Вернемся к тесту Жития.
ТРЕТЬЯ "ПРОБА ПЕРА"
И в этот раз, как всегда, Авель не изменил себе, не потерял свой
поразительный дар, был полон неизрасходованных сил, готов к бою.
На троне - Александр Первый. Авель же сидел там, куда его определил
Император Павел Первый, - в Петропавловской крепости, где провел всегото 10
месяцев и 10 дней, столько же, сколько ранее в Шлиссельбургской.
После гибели Павла Первого Александр Первый приказал отца Авеля из
Петропавловской крепости незамедлительно выпустить и направить в Соловецкий
монастырь под присмотр, а вскоре он и свободу получил,
Но Авель не был бы Авелем, если бы не стал составлять... ТРЕТЬЮ "Зело
престрашную книгу! Что еще ему было делать? Дело всей жизни - "секреты
составлять да книги писать"! Надо сказать, делал он это отменно!
Руководимый некими высшими силами, он исполнял свой человеческий и
гражданский долг неукоснительно и исправно!
В этот раз он побыл на свободе всего-то один год и два месяца, но за это
время успел-таки написать свою третью книгу: "В ней же написано, как будет
Москва взята и в который год!"
Итак, странно, но где-то на рубеже 1803 года он предрек события,
происшедшие в реальной жизни лишь через 10 лет! Интересно, о чем в это
время размышлял Наполеон?
История, к сожалению, повторяется! Непреложность этого утверждения
неумолимо вытекает из жизни Авеля. Снова книга дошла до самого Императора
Александра Первого. Что в ней возмутило покой монарха? Или ему за державу
обидно стало? Либо он усмотрел в писании этом личную обиду?
Так или иначе, но решение воспоследовало: "Монаха Авеля абис (абие -
тотчас. - Ю.Р.) заключить в Соловецкую тюрьму,, и быть там ему дотоле,
когда сбудутся его пророчества самою вещию".
И снова потекло время между письменным оформлением пророчества и его
реализацией самою жизнию! А в это время Александр сидит на троне - державой
правит! Авель тоже сидит, правда в тюрьме, на острове, тоже при деле - вшей
давит! У каждого своя доля и свое постоянное занятие! Говоря языком песни,
"все поровну, все справедливо!"
Год идет за годом. Что было в это время в России - вам известно из
истории, которую я не стану пересказывать. Что оыло с Авелем? Много
претерпеть пришлось ему за эти десять лет! Он "10 раз был под смертию, 100
раз приходил в отчаяние, 1000 раз находился в непрестанных подвигах, и
прочих искусов было о.Авелю число многочисленное и число бесчисленное.
Однако, благодатию Божисю, ныне он, слава Богу, жив и здоров и во всем
благополучен", - повествует Житие об этом периоде жизни моего героя. Далее
в Житии сказано: "Ныне от Адама семь тысяч и триста и двадесятый год, а от
Бога Слова тысяча и восемьсот и второй на десять (т.е. 1812 год. - Ю.Р.). И
слышим мы в Соловецком монастыре, якобы южный царь, или западный, имя ему
Наполеон, пленит грады и страны и м ноги я области, уже и в Москву вшел. И
грабит в ней и опустошает все церкви и вся гражданская, и всяк взывая:
"Господи, помилуй, прости наше прегрешение. Согрешихом пред Тобою, и несть
достойны нарекаться Рабами Твоими: попусти на врага и губителя за грех наш
и беззакония наша!" И прочая таковая взываху весь народ и вей людие. В то
самое время, когда Москва взята, вспомнил сам Государь пророчество о.Авеля;
скоро приказал князю Голицыну от лица своего написать письмо в Соловецкий
монастырь".
В Соловецком же монастыре в ту пору начальником был архимандрит Илларион.
Получив от имени Государя письмо, коим предлагалось отца Авеля выключить из
числа колодников и включить в число монахов на полную свободу, он был
безмерно испуган и озадачен. Сам Государь печется о безродном монахе?!! К
чему бы это...
И убоялся, видно, отче... А тут еще, как на грех, к письму приписка:
"Ежели он жив и здоров, то ехал бы к нам в Петербург, мы желаем его видеть
и с ним нечто поговорить". Так именно и было написано от лица Самого
Государя! Было отчего затрястись поджилкам архимандрита, тем более что он,
как никто другой, знал "кое-какие далеко не детские грешки за собою". И
убоялся дюже!
А тут и еще одна приписочка обнаружилась: "Дать отцу Авелю на прогон
денег, что должно до Петербурга, и вся потребная".
Письмо пришло в монастырь в самый Покров, 1 октября. Архимандрит был в
ужасе: уедет Авель в Петербург, там встретится с Императором... В
результате выяснится, что творится в Соловецком монастыре, управляемом
Илларионом, прознают и о гнусных проделках его: воровстве, издевательствах
и избиениях заключенных... Вспомнил он и множество пакостей, творившихся им
над Авелем, о том, что уморить его собирался и... убоялся отче! И написал
он письмо князю Голицыну, что-де:
"Ныне отец Авель болен и не может он к вам быть, а разве на будущий год
весною..." - и так далее, в расчете на то, что все как-то... само собой...
рассосется...
Ан не тут-то было! Письмо это Голицын показал Императору, Государь же, не
мешкая, приказал сочинить именной указ Святейшему Синоду и послать
архимандриту: "...чтобы непременно Авеля выпустить из Соловецкого монастыря
и дать ему пашпорт во все российские города и монастыри; при том же, чтобы
он всем был доволен, платьем и деньгами".
Увидел архимандрит Илларион тот указ и понял, что дело-то не шуточно
обернулось... Вспомнил, как он колодников голодом, холодом да теснотою
морил, в железах в нетопленные каморы сажал, побуждал солдат истязать
заключенных и пригорюнился. Однако указ пришлось исполнить.
"Приказал он на него, отца Авеля, написать пашпорт и отпустить его честно
со всяким довольством; а сам сделался болен от многия печали; поразил его
Господь лютою болезнею, тако и скончался", Получил Авель паспорт и свободу
и вышел из Соловецкого монастыря 1 июля 1813 года. Душа его пела и
ликовала. По прибытии в Петербург он явился к князю Александру Николаевичу
Голицыну, с которым был преизрядно знаком.
Надо сказать, что у Авеля было много знакомых высокопоставленных лиц и со
многими "сильными мира сего" он вел регулярную переписку. Встретились они -
монах и князь, и завязалась доверительная беседа двух хорошо знавших друг
друга взаиморасположенных людей, которая в Житии... описана следующим
образом:
"Князь же Голицын, видя отца Авеля, и рад бысть ему до зела; и нача
вопрошати его о судьбах Божий х и о правде его. Отец же Авель начал ему
рассказывать вся и обо всем, от конца веков и до конца, и от начала времен,
до последних..."
И снова возникает вопрос: какой же период "просматривался" Авелем? Как
глубоко во мглу времен, в будущее, проникал его пророческий дар и взгляд?
Вопрос этот не случаен. К нему мы еще вернемся.
Пока же познакомимся с некоторыми свидетельствами, в значительной мере
расширяющими и уточняющими сообщения Жития.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20