— Может, потому, что в своей жизни он не разделяет первое и второе? — предположил Бейкер.
— Послушай, он — историк, летописец, — гнул свое Макс. — Он должен говорить правду. Он лжет. Это неправильно. Все просто.
— Тебе приходилось убивать из пистолета, спрятанного в твоей третьей руке? — спросил Бейкер.
— Конечно, — кивнул Макс. — Но это совсем другое.
— Но ты же поступал нечестно.
— Вопрос стоял о жизни и смерти.
— Вот об этом и пишет Вилли.
— С чего ты так решил?
— Только это не его жизнь и смерть, — пояснил Бейкер. — Наша. Кто-то возьмет эту книгу через пару сотен лет, и я буду жить до тех пор, пока обо мне будут читать. Как только закроется книга, я снова умру. Это я тебе про жизнь. А смерть наступит, если он не продаст рукопись или никто никогда не откроет книгу.
— Сукин ты сын, я себе такого и представить не мог. — Он повернулся к Барду. — Разрешаю тебе писать, что вздумается.
— Приукрашивать, — настаивал Бард.
— Как ни назови.
— Есть одна история, которую у меня не было возможности приукрасить, потому что я ее еще не слышал. Как насчет нее, Катастрофа?
— А я тут при чем?
— Ты же участвовал в войне, не так ли?
— Самую малость, даже не успел вспотеть.
— Все равно я хочу об этом слышать. — Бард уже приготовил блокнот.
— Как скажешь, — пожал плечами Бейкер.
КАТАСТРОФА БЕЙКЕР И КОРАБЛЬ, КОТОРЫЙ МУРЛЫКАЛ
Я решил, что именно мне по силам закончить эту войну (начал Бейкер). Подумал, что лучший способ — нанести удар в самое сердце. Я знал, что главный лагерь пришельцев расположен на Генрихе III, вот и полетел туда, как только покинул «Аванпост».
Я не пытался подкрасться к ним незаметно. Наоборот, вошел в лагерь, сказал, кто я есть, и предложил сразиться с их чемпионом в рукопашном бою.
Я исходил из того, что победитель боя выиграет и войну, но их командир со мной не согласился, прежде всего потому, что не располагал необходимой властью. Во время разговора с ним меня представили миловидной женщине, которая занималась торговлей оружием, и я выдвинул контрпредложение: если их чемпион победит, я буду всю войну сражаться на их стороне, а если победа останется за мной, они отдадут мне королеву Элеонор Прованскую, такое имя я дал этой женщине.
Они решили, что при моей силе я должен одновременно драться с двумя их чемпионами, а поскольку в росте и габаритах они уступали людям, я согласился. Насколько я помню, поединок занял не больше двух минут. Я уверен, что тощий когда-нибудь снова сможет ходить, а вот насчет плотного, коренастого, сильно сомневаюсь.
Пришельцы повели себя благородно и отдали мне королеву Элеонор. Ее это не очень порадовало, но я повел ее к своему кораблю, чтобы не дать ей сбежать. Оставался на земле, пока она открывала люк и входила в воздушный шлюз. А потом, прежде чем я успел остановить ее, Элеонор задраила люк и взлетела, оставив меня на земле с отвисшей челюстью.
Пришельцы смеялись до слез, а я так разозлился, что уже хотел вызвать их всех на бой без правил, но потом сообразил: нет их вины в том, что я нашел лимон в саду любви. Я попросил их показать мне ее корабль, которому теперь предстояло стать моим.
Выглядел звездолет на удивление странно, таких мне видеть еще не доводилось, но я не видел причин отказываться от него, звездолет есть звездолет, поэтому, раздав двадцать автографов, попрощался с хихикающими пришельцами и поднялся на борт.
Такого пульта управления с надписями на непонятном мне языке я тоже никогда не видел, кресла и переборки казались живыми, впрочем, я не обращал на них особого внимания. Куда больше меня занимало другое: как активировать корабль и взлететь.
* * *
Ураган Смит встал и направился к двери.
— Ты уж меня извини, Катастрофа, но я все время поглядываю на часы и чувствую, что мне пора. Иначе Шеба, оставшаяся на Аделаиде Лувайн, израсходует весь запас воздуха.
— Нет проблем, — ответил Бейкер. — Будет нехорошо, если твоя дама задохнется, пока ты пьешь и проводишь время в свое удовольствие.
— Я рад, что ты меня понимаешь. Увидимся через день-другой.
* * *
Одна кнопка на пульте управления привлекла мое внимание (продолжил Бейкер). Она выделялась своей яркостью, вот я и нажал на нее, поскольку не мог весь день таращиться на пульт управления.
И услышал пронзительный женский вскрик.
— Кто здесь? — Я выхватил лучевик, огляделся.
— Я, — ответил женский голос.
— Где ты прячешься?
— Я не прячусь, — ответил голос. — Я — корабль.
— Ты — киборг или искусственный интеллект?
— Ни то и ни другое.
— У меня больше вариантов нет.
— Я — живое существо, созданное с помощью генной инженерии.
— По голосу ты — женщина.
— Я — женщина.
* * *
Бейкер поднял голову и увидел стоящего в дверях Урагана Смита.
— Я думал, ты ушел.
— Ушел, — кивнул Смит, — но услышал, что ты рассказываешь, и вернулся, чтобы дослушать до конца.
— Я рассказываю об инопланетном звездолёте. Или об инопланетянине, который был звездолетом.
— Инопланетянке.
— Я думал, у тебя есть инопланетянка.
— Ты про Шебу?
— Да. Разве у нее не заканчивается воздух на Аделаиде Лувайн?
— У нее большие легкие. — Смит пожал плечами. Вернулся к своему столику, сел, наклонился вперед, чтобы не пропустить ни единого слова. — Продолжай.
Бейкер долго смотрел на него.
— Как скажешь.
* * *
— Эти кнопки помогут нам взлететь? — спросил я, нажимая на две или три.
— О Боже! — выдохнула она.
— Я причинил тебе боль, мэм?
— Сделай это еще раз.
Я вновь нажал на кнопки, и корабль замурлыкал, как кошка.
— У тебя есть имя?
— Леонора, — прошепталa в ответ.
— Так вот, Леонора, мэм, можешь ты сказать, как мне убраться с Генриха III до того, как пришельцы нарушат заключенное мной и ими перемирие.
— Сядь, — сказала она. — Я обо всем позабочусь.
Я сел и не успел пристегнуть ремни безопасности, как они сами притянули меня к спинке кресла, а взглянув на обзорный экран, я увидел, что мы уже за пределами стратосферы.
Ремни освободили меня и кое-где погладили, прежде чем уползти в пазы. Я встал, огляделся.
— Как тебя зовут? — спросила Леонора.
— Бейкер, — ответил я. — Катастрофа Бейкер.
— Какое романтичное имя, — проворковала она.
— Ты действительно так думаешь? Мне-то казалось, что лучшие имена расхватали Ураган Смит и Могильщик Гейнс. — Я отошел к дальней стене рубки. — А где камбуз? Последний раз я поел еще до того, как приземлился на Генрихе III.
Стена отошла в сторону.
— Иди по коридору. Первая комната налево.
Едва я ступил в коридор, корабль чуть задрожал, словно мы попали в легкий ионный шторм, и я уперся руками в переборки, чтобы не упасть.
— О! — вскрикнула Леонора. А потом. — О! О! О!
— Извини, если сделал что-то не так, мэм, — сказал я. — Я не хотел доставлять тебе неудобств.
— Ты не доставляешь мне неудобств, — ответила она, и я мог поклясться, что услышал учащенное дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91