Словом, вот тут – не зевай.
Ррогу скакнул раз, другой, третий. И вскинул морду. Мартин мгновенно спустил тетиву, изо всех сил ударил пятками по бокам шусса и мертво вцепился в его шею.
Суу отчаянно метнулся в сторону. В жуткой близости мелькнула распяленная пасть. Мартин даже успел ощутить знаменитое «дыхание дракона», чем может похвастаться редкий уцелевший охотник. Однако гордиться было некогда.
Промчавшись мимо, зверь проворно развернулся. Вопреки малолетству, противник оказался серьезным. Недостаток опыта у него с лихвой перекрывался юной прытью, быстрой реакцией и невероятной свирепостью. Такой, если сумеет вырасти во взрослую образину, много бед принесет.
Хзюка не раз твердил, что по прямой уйти невозможно. Да и увертками долго не протянешь. Охотник, вступающий в схватку с ррогу, должен всадить в него весь запас стрел, должен непременно убить его или серьезно ранить до того, как обессилеет шусс. Иначе – все, крышка. Ррогу упорны и беспощадны, они не прекращают погони до тех пор, пока не стопчут существо, осмелившееся бросить вызов. В одиночку справиться с таким зверем удавалось лишь единицам, самым великим из охотников, чьи имена наперечет знает все племя. Поэтому на ррогу идут не менее чем вдвоем, по очереди отвлекая на себя его ярость.
На секунду Мартин обернулся. Чудище неслось огромными прыжками. Его грудь уже окрасилась кровью, но глаза под кожистыми веками пылали злобой, а могучий хвост крушил растительность. От избытка ярости оно даже рычать перестало, только всхрапывало. Зато бежало очень быстро, куда быстрее Суу. Хзюка же заметно отставал.
Мартин уклонился сначала вправо, потом – дважды влево, стараясь приблизиться к роще древовидных папоротников. Верткий шусс там получил бы преимущество. Но ррогу приближался слишком стремительно. Он был уже так близко, что о стрельбе не приходилось и думать. Оставалось уповать только на ноги Суу.
Перед самой опушкой зверь почти настиг их, но инстинкт шусса в последний момент не подвел – он все же успел вильнуть в сторону. Ррогу промахнулся на какой-то метр. И тут же его тяжеленная туша с разбегу вломилась в чащу. Затрещали стволы, одно из деревьев рухнуло. Чудище страшно взвыло. Мотая головой, попятилось. И вдруг эта голова, возвышавшаяся над приземистыми папоротниковыми деревьями, опала, исчезла.
Со своего места Мартин видел только заднюю часть зверя. Его хвост судорожно извивался, когтистые лапы рыли землю. Ррогу уже не рычал, а утробно выл. И этот вой слабел.
Примчался Хзюка.
– Ты хорошо придумал заманить его в рощу, Мартин.
– Еэ?
– Еэ. Кажется, он пропорол брюхо. Мартин расхохотался.
– Это не я придумал. Это придумал Суу!
Хзюка издал квакающий звук. Выждав, когда ррогу перестанет дергаться, он отрубил кончик хвоста и протянул его Мартину.
– Честность украшает воина не меньше храбрости. Это твой зверь, Мартин!
После нескольких лет жизни среди схаев Мартин в полной мере мог оценить его великодушие. Он знал, что социальное положение мужчины определялось числом лично убитых ррогу. Так как в охоте обычно участвовало не меньше двух воинов, владельца добычи устанавливали путем скрупулезного подсчета меченых стрел в туше.
Делалось это по особой методике, учитывающей опасность каждой раны, спорные случаи рассматривались старейшинами. Иногда дело доходило до поединка. Гораздо реже один из охотников уступал свои права добровольно, поскольку даже сравнительно небольшой ррогу означал целое состояние. С него снимали тонны чистого мяса, не считая шкуры, идущей на изготовление шатров. Из внутренностей, костей и эндокринных желез уффиких, женщины схаев, готовили лекарства. Поэтому существовал целый ритуал выражения благодарности за столь ценный дар.
Мартин спешился, снял шлем, размотал тряпку на голове. Потом поклонился, дважды стукнул себя по животу.
– О Хзюка! Воина украшает не только смелость и честность, но и щедрость. Твои благородные предки могут гордиться. Ты подарил мне часть своей доблести...
Дальше следовало перечислить славные деяния Хзюкиных предков. Но Мартин успел добраться только до славного Махумакая, деда дарителя, потому что из-за холма над озером донеслись крики, топот и свистящий рев, который невозможно с чем-то спутать.
Вынырнувший было жабокряк с досадой шлепнул хвостом по воде и вновь ушел в глубину. А на берег озера, обогнув скалу, вылетела группа всадников, преследуемая очень крупным ррогу. Он буквально нависал над взмыленными шуссами. Расстояние было столь незначительным, что охотники не имели ни секунды для того, чтобы обернуться и выпустить стрелу. Но хуже всего было то, что всадники мчались по очень узкому месту – между крутым склоном холма и озером. Из-за тесноты они не могли даже уворачиваться.
Хзюка поспешно развернул своего Шаа и бросился на помощь. На ходу он выхватил из-за плеча утяжеленную стрелу с камешком-балансиром на древке. Мартин тоже вскочил в седло. Однако до озера было далеко, они не успели.
Чудище резко мотнуло головой. Ломая папоротники, покатились сбитые с ног шуссы. Сразу два всадника вылетели из седел. Перевернувшись в воздухе, оба упали в заросли кустарника. Один попытался встать, но был мгновенно схвачен. Есть его ррогу не стал, просто перекусил и выплюнул, а потом вцепился в более аппетитного шусса. Пара уцелевших всадников скрылась в овраге.
Диким голосом завопил Хзюка. Не выпуская бьющегося шусса, образина подняла морду.
Хзюка приблизился. Его выстрел был довольно удачен. Тяжелая стрела вонзилась в бок. Но ррогу попался на этот раз старый, опытный, огромный. Он не погнался за новым врагом. Вместо этого бросил почти надвое перекушенного шусса и зашагал к кустам, в которые упал охотник.
Тут подоспел Мартин. Он торопливо пускал стрелу за стрелой. Некоторые попадали, но отскакивали от толстой шкуры, как от брони. Зверь, похоже, их даже не чувствовал. Опустив морду, он рылся в низкой растительности. Наконец одна из тяжелых стрел угодила ему в подмышечную область и застряла. Тут ррогу обернулся. Другая стрела стукнула его по глыбообразному черепу. Вреда не причинила, но вывела зверищу из терпения. Сипло урча, ррогу начал разбег.
Мартин быстро оценил ситуацию. Снова убежать к роще он не успевал, а Хзюка искал в папоротниках упавшие стрелы. Оставалось прижаться к болотистому берегу озера и даже войти в воду.
Расчет оправдался – тяжеленный хищник вяз в прибрежном иле. Мартин осмелел, держался близко и при каждой удобной возможности постреливал. Точно прицелиться в такой суматохе трудно, но попадания все же случались. Ррогу ревел, вертелся, месил грязь, размахивал хвостом; настоящая гора ярости каталась по берегу вслед за шуссом. И каждый раз либо запаздывала, либо не дотягивалась, без толку клацая пастью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Ррогу скакнул раз, другой, третий. И вскинул морду. Мартин мгновенно спустил тетиву, изо всех сил ударил пятками по бокам шусса и мертво вцепился в его шею.
Суу отчаянно метнулся в сторону. В жуткой близости мелькнула распяленная пасть. Мартин даже успел ощутить знаменитое «дыхание дракона», чем может похвастаться редкий уцелевший охотник. Однако гордиться было некогда.
Промчавшись мимо, зверь проворно развернулся. Вопреки малолетству, противник оказался серьезным. Недостаток опыта у него с лихвой перекрывался юной прытью, быстрой реакцией и невероятной свирепостью. Такой, если сумеет вырасти во взрослую образину, много бед принесет.
Хзюка не раз твердил, что по прямой уйти невозможно. Да и увертками долго не протянешь. Охотник, вступающий в схватку с ррогу, должен всадить в него весь запас стрел, должен непременно убить его или серьезно ранить до того, как обессилеет шусс. Иначе – все, крышка. Ррогу упорны и беспощадны, они не прекращают погони до тех пор, пока не стопчут существо, осмелившееся бросить вызов. В одиночку справиться с таким зверем удавалось лишь единицам, самым великим из охотников, чьи имена наперечет знает все племя. Поэтому на ррогу идут не менее чем вдвоем, по очереди отвлекая на себя его ярость.
На секунду Мартин обернулся. Чудище неслось огромными прыжками. Его грудь уже окрасилась кровью, но глаза под кожистыми веками пылали злобой, а могучий хвост крушил растительность. От избытка ярости оно даже рычать перестало, только всхрапывало. Зато бежало очень быстро, куда быстрее Суу. Хзюка же заметно отставал.
Мартин уклонился сначала вправо, потом – дважды влево, стараясь приблизиться к роще древовидных папоротников. Верткий шусс там получил бы преимущество. Но ррогу приближался слишком стремительно. Он был уже так близко, что о стрельбе не приходилось и думать. Оставалось уповать только на ноги Суу.
Перед самой опушкой зверь почти настиг их, но инстинкт шусса в последний момент не подвел – он все же успел вильнуть в сторону. Ррогу промахнулся на какой-то метр. И тут же его тяжеленная туша с разбегу вломилась в чащу. Затрещали стволы, одно из деревьев рухнуло. Чудище страшно взвыло. Мотая головой, попятилось. И вдруг эта голова, возвышавшаяся над приземистыми папоротниковыми деревьями, опала, исчезла.
Со своего места Мартин видел только заднюю часть зверя. Его хвост судорожно извивался, когтистые лапы рыли землю. Ррогу уже не рычал, а утробно выл. И этот вой слабел.
Примчался Хзюка.
– Ты хорошо придумал заманить его в рощу, Мартин.
– Еэ?
– Еэ. Кажется, он пропорол брюхо. Мартин расхохотался.
– Это не я придумал. Это придумал Суу!
Хзюка издал квакающий звук. Выждав, когда ррогу перестанет дергаться, он отрубил кончик хвоста и протянул его Мартину.
– Честность украшает воина не меньше храбрости. Это твой зверь, Мартин!
После нескольких лет жизни среди схаев Мартин в полной мере мог оценить его великодушие. Он знал, что социальное положение мужчины определялось числом лично убитых ррогу. Так как в охоте обычно участвовало не меньше двух воинов, владельца добычи устанавливали путем скрупулезного подсчета меченых стрел в туше.
Делалось это по особой методике, учитывающей опасность каждой раны, спорные случаи рассматривались старейшинами. Иногда дело доходило до поединка. Гораздо реже один из охотников уступал свои права добровольно, поскольку даже сравнительно небольшой ррогу означал целое состояние. С него снимали тонны чистого мяса, не считая шкуры, идущей на изготовление шатров. Из внутренностей, костей и эндокринных желез уффиких, женщины схаев, готовили лекарства. Поэтому существовал целый ритуал выражения благодарности за столь ценный дар.
Мартин спешился, снял шлем, размотал тряпку на голове. Потом поклонился, дважды стукнул себя по животу.
– О Хзюка! Воина украшает не только смелость и честность, но и щедрость. Твои благородные предки могут гордиться. Ты подарил мне часть своей доблести...
Дальше следовало перечислить славные деяния Хзюкиных предков. Но Мартин успел добраться только до славного Махумакая, деда дарителя, потому что из-за холма над озером донеслись крики, топот и свистящий рев, который невозможно с чем-то спутать.
Вынырнувший было жабокряк с досадой шлепнул хвостом по воде и вновь ушел в глубину. А на берег озера, обогнув скалу, вылетела группа всадников, преследуемая очень крупным ррогу. Он буквально нависал над взмыленными шуссами. Расстояние было столь незначительным, что охотники не имели ни секунды для того, чтобы обернуться и выпустить стрелу. Но хуже всего было то, что всадники мчались по очень узкому месту – между крутым склоном холма и озером. Из-за тесноты они не могли даже уворачиваться.
Хзюка поспешно развернул своего Шаа и бросился на помощь. На ходу он выхватил из-за плеча утяжеленную стрелу с камешком-балансиром на древке. Мартин тоже вскочил в седло. Однако до озера было далеко, они не успели.
Чудище резко мотнуло головой. Ломая папоротники, покатились сбитые с ног шуссы. Сразу два всадника вылетели из седел. Перевернувшись в воздухе, оба упали в заросли кустарника. Один попытался встать, но был мгновенно схвачен. Есть его ррогу не стал, просто перекусил и выплюнул, а потом вцепился в более аппетитного шусса. Пара уцелевших всадников скрылась в овраге.
Диким голосом завопил Хзюка. Не выпуская бьющегося шусса, образина подняла морду.
Хзюка приблизился. Его выстрел был довольно удачен. Тяжелая стрела вонзилась в бок. Но ррогу попался на этот раз старый, опытный, огромный. Он не погнался за новым врагом. Вместо этого бросил почти надвое перекушенного шусса и зашагал к кустам, в которые упал охотник.
Тут подоспел Мартин. Он торопливо пускал стрелу за стрелой. Некоторые попадали, но отскакивали от толстой шкуры, как от брони. Зверь, похоже, их даже не чувствовал. Опустив морду, он рылся в низкой растительности. Наконец одна из тяжелых стрел угодила ему в подмышечную область и застряла. Тут ррогу обернулся. Другая стрела стукнула его по глыбообразному черепу. Вреда не причинила, но вывела зверищу из терпения. Сипло урча, ррогу начал разбег.
Мартин быстро оценил ситуацию. Снова убежать к роще он не успевал, а Хзюка искал в папоротниках упавшие стрелы. Оставалось прижаться к болотистому берегу озера и даже войти в воду.
Расчет оправдался – тяжеленный хищник вяз в прибрежном иле. Мартин осмелел, держался близко и при каждой удобной возможности постреливал. Точно прицелиться в такой суматохе трудно, но попадания все же случались. Ррогу ревел, вертелся, месил грязь, размахивал хвостом; настоящая гора ярости каталась по берегу вслед за шуссом. И каждый раз либо запаздывала, либо не дотягивалась, без толку клацая пастью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88