- Борисова мы допросили, если вас это интересует, - улыбнулся
генерал. - Большие люди. Точнее, были большими. И, пожалуйста, не
принимайте меня за идиота. Я прекрасно понимаю, что все это - чушь. Но в
принципе-то ведь ее канва близка к реальным событиям, так?
- В общем и целом - да, - согласился я. - С некоторыми поправками.
- Правильно, - обрадовался он. - С поправками, в которых
заинтересован я. Но мне почему-то кажется, что и вы тоже. Зачем вам лишние
приключения? Давайте считать, что максимум, что вы сделали - это,
обороняясь, сломали паре бандитов и выродков руку. А перебили они друг
друга сами.
- Да, конечно, давайте, - поддержал я его. - Только чего вы от меня
тогда хотите-то?
- Да в общем-то и ничего, - главный милиционер области посмотрел мне
в глаза своим прямым и открытым чекистским взглядом. - Вы сейчас пойдете и
напишете статью, в которой честно изложите все основные события,
происшедшие с вами, и открыто назовете всех действующих лиц. Только - с
учетом вышеизложенных поправок. Вы все время действовали только в рамках
закона. Ну, например, не били вы милиционера в камере хранения. Не было
его там, понимаете? А с приемщиком вежливо беседовали, предъявив
удостоверение дружинника. И вообще постоянно поддерживали тесный контакт с
нами - с подполковником Анохиным и со мной. А мы в газеты давали ложную
информацию, чтобы сбить преступников с толку. Задача ясна?
- А кто за все это шитье белыми нитками отвечать будет? - скептически
вопросил я.
- А это уже не ваши заботы. И вообще, по-моему у вас выбора-то и нет.
Вы что, хотите, чтобы против вас возбудили уголовное дело? Так до суда-то
можно и не дожить! У нас знаете в камерах какие головорезы сидят? А у вас
самочувствие плохое. А наши люди могут ведь на помощь и не успеть...
- Я уже начал писать, - сообщил я.
- Прекрасно! - генерал поднялся. - Я договорюсь с вашим редактором,
выпуск задержат. Как только закончите, сразу же перешлите текст мне. Я
посмотрю - и с Богом! Ну и вы сами понимаете - о нашем разговоре никому ни
слова!
Я тоже попытался встать, но, охнув от боли, тут же опустился обратно.
- Вы знаете, - задумчиво произнес Чумаков, - я всю жизнь мечтал
написать хорошую книгу. Но, во-первых, у меня нет достаточного
литературного таланта, а во-вторых, жизнь-то вся была по теперешним меркам
скучная. Ну кого сейчас заинтересует, как мы в послевоенные годы с бандами
боролись? Теперь подавай всякие страсти, каких в жизни не бывает, да
этого, секса побольше. А мне ведь скоро на пенсию. Я вот думаю, что у нас
с вами на базе этого случая может получиться настоящий бестселлер, а?
- Мирового класса! - подтвердил я. - Секса будет навалом!

Двое дюжих омоновцев бережно, но напористо тащили меня по коридору
редакции. Я для вида перебирал ногами и дружелюбно улыбался всем
сотрудникам, смотревшим на меня со священным страхом. Катенька,
выскочившая из своей комнатенки, всплеснула руками.
Распахнув ногой дверь в кабинет главного редактора, мои телотаскатели
ввалились в святая святых. Я почему-то оказался немного сзади. С этой
своей позиции я увидел, как Поддубный, восседавший за своим столом,
вскочил.
- У вас есть ордер? - поинтересовался он. - Это помещение принадлежит
частной фирме!
- Есть, есть! - подал я голос. - У нас есть приказ о расстреле без
суда и следствия всех ростом ниже метра семидесяти.
Андрей Васильевич побагровел и опустился в кресло.
- Что это за цирк?
- Все нормально, - успокоил я его. - Просто наши правоохранительные
органы, вынеся мне благодарность за оказанную помощь, любезно согласились
выделить провожатых, чтобы я не заблудился, разыскивая редакцию этого
вонючего бульварного листка. Спасибо, ребята, - я кивнул омоновцам.
Те усмехнулись и вышли. Я опустился на ближайший стул, осторожно
вытянув до отвращения непослушные ноги.
- Ты что себе позволяешь? - разозлился Поддубный. - Считай, что с
позавчерашнего дня ты уволен. Давай, катись отсюда!
В этот момент дверь снова распахнулась, и в кабинет ворвался
Потайчук.
- Андрей Васильевич, есть сведения, что в перестрелке с милицией на
складах участвовала банда Башля. Сам Башль убит - взорван в машине.
- Я так и знал, что они поедут в разных автомобилях, - заявил я. -
Потому и взорвал один. По крайней мере одного свидетеля я бы в любом
случае добыл живым.
Валерка воззрился на меня взглядом Распутина, которому царский лекарь
только что поставил диагноз "СПИД".
- Ты еще на свободе?
- Я уже на свободе! - патетически произнес я. - И сейчас буду писать
сенсационную статью. Только еще подумаю, для какой газеты. Из этой меня,
похоже, уже уволили.
Потайчук плюхнулся на стул.
- Рассказывай, - потребовал шеф.
Я удивленно посмотрел на него.
- А вы-то кто такой?
- Хватит! - старый газетный волк сердито посмотрел на меня. - Мои
шутки ничуть не глупей твоих, согласись. Валяй!
И я рассказал все. Ну кроме, пожалуй, некоторых физиологических
подробностей своих боевых поединков и интимных встреч. А так - все.
Включая разговор с генералом.
- ...Теперь я похож на продажного журналиста, да? - закончил я свой
рассказ вопросом.
- Ты похож на живого журналиста, - буркнул главный редактор. -
Только... - он осмотрел меня с головы до пят, - ...гм... помятого, так
скажем. И здорово шепелявящего.
- Женщины любить не будут, - огорчился я.
- Ничего, вставишь, - мрачно заключил Поддубный. - Да они и не за это
любят-то.
Раздался телефонный звонок. Шеф поднял трубку.
- Да, Борис Акимович, узнал... Ну в общем - да... Нет, не могу.
Только в дневной... Да он же уже в типографии... Да, будет дневной
экстренный... Нет проблем... Я понимаю... Конечно, сенсация... До
свидания... - Поддубный повесил трубку. - Чумаков.
Потайчук все это время о чем-то напряженно думал, не проронив не
слова. Но в этот момент он вдруг подал голос.
- Круто!
- Уже дошло? - дружелюбно поинтересовался я.
- Дошло, - сознался он. - Все очень круто. Ты, конечно, политикой не
интересуешься? - это вопрос ко мне.
- Нет, конечно, - возмутился я. - Настоящий мужчина должен
интересоваться либо женщинами, либо политикой. А совмещение - это уже
прерогатива бисексуалов.
- Ага, - кивнул Валерка. - Тогда для гетеросексуалов объясняю
отдельно. Если этот удар пройдет - ой, что будет.
- Не тяни, - сморщился босс. - Что ты хочешь сказать?
- Две основные группировки - там наверху, - он ткнул пальцем в
потолок. - Борьба за власть, так? Министр внутренних дел в одной - в
каком-то роде оппозиционной, министры безопасности и обороны - в другой, в
каком-то роде правящей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49