал? Один из древних
писателей. Фицджеральд. Вероятнее всего, Фицджеральд.
Музыка говорила о том, как синие сумерки крались над городом на
далекой Земле, и лил теплый апрельский дождь, и доносился издалека девичий
смех, и блестела мостовая под косым дождем.
- Может быть, вам нужно что-нибудь еще, сэр? спросил шкаф.
- Пока ничего.
- Хорошо, сэр. До обеда у вас остался час, успеете переодеться.
Бишоп вышел из комнаты, на ходу пробуя напиток. У него был какой-то
незнакомый привкус.
В спальне Бишоп пощупал постель, она была достаточно мягкой.
Посмотрел на туалетный столик и большое зеркало, а потом заглянул в
ванную, оборудованную автоматическими приборами для бритья и массажа, не
говоря уже о ванне, душе, машине для физкультурных упражнений и ряде
других устройств, назначения которых он не смог определить.
В третьей комнате было почти пусто. В центре ее стояло кресло с
широкими плоскими подлокотниками, и на каждом из них виднелись ряды
кнопок.
Бишоп осторожно приблизился к креслу. Что же это? Что за ловушка?
Хотя это глупо. Никаких ловушек на Кимоне не может быть. Кимон - страна
великих возможностей, здесь человек может разбогатеть и жить в роскоши,
набраться ума и культуры, выше которой до сих пор в Галактике не найдено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15