- Дурные вести, любезный Франк, - сказал тот. - Я являюсь вестником несчастья, и мне так трудно справиться с моей задачей, что в помощь себе и господину Брэнтону я и пригласил вас сюда.
Как раз при этих словах показался сам судья.
- Милостивый государь, - сказал капитан, делая шаг к нему навстречу, - мне предстоит печальный долг сообщить вам, что племянник ваш Корнелиус Ван Дик... умер в честном бою...
- Корнелиус?.. умер?.. Не может быть! - вскричал судья, ошеломленный, как будто он еще не вполне очнулся ото сна. - Еще в два часа ночи мы с ним сидели вместе за бутылкой вина!
- Тем не менее, это - печальная истина, - сказал капитан, глядя на часы. Три четверти часа тому назад Корнелиус испустил дух на моих глазах, сраженный пулею, попавшей ему прямо в сердце; он пал на дуэли.
- Да полноте, вы смеетесь, - бормотал потерявшийся судья. - Корнелиус убит на дуэли?! Да разве дерутся когда-нибудь на дуэли те, у кого за душой полмиллиона долларов и совсем нет долгов... Могу вас уверить, сударь, что пуля, которая убьет Ван Дика, еще не отлита...
- Извините меня, что я настаиваю, - произнес капитан, сбитый с толку этим недоверием, - но я могу удостоверить, что сам лично был в качестве секунданта вашего племянника, и что он действительно убит наповал своим противником!
- Кто этот противник? - спросил судья, несколько поколебленный.
- Господин Мак Дайармид.
- Мак Дайармид! Возможно ли! Да ведь не далее как вчера он уверял меня в своей дружбе.
- Больше вы его уверений не услышите, так как он тоже скончался...
- Скончался! Мак Дайармид? Вы должны сознаться, что ваши известия очень сомнительного свойства! - вскричал судья на этот раз с искренним участием, явно тронутый за живое. - Ведь у меня с ним назначено свидание, деловое свидание... и... очень важное!..
- Он не явится на это свидание, потому что его, как и вашего племянника, я видел распростертым на снегу бездыханным трупом... Я могу в двух словах передать вам эту трагическую историю... У Мак Дайармида с Ван Диком была какая-то старинная ссора и вражда; подлинной причины я не знаю, да это меня и не касается. Когда товарищ приходит ко мне и говорит: "Я должен драться", - не в моих правилах спрашивать о причинах. Видимым поводом было публичное оскорбление - удар хлыстом в присутствии ста человек, - одним словом, такая обида, которая не может кончиться мировой. Ваш племянник просил меня быть его секундантом. И я, его бывший начальник, мог сделать только одно, - не правда ли? - исполнить его желание... Господин Мак Дайармид поручил войти со мной в переговоры своему родственнику Эвану Рою, шотландцу, по правде сказать настоящему дикарю; впрочем, это меня не касается... Сегодня утром в восемь часов произошла встреча на реке... вон там, у поворота.
Капитан указал в окно на снежной равнине то место, где река огибает холм Брэнтонвиль, и продолжил:
- Условия дуэли были следующие: на шестиствольных револьверах, с пятнадцати шагов, первый выстрел по команде, остальные произвольно. Напрасно я старался сколько-нибудь смягчить эти суровые условия. Проклятый шотландец ни в чем не уступал. Я должен сознаться, что когда увидел этих двух людей, выделявшихся с поразительной отчетливостью на белом снегу своими черными фигурами и приближавшихся друг к другу, я понял, что бедный Ван Дик погиб. Несчастный провел ночь за бутылкой и едва стоял на ногах. Эван Рой подал сигнал. К моему крайнему изумлению, первый же выстрел Корнелиуса совершенно случайно (так как бедняга целиться не мог) поразил противника в живот, и Мак Дайармид как подкошенный свалился на снег. Корнелиус с поднятым пистолетом стоял, сам изумленный своей меткостью. Вместе с другим секундантом я бросился к раненому; тот с трудом приподнялся, оперся на левую руку и крикнул нам, имея на то полное право, чтобы мы не трогали его и оставили в покое. Медленно и спокойно он прицелился в неподвижно стоявшего Корнелиуса. Раздался выстрел, и Корнелиус упал ничком. "Поплывем вместе! Так-то справедливее!" - сказал Мак Дайармид. Ослабев от своего страшного усилия, он испустил последний вздох. Противник его был уже мертв. Люди с соседней станции, привлеченные выстрелами, прибежали и помогли нам поднять трупы... Враги лежат теперь рядом, бок о бок в железнодорожном сарае. Эван Рой повез роковое известие родным своего друга, а мне выпал жребий принести печальную новость вам.
Судья Брэнтон казался более раздосадованным, чем опечаленным. По мере того, как он слушал рассказ капитана, лицо его меняло цвет: из красного оно сделалось кирпичным, потом фиолетовым. Армстронг, и без того в ужасе от услышанного, видел, что им чуть ли не угрожает третий смертельный случай. По счастью, завязанный впопыхах галстук не мешал судье дышать, и, быть может, только благодаря этому с ним не случился апоплексический удар.
- Двойной удар... двойной удар, - повторял судья, казалось, сам не понимая смысла произносимых им слов. - Такие вещи только со мной и случаются. Ну, скажите пожалуйста, не дурак ли Корнелиус: вместо того, чтобы жениться на моей дочери, он идет стреляться? А Мак Дайармид, а? Надуть меня так жестоко! Вот видите, милый мой, - сказал он, обращаясь к Армстронгу, - никогда нельзя рассчитывать на этих индейцев. Их слово не стоит медного гроша, ни одного гроша!..
Вот все, чем Брэнтон помянул двух покойников. Корнелиус так бесцветно прожил на свете, что, действительно, и помянуть его было нечем. Иное дело Мак Дайармид. Не говоря уже о матери и сестре, о преданном Эване Рое, горько оплакивавшем погибшего, сердца Армстронга и Мэггера долго сжимались от боли при мысли, как рано увяла жизнь, столь много обещавшая впереди.
Прошло не более четверти часа после отъезда Бюркэ; Франк и Брэнтон оставались еще в зеленой комнате, как вдруг вбежал испуганный лакей и объявил, что прибыл агент общественной безопасности с полицейскими и желает видеть хозяина дома.
Господин Брэнтон направился в прихожую, где и застал агента.
- Господин судья, я в отчаянии, что вынужден побеспокоить вас в рождественский праздник, - сказал тот, - но я имею предписание арестовать одного из ваших гостей...
- Одного из моих гостей?.. - повторил судья в крайнем изумлении.
Агент вынул из-за пазухи гербовый лист с печатью и прочел:
"Приказываем и повелеваем всем агентам общественной безопасности арестовать и содержать под караулом человека, именуемого Мак Дайармидом".
Франк и Брэнтон выслушали молча. Полицейский офицер предположил, что они собираются отрицать присутствие того, кого ищут, тем самым дав ему время скрыться.
- Бесполезно отрицать его присутствие в этом доме, - сказал он. - Мы были извещены вчера вечером телеграммой со станции Брэнтонвиль.
И он показал телеграмму следующего содержания:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43