— С тем, что мне предстоит сделать, в одиночку я не справлюсь. Мне должен помогать еще один человек. Как минимум. Я уже понял, что вам можно доверять, поэтому хотел бы, чтобы вы пошли со мной. — Он помолчал. — Вам придется взять отпуск без сохранения содержания, но я компенсирую ваши потери.
— Сколько я буду отсутствовать? Он потер подбородок.
— Недели четыре.
— И куда мы отправимся?
— Сначала на Небесную Синь.
— А потом?
— На Землю.
— Зачем?
— Я должен кое-что сделать, а одному мне это не под силу.
— Что именно?
Он ответил долгим взглядом.
— Я вам скажу, но лишь после того, как мы достигнем Земли и у вас не будет возможности передумать. Я покачал головой:
— Извините, мистер Мандака. Если уж я уйду в отпуск и полечу с вами на Землю, я должен знать, в чем причина.
— Если я вам скажу, вы не полетите.
— Я не полечу, если вы мне не скажете, — возразил я. Ему пришлось выдержать нелегкую борьбу с самим собой, но в конце концов он вздохнул, подозвал кресло и, когда оно подплыло к нему, сел.
— Хорошо, мистер Роджас. Полагаю, вы должны все знать.
— Я вас внимательно слушаю.
— Но мне придется познакомить вас кое с какими подробностями, чтобы вы не решили, что имеете дело с сумасшедшим.
— С эксцентричным человеком — да, — ответил я. — А сумасшедшим я вас не считаю.
— Премного вам благодарен, — сухо усмехнулся он. — А теперь я бы выпил молока.
Я заказал молоко, и через несколько секунд он уже держал стакан в руке.
— За неимением шампанского. — Он поднял стакан и одним глотком осушил его.
— Вы собираетесь рассказать мне о Сендейо, не так ли? Он кивнул, подозвал маленький столик, поставил на него пустой стакан.
— Знаете, — тут я заметил, что моя сигара потухла, и вновь раскурил ее, — проснувшись сегодня утром, я понял, что мне известна вся история бивней, за исключением двух моментов осталось выяснить, где сейчас бивни и что вы хотите с ними делать. — Я помолчал. — А вот Сендейо никак не укладывался в общую схему. Для меня так и осталось загадкой, какое отношение имеет он к бивням.
— Все потому, мистер Роджас, что ваши исходные посылки неверны. Есть еще один эпизод истории бивней, оставшийся вам неизвестным.
— Правда? — Я наклонился вперед. — И что же это за эпизод?
— Смерть Слона Килиманджаро.
— Никто не знает, как он умер.
— Я знаю, — ответил Мандака. Глаза его затуманились, он словно перенесся на триллионы миль и тысячи лет, чтобы рассказать мне трагедию Шунди, Бутамо, Раканьи, Сендейо и Слона Килиманджаро.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

СЛОН КИЛИМАНДЖАРО (1898 г. Н.Э.)
Я достиг подножия Килиманджаро и начал подниматься по склону. Поначалу пологому, с прогалинами в густой растительности, с многочисленными речушками, заполненными ледяной водой, стекающей с покрытой снегом и льдом вершины.
Поднимался я не спеша, зная, что мой Бог, если Он живет на вершине горы, меня подождет. Нижняя часть склона кишела жизнью, но все живое, за исключением стайки цапель, парящих надо мной, разбегалось в стороны при моем появлении. Львы рычали, отступая, леопарды шипели, бросаясь в кусты, носороги фыркали, уносясь прочь, люди застывали и с трепетом взирали на меня, когда я проходил мимо их хижин.
Его звали Бутамо, и он бежал два дня и две ночи. Его захватил в Уганде Шунди, вождь кавирондо, известный работорговец. По числу проданных им негров он уступал разве что знаменитому арабу Типпу Тибу. Маленьким мальчиком Шунди сам попал в рабство к Типпу Тибу, где и узнал, что Коран запрещает правоверному мусульманину держать в рабстве другого мусульманина. Он принял ислам и получил свободу. А потом сам занялся работорговлей, поскольку ничего другого делать не умел. Отпускать на свободу братьев по вере он не хотел, а потому отправлялся за живым товаром в глубь Черного континента, куда еще не проник ислам. Дела у него шли отлично, каждый караван рабов приносил немалую прибыль.
Шунди руководствовался двумя правилами: рабов надо хорошо кормить (на невольничьих рынках в Занзибаре и Момбасе за дистрофиков много не давали) и сбежавшего раба должно убить (чтобы другие не последовали его примеру).
Поэтому, когда Бутамо удрал, Шунди поручил руководство караваном своему помощнику, а сам в сопровождении трех следопытов-вандеробо бросился следом за беглецом, чтобы привести его назад и убить в назидание остальным.
Воздух становился прохладнее, боль в моем животе поутихла, я смог осторожно опуститься на мягкую землю и втереть грязь в потрескавшуюся, зудящую кожу. Появился молодой слон, который хотел напиться, но, увидев меня, подождал, пока я не закончу и уйду от болотца.
На склоне горы, у самого подножия, Бутамо увидел деревню и направился к ней. Путь занял у него три часа, а при входе в деревню его окружили воины, наставившие на него копья.
— Помогите мне! — взмолился Бутамо. — Я сбежал от работорговцев и два дня ничего не ел.
— Ты не из нашего племени, — ответил один из старейшин. — С чего нам помогать тебе?
— Если вы не дадите мне еды, я умру.
— Если мы дадим тебе еды и работорговцы об этом узнают, мы все умрем, — ответил старейшина — Ты должен покинуть нашу деревню.
— Я безоружен. Дайте мне копье, чтобы я смог убить какое-нибудь животное и съесть его.
Старейшины посовещались. Работорговцы наверняка гонятся за беглым рабом, могут прийти в деревню и найти древнее, заряжаемое со ствола ружье, которое много лет назад досталось им от немца-охотника. Они могут начать задавать вопросы о немце и арестовать старейшин за убийство.
Если же отдать ружье беглому рабу, никто не узнает, откуда оно у него взялось, а если его казнят за убийство, так и жизнь раба — не сахар.
— Ты знаешь, как пользоваться ружьем белого человека? — спросил Бутамо все тот же старейшина.
— Я видел, как ими пользуются белые люди.
— Ты сбежал от работорговцев, рабство мы ненавидим, а потому поможем тебе, — продолжал старейшина. — Копья мы тебе дать не можем, потому что по нему работорговцы найдут нашу деревню, а враждовать с ними мы не хотим. Но мы дадим тебе ружье, если ты поклянешься, что никому не скажешь, где ты его взял.
— Никому не скажу.
Старейшина послал одного из воинов за ружьем.
— Дайте ему воды, — распорядился другой старейшина, и Бутамо напоили.
Воин вернулся, протянул Бутамо старинное ружье и мешок.
— В мешке порошок, который заставляет ружье стрелять, — объяснил старейшина.
— Я знаю, — кивнул Бутамо. — Я видел, как Шунди управлялся с таким ружьем.
— Кто такой Шунди?
— Работорговец, от которого я сбежал.
— Странное имя для белого человека.
— Он черный, — ответил Бутамо.
— Почему черный человек продает других черных? — спросил старейшина.
— Ради денег.
— А что он делает с этими деньгами?
— Покупает много коров, коз и жен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78