Внизу, как широкий серебряный пояс,
брошенный на траву, блестела большая река. Стремительная и беспокойная,
она несла свои воды к югу, вгрызаясь на поворотах в крутые темные берега.
С реки дул свежий ветер и лизал щеки. Оскор любовался широким
просторами могучей реки. Шавершол выбирал место для ночлега.
- У старой сосны остановим коней. Ты видишь ее? - спросил он Оскора.
- Я вижу большую и вечно живую воду, вижу красные берега и дальний
синий лес.
- Старая сосна под нами. Рядом сушняк, кругом густая трава. У лошадей
будет ночью корм, у огня - пища...
- Ты хочешь переждать ночь у сосны?
- Кони наши устали. Им не переплыть Великую реку.
Всадники начали спускаться. Умный и осторожный Арагез шел под гору
спокойно. Горячий конь Оскора приседал, крутился и бил копытами сухую
крепкую землю.
У старой сосны угры спешились и привязали тянувшихся к воде лошадей.
Оскор снял седло и ушел ломать сушняк на ночь, Шавершол стал разжигать
костер.
Собрав в кучку сухую траву, он снял с шеи кожаный мешочек, в котором
бережно хранил шерстяной трут, кусок каленого железа и белый кремневый
камень. Резким ударом кузнец высек из белого камня длинную искру и сунул
затлевший трут в сухую траву. С трута сбежали капельки искр - и вспыхнул
веселый огонь, окутанный облачком дыма. Он быстро съедал тонкие стебли
травы, слабел и угасал. Но кузнец не дал ему умереть. Он кормил его
покрасневшими лапами елок и ломкими прутьями луговой ольхи. Костер рос,
становился сильным и ненасытным, с треском кусал толстые сучья.
Повеселели серые глаза Шавершола. Теперь не страшна им темная ночь,
не опасен остроглазый и хитрый лесной зверь.
Пришел Оскор с черными сучьями сухой черемухи, постоял у веселого
костра и сказал Шавершолу:
- Ржал чужой конь. Ниже нас по реке...
- Это стрекотала лесная пеструха, Оскор, или хитрый див заманивал в
зыбуны наших лошадей.
- Я слышал, Шавершол. То голос коня.
- Но кони нашего племени не заходят сюда, а чужие воины приходят на
лодках. Тебя обманул хитрый див, Оскор.
Угры напоили отдохнувших коней и пустили их на густую траву. Оскор
стреножил своего крепким ремнем, чтобы не ушел молодой конь с берегов
Великой Голубой реки обратно, к родному табуну.
Одевались сизым туманом прибрежные лозняки. Вышла на охоту крупная
щука, начали свои шумные перелеты свистухи и шилохвостки. Оскор взял у
Шавершола топор-клевец, затесал старую сосну и стал вырезать острым ножом
двух всадников и воду. Он умел вырезать на мягких лубняковых дощечках
настоящих коней, красивых, быстрых, как степные дзуры. Но сейчас надо
оставить только письмо - вырезать ножом знаки, которые расскажут
сородичам, что два угра на лошадях переждали здесь ночь и переплыли
Великую Голубую реку. Оскор выскоблил две глубокие бороздки поперек сосны
и две вдоль, поменьше, под ними нанес поперечные зарубки, обозначающие для
любого угра воду. Выскобленные на старой сосне знаки он не успел натереть
железной краской - спустилась с потемневшего неба на землю ночь.
Ночь была темной, она лежала на земле, как огромная черная шкура,
только чуть поблескивала река, да искрились на небе звезды. Поев крепкого
вяленого мяса, у костра спокойно заснул Шавершол, положив на седло голову,
укрывшись медвежьей шкурой. Кожаный шлем и меч лежали рядом, с правой
руки, а лук и сагайдак - с левой. Молодой кузнец всегда был воином.
Тяжелая сытость и тепло от костра клонили ко сну и певца Оскора, но
он долго не мог уснуть. Волки рыскали рядом, а стреноженный конь - легкая
добыча густогривому хищнику. Оскор несколько раз поднимался и уходил от
костра в темноту смотреть лошадей. Кони шли к лесу, ему приходилось все
дальше и дальше уходить от костра. Последний раз он ходил смотреть их в
полночь, вернулся напуганный и разбудил Шавершола. Тот вскочил, схватился
за меч, но кругом было тихо и темно.
Оскор повел его к лесу. Они остановились около лошадей, и певец
показал на пылающий вдали костер.
- Видишь... Ржал чужой конь, а не хитрый див.
- Ты говорил правду, Оскор.
Они долго думали, кто пришел на их землю? Кто зажег огонь на берегу
Великой реки?
Шавершол хотел ползти к чужому костру, но Оскор отговорил его - один
всадник не страшен для племени. Взволнованные послы потушили свой костер и
стали ждать утра.
Утром они набросили на спины отдохнувших лошадей высоколукие седла и
поехали вдоль реки искать следы огня. Ночной огонь мог вызвать множество
дум, даже испугать, но все-таки остаться для них загадкой. Они должны
увидеть его пылающим рядом или взять в руки еще не остывшую мягкую золу.
Угры нашли в кустах тлеющий еще костер и следы человека, который
провел около него беспокойную ночь. Чужой воин не ложился на траву, спал
сидя и не ходил, а ползал за сушняком для огня, как зеленая ящерица.
- Здесь был человек, - сказал Шавершол. - Он был один и боялся нас.
- Мы найдем его. Наши кони легки, как птицы, и быстры, как дзуры.
- Скоро высохнет трава, Оскор, и мы потеряем его след. Легче найти
куницу в лесу, чем одинокого всадника. Нас послал вождь к Большому шаману.
- Зачем приходил чужой воин на нашу землю? Зачем?
Шавершол снял меч, лук и сагайдак со стрелами, стащил с себя тяжелую
кожаную рубаху, привязал все к седлу и повел Арагеза к воде. Оскор долго
возился с тихо звенящим лебедем, привязывая его тонкими ремнями под гриву
коню. Кузнец был уже далеко, а он только зашел в реку и, крепко взявшись
за железное стремя, поплыл рядом с конем к далекому берегу.
Вода пенилась, сердито шумела и тащила их вниз. Молодой конь давил ее
грудью и вытягивал длинную морду, как бегущий по воде гусь. Плыли долго, а
до берега все еще было далеко. Оскору казалось: река поборет его коня,
утопит в буйных вырях и оружие, и лебедя. Он отчаянно бил свободной рукой
по вспененной воде, помогая плыть уставшему коню.
Могуча и упряма Великая Голубая река, неудержим ее бег. Но сильнее
Великой Реки два угорских воина. Их послал вождь и народ. Они едут к
Большому шаману за мудрым словом.
До берега оставалось не более десяти шагов. Оскор почувствовал под
ногами твердую землю и отпустил стремя. Конь его заржал, оттолкнулся
копытами от крепкого каменистого дна и выскочил из воды. Отряхнувшись
по-собачьи, он побежал к Арагезу, мягко покачивая лоснящимся крупом.
Послы надели рубахи, отвязали от седел оружие и двинулись отлогим
берегом вверх по реке. Они ехали широкой зеленой дорогой. Трава здесь
доходила до самой воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
брошенный на траву, блестела большая река. Стремительная и беспокойная,
она несла свои воды к югу, вгрызаясь на поворотах в крутые темные берега.
С реки дул свежий ветер и лизал щеки. Оскор любовался широким
просторами могучей реки. Шавершол выбирал место для ночлега.
- У старой сосны остановим коней. Ты видишь ее? - спросил он Оскора.
- Я вижу большую и вечно живую воду, вижу красные берега и дальний
синий лес.
- Старая сосна под нами. Рядом сушняк, кругом густая трава. У лошадей
будет ночью корм, у огня - пища...
- Ты хочешь переждать ночь у сосны?
- Кони наши устали. Им не переплыть Великую реку.
Всадники начали спускаться. Умный и осторожный Арагез шел под гору
спокойно. Горячий конь Оскора приседал, крутился и бил копытами сухую
крепкую землю.
У старой сосны угры спешились и привязали тянувшихся к воде лошадей.
Оскор снял седло и ушел ломать сушняк на ночь, Шавершол стал разжигать
костер.
Собрав в кучку сухую траву, он снял с шеи кожаный мешочек, в котором
бережно хранил шерстяной трут, кусок каленого железа и белый кремневый
камень. Резким ударом кузнец высек из белого камня длинную искру и сунул
затлевший трут в сухую траву. С трута сбежали капельки искр - и вспыхнул
веселый огонь, окутанный облачком дыма. Он быстро съедал тонкие стебли
травы, слабел и угасал. Но кузнец не дал ему умереть. Он кормил его
покрасневшими лапами елок и ломкими прутьями луговой ольхи. Костер рос,
становился сильным и ненасытным, с треском кусал толстые сучья.
Повеселели серые глаза Шавершола. Теперь не страшна им темная ночь,
не опасен остроглазый и хитрый лесной зверь.
Пришел Оскор с черными сучьями сухой черемухи, постоял у веселого
костра и сказал Шавершолу:
- Ржал чужой конь. Ниже нас по реке...
- Это стрекотала лесная пеструха, Оскор, или хитрый див заманивал в
зыбуны наших лошадей.
- Я слышал, Шавершол. То голос коня.
- Но кони нашего племени не заходят сюда, а чужие воины приходят на
лодках. Тебя обманул хитрый див, Оскор.
Угры напоили отдохнувших коней и пустили их на густую траву. Оскор
стреножил своего крепким ремнем, чтобы не ушел молодой конь с берегов
Великой Голубой реки обратно, к родному табуну.
Одевались сизым туманом прибрежные лозняки. Вышла на охоту крупная
щука, начали свои шумные перелеты свистухи и шилохвостки. Оскор взял у
Шавершола топор-клевец, затесал старую сосну и стал вырезать острым ножом
двух всадников и воду. Он умел вырезать на мягких лубняковых дощечках
настоящих коней, красивых, быстрых, как степные дзуры. Но сейчас надо
оставить только письмо - вырезать ножом знаки, которые расскажут
сородичам, что два угра на лошадях переждали здесь ночь и переплыли
Великую Голубую реку. Оскор выскоблил две глубокие бороздки поперек сосны
и две вдоль, поменьше, под ними нанес поперечные зарубки, обозначающие для
любого угра воду. Выскобленные на старой сосне знаки он не успел натереть
железной краской - спустилась с потемневшего неба на землю ночь.
Ночь была темной, она лежала на земле, как огромная черная шкура,
только чуть поблескивала река, да искрились на небе звезды. Поев крепкого
вяленого мяса, у костра спокойно заснул Шавершол, положив на седло голову,
укрывшись медвежьей шкурой. Кожаный шлем и меч лежали рядом, с правой
руки, а лук и сагайдак - с левой. Молодой кузнец всегда был воином.
Тяжелая сытость и тепло от костра клонили ко сну и певца Оскора, но
он долго не мог уснуть. Волки рыскали рядом, а стреноженный конь - легкая
добыча густогривому хищнику. Оскор несколько раз поднимался и уходил от
костра в темноту смотреть лошадей. Кони шли к лесу, ему приходилось все
дальше и дальше уходить от костра. Последний раз он ходил смотреть их в
полночь, вернулся напуганный и разбудил Шавершола. Тот вскочил, схватился
за меч, но кругом было тихо и темно.
Оскор повел его к лесу. Они остановились около лошадей, и певец
показал на пылающий вдали костер.
- Видишь... Ржал чужой конь, а не хитрый див.
- Ты говорил правду, Оскор.
Они долго думали, кто пришел на их землю? Кто зажег огонь на берегу
Великой реки?
Шавершол хотел ползти к чужому костру, но Оскор отговорил его - один
всадник не страшен для племени. Взволнованные послы потушили свой костер и
стали ждать утра.
Утром они набросили на спины отдохнувших лошадей высоколукие седла и
поехали вдоль реки искать следы огня. Ночной огонь мог вызвать множество
дум, даже испугать, но все-таки остаться для них загадкой. Они должны
увидеть его пылающим рядом или взять в руки еще не остывшую мягкую золу.
Угры нашли в кустах тлеющий еще костер и следы человека, который
провел около него беспокойную ночь. Чужой воин не ложился на траву, спал
сидя и не ходил, а ползал за сушняком для огня, как зеленая ящерица.
- Здесь был человек, - сказал Шавершол. - Он был один и боялся нас.
- Мы найдем его. Наши кони легки, как птицы, и быстры, как дзуры.
- Скоро высохнет трава, Оскор, и мы потеряем его след. Легче найти
куницу в лесу, чем одинокого всадника. Нас послал вождь к Большому шаману.
- Зачем приходил чужой воин на нашу землю? Зачем?
Шавершол снял меч, лук и сагайдак со стрелами, стащил с себя тяжелую
кожаную рубаху, привязал все к седлу и повел Арагеза к воде. Оскор долго
возился с тихо звенящим лебедем, привязывая его тонкими ремнями под гриву
коню. Кузнец был уже далеко, а он только зашел в реку и, крепко взявшись
за железное стремя, поплыл рядом с конем к далекому берегу.
Вода пенилась, сердито шумела и тащила их вниз. Молодой конь давил ее
грудью и вытягивал длинную морду, как бегущий по воде гусь. Плыли долго, а
до берега все еще было далеко. Оскору казалось: река поборет его коня,
утопит в буйных вырях и оружие, и лебедя. Он отчаянно бил свободной рукой
по вспененной воде, помогая плыть уставшему коню.
Могуча и упряма Великая Голубая река, неудержим ее бег. Но сильнее
Великой Реки два угорских воина. Их послал вождь и народ. Они едут к
Большому шаману за мудрым словом.
До берега оставалось не более десяти шагов. Оскор почувствовал под
ногами твердую землю и отпустил стремя. Конь его заржал, оттолкнулся
копытами от крепкого каменистого дна и выскочил из воды. Отряхнувшись
по-собачьи, он побежал к Арагезу, мягко покачивая лоснящимся крупом.
Послы надели рубахи, отвязали от седел оружие и двинулись отлогим
берегом вверх по реке. Они ехали широкой зеленой дорогой. Трава здесь
доходила до самой воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18