Приходилось
ставить машину на обочине у подножия бугра, а потом взбираться наверх на
своих двоих. Чтобы не сбиться с тропки при лунном свете, я брел опустив
голову и почти достиг цели, когда заслышал звук, заставивший меня
встрепенуться.
И увидел их.
Они соорудили леса не то подмостки, и четверо взгромоздились на эти
подмостки, бешено малюя стены краской. Еще трое взобрались на крышу и
клали кирпичи взамен выбитых из трубы. Вторые рамы были расставлены по
всему участку, и на них безудержно клали шпаклевку. Ну а лодку - ту было
почти не разглядеть, такое их число облепило ее, окрашивая в три слоя.
Я стоял разинув рот, челюсть чуть не доставала до грудной клетки.
Внезапно раздался свист, и я поторопился отступить с тропки в сторону. И
правильно сделал - добрая дюжина их пронеслась под гору, на ходу
разматывая шланг. Времени прошло меньше, чем нужно на этот рассказ, а они
уже мыли мне машину.
Меня они, казалось, не замечали вовсе. То ли они были так заняты, что
не могли отвлечься, то ли принятые у них правила приличия не позволяли
обращать внимание на того, кому они решили помочь.
Они действительно очень походили на домовых, какими их рисуют в
детских книжках, но были и определенные отличия. Точно, они носили
остроконечные шапочки, но когда я подобрался вплотную к одному из них - он
увлеченно шпаклевал рамы, - я разглядел, что никакая это не шапочка. Это
его голова сходилась на конус острием вверх, и венчала ее не кисточка, а
хохолок из волос или перьев - я так и не сумел понять, из чего именно. И
они носили куртки с большими вычурными пуговицами, только у меня не знаю
как сложилось впечатление, что на деле пуговицы - нечто совершенно другое.
И не было огромных несуразных клоунских ботинок, в каких их обычно рисуют,
- на ногах у них просто ничего не было.
Трудились они усердно и споро, не тратя даром ни минуты. С места на
место они не ходили, а перебегали рысью. И их было так много!
И вдруг их бурной деятельности пришел конец. Лодка была покрашена,
домик тоже. Окрашенные, прошпаклеванные рамы прислонили к деревьям. Шланг
втащили наверх и свернули аккуратным кольцом.
Я понял, что они шабашат, и попытался созвать их всех вместе, чтоб
хотя бы поблагодарить, но они по-прежнему не обращали на меня внимания.
Закончили все дела и исчезли, а я остался стоять в одиночестве.
Обновленный домик сверкал под луной, воздух загустел от запаха свежей
краски. Наверное, я еще не вполне протрезвел, несмотря на ночную прохладу
и весь тот кофе, который Джо-Энн влила в меня. Будь я трезв как стеклышко,
я, может статься, справился бы получше, сообразил бы что-нибудь. Боюсь,
что я напортачил и упустил редкий случай.
Я ввалился в дом. Входная дверь затворилась с усилием и не сразу.
Недоумевая, в чем дело, я наконец-то разглядел, что она утеплена.
Включив свет, я с удивлением осмотрелся по сторонам. За все годы, что
я жил здесь, в доме никогда не бывало такого порядка. Нигде ни пылинки,
каждая железка сверкает. Кастрюльки и сковородки расставлены по местам,
разбросанная одежда убрана в шкаф, книги все до одной на полках, и журналы
лежат, где им положено, а не валяются как попало.
С грехом пополам я добрался до постели и попытался все обдумать, но
кто-то огрел меня по башке тяжеленной колотушкой, и больше я ничего не
помню вплоть до мгновения, когда меня разбудил чудовищный трезвон. Я
дополз до его источника быстро, как только мог.
- Ну что еще? - рявкнул я. Разумеется, отвечать так по телефону не
годится, но как я себя чувствовал, так и ответил.
Это оказался Дж.Х.
- Что с тобой? - заорал он. - Почему ты не в редакции? Ты
соображаешь, что творишь, если...
- Минуточку, Дж.Х. Вы что, не помните, что вчера сами указали мне на
дверь?
- Ну ладно, Марк, - изрек он, - не держи на меня зла. Мы все вчера
были взволнованы...
- Только не я.
- Слушай, Марк, ты мне нужен. Тут кое-кто хочет тебя видеть.
- Ладно, приеду, - сказал я и повесил трубку.
Но торопиться я не стал, собирался с прохладцей. Если я понадобился
Дж.Х. и кому-то еще, оба с тем же успехом могут и подождать. Я включил
кофеварку и принял душ. После душа и кофе я опять ощутил себя почти
человеком.
Выйдя во двор, я направился было к тропке и, следовательно, к машине
внизу на обочине, как вдруг увидел такое, что замер как вкопанный. В пыли
по всему участку виднелись следы - такие же, как на клумбе под окном
миссис Клейборн. Опустившись на корточки, я уставился на тот, что был у
меня перед носом: хотелось удостовериться, что это не наваждение. Нет, мне
не примерещилось - следы были такие же точно, один к одному.
Следы домовых!
Я просидел на корточках довольно долго. И все вглядывался в следы,
размышляя: верить или не верить? Приходилось верить - неверию больше не
оставалось места.
Сиделка была права - в ночь, когда скончалась миссис Клейборн, ее
комнату действительно посетили. Благословение Божие, сказал садовник,
сказал просто потому, что усталость и простодушие преклонного возраста
затуманили ему разум и речь. А на поверку это был акт милосердия, доброе
дело - ведь старушка умирала так тяжко, и надежды на выздоровление не
было.
Важно, что добрые дела оборачивались не только смертью, но и жизнью.
При операциях такой сложности, заявил мне хирург, есть множество факторов,
которые никто не вправе считать своей личной заслугой. "Произошло чудо, -
заявил он, - только не вздумайте ссылаться на мои слова..."
И никто - не уборщица, а кто-то другой или что-то другое -
переворошил или переворошило записи, сделанные физиком, и сложил-сложило
вместе два листочка, два из нескольких сот, с тем чтобы можно было связать
две записи между собой и эта связь подсказала плодотворную идею.
Совпадения? - спросил я себя. Неужели все это совпадения - что
старушка умерла, а малец выжил, что ученый нашел путеводную нить, которую
иначе проглядел бы? Нет, уже не совпадения, когда под окном остался след,
а записи оказались разбросаны, кроме двух под пресс-папье.
Да, я чуть не забыл про другую старушку, у которой побывала Джо-Энн.
Про ту, что радостно качалась в своей качалке, поскольку ее навестили все
ее давние умершие друзья. Случается, что слабоумие тоже может стать
проявлением доброты.
Наконец я поднялся и спустился к машине. По дороге я продолжал
размышлять о волшебных прикосновениях доброты со звезд, о том, что на
нашей Земле, похоже, поселилась наряду с человечеством еще одна раса с
иным кругозором и иными жизненными целями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
ставить машину на обочине у подножия бугра, а потом взбираться наверх на
своих двоих. Чтобы не сбиться с тропки при лунном свете, я брел опустив
голову и почти достиг цели, когда заслышал звук, заставивший меня
встрепенуться.
И увидел их.
Они соорудили леса не то подмостки, и четверо взгромоздились на эти
подмостки, бешено малюя стены краской. Еще трое взобрались на крышу и
клали кирпичи взамен выбитых из трубы. Вторые рамы были расставлены по
всему участку, и на них безудержно клали шпаклевку. Ну а лодку - ту было
почти не разглядеть, такое их число облепило ее, окрашивая в три слоя.
Я стоял разинув рот, челюсть чуть не доставала до грудной клетки.
Внезапно раздался свист, и я поторопился отступить с тропки в сторону. И
правильно сделал - добрая дюжина их пронеслась под гору, на ходу
разматывая шланг. Времени прошло меньше, чем нужно на этот рассказ, а они
уже мыли мне машину.
Меня они, казалось, не замечали вовсе. То ли они были так заняты, что
не могли отвлечься, то ли принятые у них правила приличия не позволяли
обращать внимание на того, кому они решили помочь.
Они действительно очень походили на домовых, какими их рисуют в
детских книжках, но были и определенные отличия. Точно, они носили
остроконечные шапочки, но когда я подобрался вплотную к одному из них - он
увлеченно шпаклевал рамы, - я разглядел, что никакая это не шапочка. Это
его голова сходилась на конус острием вверх, и венчала ее не кисточка, а
хохолок из волос или перьев - я так и не сумел понять, из чего именно. И
они носили куртки с большими вычурными пуговицами, только у меня не знаю
как сложилось впечатление, что на деле пуговицы - нечто совершенно другое.
И не было огромных несуразных клоунских ботинок, в каких их обычно рисуют,
- на ногах у них просто ничего не было.
Трудились они усердно и споро, не тратя даром ни минуты. С места на
место они не ходили, а перебегали рысью. И их было так много!
И вдруг их бурной деятельности пришел конец. Лодка была покрашена,
домик тоже. Окрашенные, прошпаклеванные рамы прислонили к деревьям. Шланг
втащили наверх и свернули аккуратным кольцом.
Я понял, что они шабашат, и попытался созвать их всех вместе, чтоб
хотя бы поблагодарить, но они по-прежнему не обращали на меня внимания.
Закончили все дела и исчезли, а я остался стоять в одиночестве.
Обновленный домик сверкал под луной, воздух загустел от запаха свежей
краски. Наверное, я еще не вполне протрезвел, несмотря на ночную прохладу
и весь тот кофе, который Джо-Энн влила в меня. Будь я трезв как стеклышко,
я, может статься, справился бы получше, сообразил бы что-нибудь. Боюсь,
что я напортачил и упустил редкий случай.
Я ввалился в дом. Входная дверь затворилась с усилием и не сразу.
Недоумевая, в чем дело, я наконец-то разглядел, что она утеплена.
Включив свет, я с удивлением осмотрелся по сторонам. За все годы, что
я жил здесь, в доме никогда не бывало такого порядка. Нигде ни пылинки,
каждая железка сверкает. Кастрюльки и сковородки расставлены по местам,
разбросанная одежда убрана в шкаф, книги все до одной на полках, и журналы
лежат, где им положено, а не валяются как попало.
С грехом пополам я добрался до постели и попытался все обдумать, но
кто-то огрел меня по башке тяжеленной колотушкой, и больше я ничего не
помню вплоть до мгновения, когда меня разбудил чудовищный трезвон. Я
дополз до его источника быстро, как только мог.
- Ну что еще? - рявкнул я. Разумеется, отвечать так по телефону не
годится, но как я себя чувствовал, так и ответил.
Это оказался Дж.Х.
- Что с тобой? - заорал он. - Почему ты не в редакции? Ты
соображаешь, что творишь, если...
- Минуточку, Дж.Х. Вы что, не помните, что вчера сами указали мне на
дверь?
- Ну ладно, Марк, - изрек он, - не держи на меня зла. Мы все вчера
были взволнованы...
- Только не я.
- Слушай, Марк, ты мне нужен. Тут кое-кто хочет тебя видеть.
- Ладно, приеду, - сказал я и повесил трубку.
Но торопиться я не стал, собирался с прохладцей. Если я понадобился
Дж.Х. и кому-то еще, оба с тем же успехом могут и подождать. Я включил
кофеварку и принял душ. После душа и кофе я опять ощутил себя почти
человеком.
Выйдя во двор, я направился было к тропке и, следовательно, к машине
внизу на обочине, как вдруг увидел такое, что замер как вкопанный. В пыли
по всему участку виднелись следы - такие же, как на клумбе под окном
миссис Клейборн. Опустившись на корточки, я уставился на тот, что был у
меня перед носом: хотелось удостовериться, что это не наваждение. Нет, мне
не примерещилось - следы были такие же точно, один к одному.
Следы домовых!
Я просидел на корточках довольно долго. И все вглядывался в следы,
размышляя: верить или не верить? Приходилось верить - неверию больше не
оставалось места.
Сиделка была права - в ночь, когда скончалась миссис Клейборн, ее
комнату действительно посетили. Благословение Божие, сказал садовник,
сказал просто потому, что усталость и простодушие преклонного возраста
затуманили ему разум и речь. А на поверку это был акт милосердия, доброе
дело - ведь старушка умирала так тяжко, и надежды на выздоровление не
было.
Важно, что добрые дела оборачивались не только смертью, но и жизнью.
При операциях такой сложности, заявил мне хирург, есть множество факторов,
которые никто не вправе считать своей личной заслугой. "Произошло чудо, -
заявил он, - только не вздумайте ссылаться на мои слова..."
И никто - не уборщица, а кто-то другой или что-то другое -
переворошил или переворошило записи, сделанные физиком, и сложил-сложило
вместе два листочка, два из нескольких сот, с тем чтобы можно было связать
две записи между собой и эта связь подсказала плодотворную идею.
Совпадения? - спросил я себя. Неужели все это совпадения - что
старушка умерла, а малец выжил, что ученый нашел путеводную нить, которую
иначе проглядел бы? Нет, уже не совпадения, когда под окном остался след,
а записи оказались разбросаны, кроме двух под пресс-папье.
Да, я чуть не забыл про другую старушку, у которой побывала Джо-Энн.
Про ту, что радостно качалась в своей качалке, поскольку ее навестили все
ее давние умершие друзья. Случается, что слабоумие тоже может стать
проявлением доброты.
Наконец я поднялся и спустился к машине. По дороге я продолжал
размышлять о волшебных прикосновениях доброты со звезд, о том, что на
нашей Земле, похоже, поселилась наряду с человечеством еще одна раса с
иным кругозором и иными жизненными целями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10