Половина зданий была сожжена или взорвана, от большинства из них уцелели лишь обгоревшие фундаменты, а население сократилось больше чем наполовину. Джерико был совершенно убежден, что Конрад Бланд не ожидал появления агента именно в этом городишке. Поэтому разрушения вряд ли были вынужденной мерой самообороны. Скорее это был каприз садиста.
Улицы были усеяны убитыми — расстрелянными, с перерезанными горлами, искалеченными, с оторванными руками и ногами, и все они валялись между обожженных остовов машин, обломков зданий, куч мусора и грязного тряпья.
Джерико успел отшагать от аэропорта с километр, когда вдруг сообразил, что целый и здоровый мужчина привлечет на таких улицах внимание куда больше, чем любое другое существо. Спрятавшись в выжженных руинах небольшого дома, он взялся за работу, и через несколько минут выбрался оттуда преобразившимся: весь в ожогах, левая рука безвольно болталась на окровавленной перевязи, одежда была порвана, в пятнах засохшей крови. Он сильно прихрамывал на правую ногу. На лице его застыло потрясенное выражение. Он пустился дальше мимо руин.
К своему удивлению, он встретил прохожих в еще худшем состоянии, чем он сам. Больные, раненые, искалеченные, они проходили мимо, не обращая на него внимания. А больше вокруг не было никого, кто мог бы проявить интерес к его личности. Время от времени издалека доносились выстрелы, но поскольку войны не было, а шла сплошная резня, то трудно было даже догадаться, кому были предназначены эти пули.
Не меняя направления, он продолжал хромать к центру, оглядывая окружавшую его разруху. По всей видимости, здесь прошлись бомбардировкой, однако пилоты сработали небрежно. В одних районах не осталось ни одного живого места, в то время как в других дома стояли почти целые, только вылетели стекла. Он понятия не имел, где искать связную Люси Белоглазой, но логика подсказывала, что если и искать, то в одном из уцелевших районов. Джерико обошел самый большой квартал, но совершенно безуспешно, провел ночь с беженцами в вестибюле сожженной гостиницы и отправился дальше осматривать жилые кварталы.
Стрельба участилась, и раза два раздавалась так близко, что он инстинктивно прятался. Однако никого рядом не было, и никто не мог заметить, с какой резвостью он это проделывал.
Ближе к полудню он наконец нашел запертый киоск гаданий по руке с фотографией женщины в белом в окне.
Он выждал, пока из виду не скроются несколько бродячих полутрупов, затем быстро взломал дверь и вошел в небольшую прихожую. Стараясь держаться начеку, он прошел дальше, раздвинул свисающие бамбуковые занавеси и очутился в кабинете.
Женщина средних лет сидела у окна и тупо смотрела на улицу.
— Мы закрыты, — сказала она глухо, даже не обернувшись.
— Ничего, сейчас откроетесь, — отозвался Джерико, присаживаясь. Она обернулась и смерила его взглядом с ног до головы.
— Вам скорее нужна больница, если, правда, она уцелела, а не предсказательница.
— Позвольте мне судить самому, — ответил Джерико, лениво тасуя гадальные карты, лежавшие на столике. — Белоглазая Люси считает, что мне необходима предсказательница.
— Джерико?! — спросила она неуверенно, впиваясь в него пронзительным взглядом. Он кивнул.
— Да что с вами произошло?
— Ничего.
— Но ведь вы… — Она оборвала себя. — Да, конечно, кто же заметит лишнюю корову на бойне.
— Почему же Люси Белоглазая не предупредила вас о моей новой маскировке? — спросил он, вынимая руку из перевязи и потягиваясь. — А я-то думал, что она следит за каждым моим шагом, как было условлено.
— Она серьезно больна, — ответила женщина.
— Да, и что же с ней?
— Сердечный приступ, старость, трудно сказать. Время от времени она связывается со мной, но мысли ее хаотичны, нечетки. Мне кажется, она умирает.
— Ей удалось сообщить вам что-нибудь полезное?
— Да, единственный город, между этим и Тиферетом, где у вас есть хотя бы минимальный шанс, это Бина.
— Бина, — повторил он. — Это всего в ста двадцати километрах от Тиферета, верно? — Она кивнула. — Кстати, а почему стреляют на улицах?
— Из-за вас.
— Из-за меня?!
— Вчера днем Бланд откуда-то узнал, что вы миновали Нетцу и направляетесь в Ясод. Он объявил через своих людей, что если вас не прикончат в Ясоде, то он вернется и уничтожит все, что уцелеет. Пока они успели пристрелить человек пятьдесят, принимая их за вас.
— Но он в любом случае выполнит свое обещание, — заметил Джерико.
— Да, конечно. Ясод разбомбили неделю назад, еще до того, как он узнал о вас. Он разбомбил Ясод потому, что ему это доставляло удовольствие. И по этой же причине он обязательно сюда вернется.
— Сколько его подручных находится здесь?
— Не больше двух тысяч.
— И как они добираются до Бины?
— Сейчас спрошу Люси Белоглазую, — ответила женщина, закрывая глаза и хмурясь. Потом она приподняла веки и взглянула на Джерико:
— Бесполезно. Ее разум помутился. В ее голове лишь воспаленный бред.
— Хорошо, — сказал Джерико. — Может, вы сами ответите мне на пару вопросов, не прибегая к помощи Люси Белоглазой.
— Я попробую.
— Во-первых, почему люди мирятся с этим? Почему бы им не атаковать Тиферет или не убраться отсюда подобру-поздорову.
— Вы должны понять, что они все обожествляют Конрада Бланда. Он — их Черный Мессия и не может совершить ничего не правильного. Если он считает, что Ясод должен быть стерт с лица земли, а население полностью истреблено, то он, несомненно, прав. Но здесь вы имеете дело не с поверхностной верой, как в Амаймоне или Кесере, а с истовыми фанатиками Сатаны. Они верят в силу и мощь зла, они преклоняются перед ложью, унижением, уничтожением, живут в грехе, растлении и никогда не променяют это ни на что другое. Они не задумываясь, совершенно свободно, приносят смерть друг другу. Они не боятся смерти и всегда с радостью встречают ее. Они все готовы опуститься в преисподнюю и стать слугами Люцифера.
— Но это же нелепо, — невольно произнес Джерико, однако тут же вспомнил молодого мужчину, который добровольно принес себя в жертву. — Ведь никому не хочется умирать, и даже мученики древней Земли, будь у них выбор, предпочли бы смерти возможность изменить общество.
— Верно, — ответила она. — Но ведь их вера не прославляла смерть и страдания.
— Но они прославляли Иисуса, которого распяли на кресте, — возразил Джерико.
— Он страдал ради них, а ради сатанистов никто не страдает.
— Это настоящее сумасшествие.
— Разве мог бы Конрад Бланд достичь такого успеха в нормальном мире?
Джерико пожал плечами:
— Вы уже ответили на мой второй вопрос. Я полагаю, что здесь, в этом городе, даже после всего, что произошло, не найдется никого, кто хотел бы сопротивляться и на кого я мог бы опереться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Улицы были усеяны убитыми — расстрелянными, с перерезанными горлами, искалеченными, с оторванными руками и ногами, и все они валялись между обожженных остовов машин, обломков зданий, куч мусора и грязного тряпья.
Джерико успел отшагать от аэропорта с километр, когда вдруг сообразил, что целый и здоровый мужчина привлечет на таких улицах внимание куда больше, чем любое другое существо. Спрятавшись в выжженных руинах небольшого дома, он взялся за работу, и через несколько минут выбрался оттуда преобразившимся: весь в ожогах, левая рука безвольно болталась на окровавленной перевязи, одежда была порвана, в пятнах засохшей крови. Он сильно прихрамывал на правую ногу. На лице его застыло потрясенное выражение. Он пустился дальше мимо руин.
К своему удивлению, он встретил прохожих в еще худшем состоянии, чем он сам. Больные, раненые, искалеченные, они проходили мимо, не обращая на него внимания. А больше вокруг не было никого, кто мог бы проявить интерес к его личности. Время от времени издалека доносились выстрелы, но поскольку войны не было, а шла сплошная резня, то трудно было даже догадаться, кому были предназначены эти пули.
Не меняя направления, он продолжал хромать к центру, оглядывая окружавшую его разруху. По всей видимости, здесь прошлись бомбардировкой, однако пилоты сработали небрежно. В одних районах не осталось ни одного живого места, в то время как в других дома стояли почти целые, только вылетели стекла. Он понятия не имел, где искать связную Люси Белоглазой, но логика подсказывала, что если и искать, то в одном из уцелевших районов. Джерико обошел самый большой квартал, но совершенно безуспешно, провел ночь с беженцами в вестибюле сожженной гостиницы и отправился дальше осматривать жилые кварталы.
Стрельба участилась, и раза два раздавалась так близко, что он инстинктивно прятался. Однако никого рядом не было, и никто не мог заметить, с какой резвостью он это проделывал.
Ближе к полудню он наконец нашел запертый киоск гаданий по руке с фотографией женщины в белом в окне.
Он выждал, пока из виду не скроются несколько бродячих полутрупов, затем быстро взломал дверь и вошел в небольшую прихожую. Стараясь держаться начеку, он прошел дальше, раздвинул свисающие бамбуковые занавеси и очутился в кабинете.
Женщина средних лет сидела у окна и тупо смотрела на улицу.
— Мы закрыты, — сказала она глухо, даже не обернувшись.
— Ничего, сейчас откроетесь, — отозвался Джерико, присаживаясь. Она обернулась и смерила его взглядом с ног до головы.
— Вам скорее нужна больница, если, правда, она уцелела, а не предсказательница.
— Позвольте мне судить самому, — ответил Джерико, лениво тасуя гадальные карты, лежавшие на столике. — Белоглазая Люси считает, что мне необходима предсказательница.
— Джерико?! — спросила она неуверенно, впиваясь в него пронзительным взглядом. Он кивнул.
— Да что с вами произошло?
— Ничего.
— Но ведь вы… — Она оборвала себя. — Да, конечно, кто же заметит лишнюю корову на бойне.
— Почему же Люси Белоглазая не предупредила вас о моей новой маскировке? — спросил он, вынимая руку из перевязи и потягиваясь. — А я-то думал, что она следит за каждым моим шагом, как было условлено.
— Она серьезно больна, — ответила женщина.
— Да, и что же с ней?
— Сердечный приступ, старость, трудно сказать. Время от времени она связывается со мной, но мысли ее хаотичны, нечетки. Мне кажется, она умирает.
— Ей удалось сообщить вам что-нибудь полезное?
— Да, единственный город, между этим и Тиферетом, где у вас есть хотя бы минимальный шанс, это Бина.
— Бина, — повторил он. — Это всего в ста двадцати километрах от Тиферета, верно? — Она кивнула. — Кстати, а почему стреляют на улицах?
— Из-за вас.
— Из-за меня?!
— Вчера днем Бланд откуда-то узнал, что вы миновали Нетцу и направляетесь в Ясод. Он объявил через своих людей, что если вас не прикончат в Ясоде, то он вернется и уничтожит все, что уцелеет. Пока они успели пристрелить человек пятьдесят, принимая их за вас.
— Но он в любом случае выполнит свое обещание, — заметил Джерико.
— Да, конечно. Ясод разбомбили неделю назад, еще до того, как он узнал о вас. Он разбомбил Ясод потому, что ему это доставляло удовольствие. И по этой же причине он обязательно сюда вернется.
— Сколько его подручных находится здесь?
— Не больше двух тысяч.
— И как они добираются до Бины?
— Сейчас спрошу Люси Белоглазую, — ответила женщина, закрывая глаза и хмурясь. Потом она приподняла веки и взглянула на Джерико:
— Бесполезно. Ее разум помутился. В ее голове лишь воспаленный бред.
— Хорошо, — сказал Джерико. — Может, вы сами ответите мне на пару вопросов, не прибегая к помощи Люси Белоглазой.
— Я попробую.
— Во-первых, почему люди мирятся с этим? Почему бы им не атаковать Тиферет или не убраться отсюда подобру-поздорову.
— Вы должны понять, что они все обожествляют Конрада Бланда. Он — их Черный Мессия и не может совершить ничего не правильного. Если он считает, что Ясод должен быть стерт с лица земли, а население полностью истреблено, то он, несомненно, прав. Но здесь вы имеете дело не с поверхностной верой, как в Амаймоне или Кесере, а с истовыми фанатиками Сатаны. Они верят в силу и мощь зла, они преклоняются перед ложью, унижением, уничтожением, живут в грехе, растлении и никогда не променяют это ни на что другое. Они не задумываясь, совершенно свободно, приносят смерть друг другу. Они не боятся смерти и всегда с радостью встречают ее. Они все готовы опуститься в преисподнюю и стать слугами Люцифера.
— Но это же нелепо, — невольно произнес Джерико, однако тут же вспомнил молодого мужчину, который добровольно принес себя в жертву. — Ведь никому не хочется умирать, и даже мученики древней Земли, будь у них выбор, предпочли бы смерти возможность изменить общество.
— Верно, — ответила она. — Но ведь их вера не прославляла смерть и страдания.
— Но они прославляли Иисуса, которого распяли на кресте, — возразил Джерико.
— Он страдал ради них, а ради сатанистов никто не страдает.
— Это настоящее сумасшествие.
— Разве мог бы Конрад Бланд достичь такого успеха в нормальном мире?
Джерико пожал плечами:
— Вы уже ответили на мой второй вопрос. Я полагаю, что здесь, в этом городе, даже после всего, что произошло, не найдется никого, кто хотел бы сопротивляться и на кого я мог бы опереться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54