Эмир разбил наконец войско мятежных беков. Еще месяц-другой он будет занят отловом разбежавшихся и показательными казнями, но по большому счету очередную гражданскую войну в эмиратах можно считать оконченной. И как всегда в подобных случаях, возрастает опасность для Поммерна.
– Когда она может стать реальной? – спросил канцлер.
– Самое раннее – в августе нынешнего, самое позднее – к весне следующего года. Агенты доносят, что к нам уже собирается посольство с требованием прекратить прием беженцев.
– Известно, кто к нам отправится? – спросил канцлер.
– Младший марусим Нурмулда Бейт-Гафар.
– Опять этот капризный лис!
– Увы.
– Что будем делать с посольством, господа? – спросил курфюрст. – Прошу высказываться. Господин канцлер?
– Полагаю, посольство должно быть принято с максимальной любезностью, монсеньор. Со всеми подобающими почестями...
– Это понятно. А по существу? Бейт-Гафару придется сказать либо «да», либо «нет».
– Уже много лет Поммерн никому не отказывает в политическом убежище. Принципы не должны меняться без серьезных причин...
– Следовательно, «нет»?
– ... а с другой стороны, ваше высочество, серьезная угроза государству делает временную отсрочку в реализации отдельных принципов внешней политики вполне допустимой...
– Следовательно, «да»?
– ... хотя сомнительно, что отказ принимать диссидентов начисто избавит нас от угрозы войны. Однако нельзя забывать и о том, что даже небольшой выигрыш времени позволил бы нам лучше подготовиться, и в этой связи..
– Черт побери, Бройзе! Совет-то ваш в чем заключается?
– Вот в том и заключается, монсеньор. Любезно принять и послать их к черту.
– К шайтану, – одобрительно поправил Брюганц, предвкушая новые заказы для «пороховых» баронов своей партии.
– Да, к шайтану. Туда они дорогу лучше знают. В сущности, выбора нет. Иначе после первого требования неизбежно появится второе, а когда они наведут у себя относительный порядок – о, тогда и третье последует, традиционное.
– О возвращении Джанги?
– Ну да, ваше высочество.
– Мы не можем на это согласиться.
– Разумеется. Рано или поздно отказывать придется, но лучше это сделать прямо сейчас. Тогда на нашей стороне будут воевать все те перебежчики, которых мы спасем от резни, и воевать они будут получше нас. Их сейчас уже больше семи тысяч, если считать только боеспособных. Почти две кавалерийские дивизии, причем с собственными лошадями. Но главное даже не это. В межгосударственных отношениях, так же как и в подворотне, нельзя поддаваться на шантаж. Ни к чему хорошему такое не приводит. Поражение без боя, поражение только из страха потерпеть поражение... Исторические примеры приводить?
– Нет, нет, Хьюго. Я вас понял. Теперь давайте послушаем герцога Сентубала.
Председатель верхней палаты встал и коротко поклонился.
– Ваше высочество, если оставить в стороне аналогию с подворотней, в целом я согласен с мнением уважаемого господина канцлера (еще один легкий поклон). Только вот между «да» и «нет» возможен промежуточный вариант.
– Бейт-Гафару долго голову морочить не удастся, – сказал начальник курфюрстенштаба. – Когда-то он был нашим союзником, и сейчас ему надо очень постараться, чтобы эмир этого не припомнил.
– Я и не предлагаю морочить ему голову, ваше превосходительство, – спокойно заметил герцог. – Напротив, будет лучше, если мы рассмотрим предложения марусима с полной благожелательностью и в максимально короткие сроки.
– Знаете, я не совсем улавливаю вашу мысль, – признался курфюрст.
– Виноват, монсеньор. Мне следовало сказать «в максимально короткие по нашему законодательству сроки».
– Еще проще, ваша милость, – попросил начальник курфюрстенштаба.
– Видите ли, генерал, от границы с эмиратами до города Джанга посольство сможет добраться не меньше, чем за один день...
– За два, – мгновенно поправил начальник курфюрстенштаба. – Мне сейчас пришло в голову, что там срочно нужно починить пару мостов.
– Тем лучше, господин генерал.
– Рота саперов будет наготове, и как только... В общем, дон Амедео, вы меня лучше понимаете, чем я вас.
– Джон Александрович, просто дела, которыми мы занимаемся, имеют разную специфику, – любезно заметил герцог. – Я вот, например, никудышный полководец.
– Итак, – сказал курфюрст, – наш марусим на третий день путешествия окажется в Джанге. Что дальше?
Сентубал позволил себе улыбнуться.
– Дальше? По законам гостеприимства султан Джабер просто обязан «закатить», как принято говорить в Четырхове, роскошный прием. А марусим начисто лишен возможности обидеть хозяина отказом. И это еще один выигранный день, и отнюдь не последний. Само собой разумеется, что беки городов Урханг и Джейрат сочтут делом чести не отстать от своего сюзерена по части хлебосольства. Следовательно, с учетом оставшегося пути, магрибинцы доберутся до Бауцена примерно через восемь дней после пересечения границы, вряд ли раньше.
– Так, так, – сказал курфюрст. – Продолжайте, продолжайте
– Не может ли так случиться, монсеньор, что вас в это время не окажется в городе?
– В Бауцене? – с интересом переспросил курфюрст. – Очень может быть, поскольку у нас есть некоторые проблемы с ящерами, это все знают. Вполне естественно, если я, скажем, срочно отправлюсь инспектировать войска на юге.
– И вернетесь дня через три?
– Или четыре.
– Хорошо. Но не больше, ваше высочество.
– Как прикажете, ваша милость, – рассмеялся курфюрст.
– Вот так и прикажу, монсеньор. Итак, посол эмира находится у нас в гостях уже двенадцать суток. Может ли он упрекнуть нас в том, что ему морочат голову? Да ни в коем случае. День тринадцатый: торжественный прием во дворце его высочества, пир от имени магистрата, парад столичного гарнизона, визит в Кригс-Академию или еще куда-нибудь. Словом, вечером почтенный марусим будет весьма нуждаться в отдыхе. Замечу, все это будет вполне в эмирских традициях, где не принято сразу приступать к делам.
– В отличие от нас, – улыбаясь, сказал курфюрст. – Итак, день четырнадцатый. Чем мы его займем?
– День четырнадцатый будет первым днем переговоров, дальше их оттягивать нельзя. Но скорее всего вопросы, поднятые высокочтимым послом, потребуют обсуждения в бундестаге, поскольку у нас, увы, конституционная монархия.
– Бесспорно, – кивнул курфюрст.
– Боюсь, однако, что к этому времени бундестаг будет распущен на летние каникулы, ваше высочество.
– Силен герцог, – пробормотал Брюганц, качая лысой головой. – А вот тут мы должны проявить максимум доброй воли. Из уважения к высокому гостю, который к этому времени начнет нервничать и проявлять признаки нетерпения, депутатов придется срочно оторвать от заслуженного отдыха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Когда она может стать реальной? – спросил канцлер.
– Самое раннее – в августе нынешнего, самое позднее – к весне следующего года. Агенты доносят, что к нам уже собирается посольство с требованием прекратить прием беженцев.
– Известно, кто к нам отправится? – спросил канцлер.
– Младший марусим Нурмулда Бейт-Гафар.
– Опять этот капризный лис!
– Увы.
– Что будем делать с посольством, господа? – спросил курфюрст. – Прошу высказываться. Господин канцлер?
– Полагаю, посольство должно быть принято с максимальной любезностью, монсеньор. Со всеми подобающими почестями...
– Это понятно. А по существу? Бейт-Гафару придется сказать либо «да», либо «нет».
– Уже много лет Поммерн никому не отказывает в политическом убежище. Принципы не должны меняться без серьезных причин...
– Следовательно, «нет»?
– ... а с другой стороны, ваше высочество, серьезная угроза государству делает временную отсрочку в реализации отдельных принципов внешней политики вполне допустимой...
– Следовательно, «да»?
– ... хотя сомнительно, что отказ принимать диссидентов начисто избавит нас от угрозы войны. Однако нельзя забывать и о том, что даже небольшой выигрыш времени позволил бы нам лучше подготовиться, и в этой связи..
– Черт побери, Бройзе! Совет-то ваш в чем заключается?
– Вот в том и заключается, монсеньор. Любезно принять и послать их к черту.
– К шайтану, – одобрительно поправил Брюганц, предвкушая новые заказы для «пороховых» баронов своей партии.
– Да, к шайтану. Туда они дорогу лучше знают. В сущности, выбора нет. Иначе после первого требования неизбежно появится второе, а когда они наведут у себя относительный порядок – о, тогда и третье последует, традиционное.
– О возвращении Джанги?
– Ну да, ваше высочество.
– Мы не можем на это согласиться.
– Разумеется. Рано или поздно отказывать придется, но лучше это сделать прямо сейчас. Тогда на нашей стороне будут воевать все те перебежчики, которых мы спасем от резни, и воевать они будут получше нас. Их сейчас уже больше семи тысяч, если считать только боеспособных. Почти две кавалерийские дивизии, причем с собственными лошадями. Но главное даже не это. В межгосударственных отношениях, так же как и в подворотне, нельзя поддаваться на шантаж. Ни к чему хорошему такое не приводит. Поражение без боя, поражение только из страха потерпеть поражение... Исторические примеры приводить?
– Нет, нет, Хьюго. Я вас понял. Теперь давайте послушаем герцога Сентубала.
Председатель верхней палаты встал и коротко поклонился.
– Ваше высочество, если оставить в стороне аналогию с подворотней, в целом я согласен с мнением уважаемого господина канцлера (еще один легкий поклон). Только вот между «да» и «нет» возможен промежуточный вариант.
– Бейт-Гафару долго голову морочить не удастся, – сказал начальник курфюрстенштаба. – Когда-то он был нашим союзником, и сейчас ему надо очень постараться, чтобы эмир этого не припомнил.
– Я и не предлагаю морочить ему голову, ваше превосходительство, – спокойно заметил герцог. – Напротив, будет лучше, если мы рассмотрим предложения марусима с полной благожелательностью и в максимально короткие сроки.
– Знаете, я не совсем улавливаю вашу мысль, – признался курфюрст.
– Виноват, монсеньор. Мне следовало сказать «в максимально короткие по нашему законодательству сроки».
– Еще проще, ваша милость, – попросил начальник курфюрстенштаба.
– Видите ли, генерал, от границы с эмиратами до города Джанга посольство сможет добраться не меньше, чем за один день...
– За два, – мгновенно поправил начальник курфюрстенштаба. – Мне сейчас пришло в голову, что там срочно нужно починить пару мостов.
– Тем лучше, господин генерал.
– Рота саперов будет наготове, и как только... В общем, дон Амедео, вы меня лучше понимаете, чем я вас.
– Джон Александрович, просто дела, которыми мы занимаемся, имеют разную специфику, – любезно заметил герцог. – Я вот, например, никудышный полководец.
– Итак, – сказал курфюрст, – наш марусим на третий день путешествия окажется в Джанге. Что дальше?
Сентубал позволил себе улыбнуться.
– Дальше? По законам гостеприимства султан Джабер просто обязан «закатить», как принято говорить в Четырхове, роскошный прием. А марусим начисто лишен возможности обидеть хозяина отказом. И это еще один выигранный день, и отнюдь не последний. Само собой разумеется, что беки городов Урханг и Джейрат сочтут делом чести не отстать от своего сюзерена по части хлебосольства. Следовательно, с учетом оставшегося пути, магрибинцы доберутся до Бауцена примерно через восемь дней после пересечения границы, вряд ли раньше.
– Так, так, – сказал курфюрст. – Продолжайте, продолжайте
– Не может ли так случиться, монсеньор, что вас в это время не окажется в городе?
– В Бауцене? – с интересом переспросил курфюрст. – Очень может быть, поскольку у нас есть некоторые проблемы с ящерами, это все знают. Вполне естественно, если я, скажем, срочно отправлюсь инспектировать войска на юге.
– И вернетесь дня через три?
– Или четыре.
– Хорошо. Но не больше, ваше высочество.
– Как прикажете, ваша милость, – рассмеялся курфюрст.
– Вот так и прикажу, монсеньор. Итак, посол эмира находится у нас в гостях уже двенадцать суток. Может ли он упрекнуть нас в том, что ему морочат голову? Да ни в коем случае. День тринадцатый: торжественный прием во дворце его высочества, пир от имени магистрата, парад столичного гарнизона, визит в Кригс-Академию или еще куда-нибудь. Словом, вечером почтенный марусим будет весьма нуждаться в отдыхе. Замечу, все это будет вполне в эмирских традициях, где не принято сразу приступать к делам.
– В отличие от нас, – улыбаясь, сказал курфюрст. – Итак, день четырнадцатый. Чем мы его займем?
– День четырнадцатый будет первым днем переговоров, дальше их оттягивать нельзя. Но скорее всего вопросы, поднятые высокочтимым послом, потребуют обсуждения в бундестаге, поскольку у нас, увы, конституционная монархия.
– Бесспорно, – кивнул курфюрст.
– Боюсь, однако, что к этому времени бундестаг будет распущен на летние каникулы, ваше высочество.
– Силен герцог, – пробормотал Брюганц, качая лысой головой. – А вот тут мы должны проявить максимум доброй воли. Из уважения к высокому гостю, который к этому времени начнет нервничать и проявлять признаки нетерпения, депутатов придется срочно оторвать от заслуженного отдыха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88