(Обычно мы передвигаемся в «Истинной любви», там и подключаемся). Если нам нужно куда-нибудь подальше, мы используем радио, но тут начинает сказываться утомительная разница во времени прохождения сигнала.
Итак, мы причалили. Включились в систему Сморщенной Скалы. Мы на месте.
Если точнее, мы находились на уровне Танго, отсек номер сорок с чем-то усталого старого астероида, и были мы далеко не одни. Прием начался. Было тесно. Нас встречали десятки людей – подобно нам, они надели специальные шляпы для приема, держали выпивку, пели, смеялись (Мы увидели даже несколько человек во плоти, но они еще много миллисекунд не увидят, что мы прибыли).
– Джейн! – крикнул я, обнимая ее.
– Сергей, голубчик! – воскликнула Эсси, обнимая другого; и тут же, в тот момент, как мы начали обмениваться приветствиями, обниматься и были счастливы, отвратительный голос выпалил:
– Эй, Броадхед!
Я узнал этот голос.
Я даже знал, что будет дальше. Какие дурные манеры! Блеск, сверкание, хлопок – и вот передо мной генерал Хулио Кассата, смотрит на меня с (едва) скрытым презрением военного к штатскому, сидит за большим пустым столом, которого мгновение назад не было.
– Я хочу поговорить с вами, – сказал он.
Я ответил:
– О, дерьмо!
Я не люблю генерала Хулио Кассату. И никогда не любил, хотя жизнь все время сводила нас.
Не потому, что я этого хотел. Кассата – это всегда дурные новости. Он не любит, когда штатские (подобные мне) вмешиваются в то, что он называет «военными делами», и он никогда не любил записанных машиной. Кассата не только солдат, он по-прежнему плоть.
Но в данном случае он не был плотью. Передо мной двойник.
Это само по себе интересно, потому что плотские люди с большим трудом соглашаются на двойников.
Я продолжал бы размышлять над этим странным фактом, но оказался слишком занят, думая о том, что мне не нравится в Кассате. У него ужасные манеры. Он только что это продемонстрировал. В гигабитном пространстве, где обитаем мы, записанные машиной, есть свой этикет. Вежливые записанные машиной люди не набрасываются друг на друга без предупреждения. Желая поговорить с вами, они обращаются вежливо. Может, даже «стучат» в «дверь» «снаружи» и вежливо ждут, пока вы скажете «Войдите». И они никогда не вмешиваются в окружение других. Такое поведение Эсси называет некультурным, имея в виду, что они дурно пахнут. Но именно так поступил Хулио Кассата: он не просто вторгся в физическое пространство, он проник и в имитацию в гигабитном пространстве, в котором мы обитаем. И вот он со своим столом, и со своими медалями, и со своей сигарой; и все это ужасно грубо.
Конечно, я мог бы уничтожить все это и вернуть свое окружение. Упрямцы так и поступают. Как два секретаря, которые спорят, чей босс первым воспользуется ПВ-фоном. Но я решил так не делать. Не потому что у меня какие-то предрассудки по поводу грубого отношения к грубым людям. Нет, тут кое-что другое.
Я, наконец, преодолел удивление из-за того, что реальный, плотский Кассата сделал себе машинного двойника.
Передо мной машинная имитация в гигабитном пространстве, точно так же как моя возлюбленная портативная Эсси – двойник моей так же возлюбленной (но сегодня возлюбленной только во вторую очередь) реальной Эсси. Реальный Кассата-оригинал сейчас, несомненно, жует сигару в нескольких сотнях тысяч километров отсюда, на спутнике ЗУБов.
И когда я все это обдумал, мне даже стало жаль двойника. И потому я сдержал все слова, которые возникли сами собой. И только сказал:
– Какого дьявола вам от меня нужно?
Грубый ответ, но и со мной обошлись грубо. Он чуть пригасил свой стальной взгляд. Даже улыбнулся... я думаю, он решил быть дружелюбным. Глаза его скользнули с моего лица на лицо Эсси, которая появилась в окружении Кассаты, чтобы выяснить, что происходит, и он сказал тоном, который, наверно, считает легким:
– Ну, ну, миссис Броадхед, разве так должны разговаривать старые друзья?
– Да, старые друзья так не разговаривают, – небрежно ответила она.
Я настаивал:
– Что вы здесь делаете, Кассата?
– Я пришел на прием. – Он улыбнулся – масляной улыбкой, фальшивой улыбкой: если подумать, ему нечему улыбаться. – Когда мы явились с маневров, большинство бывших старателей получили отпуск для этой встречи. Я подъехал с ними. То есть я хочу сказать, – объяснил он, как будто нам с Эсси нужно было его объяснение, – что сделал себе двойника и отправил его сюда на корабле.
– Маневры! – фыркнула Эсси. – Против кого маневры? Когда придет Враг, вы собираетесь вытащить шестизарядные пушки и продырявить борта его кораблей дырами, как в швейцарском сыре, блам-блам-блам?
– У нас сегодня на кораблях есть кое-что получше шестизарядных пистолетов, миссис Броадхед, – добродушно ответил Кассата; но с меня хватит этой болтовни ни о чем.
Я снова спросил:
– Что вам нужно?
Кассата перестал улыбаться и вернулся к своему естественному отвратительному выражению лица.
– Ничего, – ответил он. – Говоря «ничего», я имею в виду, что вас здесь не должно быть, Броадхед. – Он больше даже не пытался казаться добродушным.
Я сдержался.
– Не собираюсь уходить.
– Врете! Вы уже ушли в свой проклятый Институт! Приводите в действие свои исследовательские корабли. Один в Нью-Джерси, другой в Де Мойне. Один занимается подписями Убийц, другой – начальными стадиями космологии.
Поскольку все это соответствовало действительности, я только сказал:
– Институт Броадхеда занимается этими проблемами. Таков наш устав. Для этого мы основаны и именно поэтому ЗУБы предоставили мне статус, позволяющий участвовать в работе планового комитета.
– Ну, старина, – счастливо ответил Кассата, – вы опять ошибаетесь. У вас нет права. У вас есть привилегия. Иногда. А привилегия – это не право, и я вас предупреждаю, чтобы вы на нее не очень рассчитывали. Мы не хотим, чтобы вы путались у нас под ногами.
Иногда я таких парней по-настоящему ненавижу.
– Послушайте, Кассата, – начал я, но Эсси остановила меня, прежде чем я набрал скорость.
– Мальчики, мальчики! Нельзя ли заняться этим в другое время? Мы ведь пришли на прием, а не на драку.
Кассата колебался, но выглядел воинственно. Но вот он медленно и задумчиво кивнул.
– Неплохая мысль, миссис Броадхед, – сказал он. – Можно и подождать немного: в конце концов мне докладывать еще только через пять или шесть плотских часов. – И повернулся ко мне. – Не оставляйте Скалу, – приказал он. И исчез.
Мы с Эсси переглянулись.
– Некультурный, – сказала она, сморщив нос, словно все еще ощущая запах его сигары.
Я произнес нечто гораздо более грубое, и Эсси обняла меня за плечи.
– Робин? Он свинья, этот человек. Забудь о нем, ладно? И не позволяй ему делать тебя глупым и кислым снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Итак, мы причалили. Включились в систему Сморщенной Скалы. Мы на месте.
Если точнее, мы находились на уровне Танго, отсек номер сорок с чем-то усталого старого астероида, и были мы далеко не одни. Прием начался. Было тесно. Нас встречали десятки людей – подобно нам, они надели специальные шляпы для приема, держали выпивку, пели, смеялись (Мы увидели даже несколько человек во плоти, но они еще много миллисекунд не увидят, что мы прибыли).
– Джейн! – крикнул я, обнимая ее.
– Сергей, голубчик! – воскликнула Эсси, обнимая другого; и тут же, в тот момент, как мы начали обмениваться приветствиями, обниматься и были счастливы, отвратительный голос выпалил:
– Эй, Броадхед!
Я узнал этот голос.
Я даже знал, что будет дальше. Какие дурные манеры! Блеск, сверкание, хлопок – и вот передо мной генерал Хулио Кассата, смотрит на меня с (едва) скрытым презрением военного к штатскому, сидит за большим пустым столом, которого мгновение назад не было.
– Я хочу поговорить с вами, – сказал он.
Я ответил:
– О, дерьмо!
Я не люблю генерала Хулио Кассату. И никогда не любил, хотя жизнь все время сводила нас.
Не потому, что я этого хотел. Кассата – это всегда дурные новости. Он не любит, когда штатские (подобные мне) вмешиваются в то, что он называет «военными делами», и он никогда не любил записанных машиной. Кассата не только солдат, он по-прежнему плоть.
Но в данном случае он не был плотью. Передо мной двойник.
Это само по себе интересно, потому что плотские люди с большим трудом соглашаются на двойников.
Я продолжал бы размышлять над этим странным фактом, но оказался слишком занят, думая о том, что мне не нравится в Кассате. У него ужасные манеры. Он только что это продемонстрировал. В гигабитном пространстве, где обитаем мы, записанные машиной, есть свой этикет. Вежливые записанные машиной люди не набрасываются друг на друга без предупреждения. Желая поговорить с вами, они обращаются вежливо. Может, даже «стучат» в «дверь» «снаружи» и вежливо ждут, пока вы скажете «Войдите». И они никогда не вмешиваются в окружение других. Такое поведение Эсси называет некультурным, имея в виду, что они дурно пахнут. Но именно так поступил Хулио Кассата: он не просто вторгся в физическое пространство, он проник и в имитацию в гигабитном пространстве, в котором мы обитаем. И вот он со своим столом, и со своими медалями, и со своей сигарой; и все это ужасно грубо.
Конечно, я мог бы уничтожить все это и вернуть свое окружение. Упрямцы так и поступают. Как два секретаря, которые спорят, чей босс первым воспользуется ПВ-фоном. Но я решил так не делать. Не потому что у меня какие-то предрассудки по поводу грубого отношения к грубым людям. Нет, тут кое-что другое.
Я, наконец, преодолел удивление из-за того, что реальный, плотский Кассата сделал себе машинного двойника.
Передо мной машинная имитация в гигабитном пространстве, точно так же как моя возлюбленная портативная Эсси – двойник моей так же возлюбленной (но сегодня возлюбленной только во вторую очередь) реальной Эсси. Реальный Кассата-оригинал сейчас, несомненно, жует сигару в нескольких сотнях тысяч километров отсюда, на спутнике ЗУБов.
И когда я все это обдумал, мне даже стало жаль двойника. И потому я сдержал все слова, которые возникли сами собой. И только сказал:
– Какого дьявола вам от меня нужно?
Грубый ответ, но и со мной обошлись грубо. Он чуть пригасил свой стальной взгляд. Даже улыбнулся... я думаю, он решил быть дружелюбным. Глаза его скользнули с моего лица на лицо Эсси, которая появилась в окружении Кассаты, чтобы выяснить, что происходит, и он сказал тоном, который, наверно, считает легким:
– Ну, ну, миссис Броадхед, разве так должны разговаривать старые друзья?
– Да, старые друзья так не разговаривают, – небрежно ответила она.
Я настаивал:
– Что вы здесь делаете, Кассата?
– Я пришел на прием. – Он улыбнулся – масляной улыбкой, фальшивой улыбкой: если подумать, ему нечему улыбаться. – Когда мы явились с маневров, большинство бывших старателей получили отпуск для этой встречи. Я подъехал с ними. То есть я хочу сказать, – объяснил он, как будто нам с Эсси нужно было его объяснение, – что сделал себе двойника и отправил его сюда на корабле.
– Маневры! – фыркнула Эсси. – Против кого маневры? Когда придет Враг, вы собираетесь вытащить шестизарядные пушки и продырявить борта его кораблей дырами, как в швейцарском сыре, блам-блам-блам?
– У нас сегодня на кораблях есть кое-что получше шестизарядных пистолетов, миссис Броадхед, – добродушно ответил Кассата; но с меня хватит этой болтовни ни о чем.
Я снова спросил:
– Что вам нужно?
Кассата перестал улыбаться и вернулся к своему естественному отвратительному выражению лица.
– Ничего, – ответил он. – Говоря «ничего», я имею в виду, что вас здесь не должно быть, Броадхед. – Он больше даже не пытался казаться добродушным.
Я сдержался.
– Не собираюсь уходить.
– Врете! Вы уже ушли в свой проклятый Институт! Приводите в действие свои исследовательские корабли. Один в Нью-Джерси, другой в Де Мойне. Один занимается подписями Убийц, другой – начальными стадиями космологии.
Поскольку все это соответствовало действительности, я только сказал:
– Институт Броадхеда занимается этими проблемами. Таков наш устав. Для этого мы основаны и именно поэтому ЗУБы предоставили мне статус, позволяющий участвовать в работе планового комитета.
– Ну, старина, – счастливо ответил Кассата, – вы опять ошибаетесь. У вас нет права. У вас есть привилегия. Иногда. А привилегия – это не право, и я вас предупреждаю, чтобы вы на нее не очень рассчитывали. Мы не хотим, чтобы вы путались у нас под ногами.
Иногда я таких парней по-настоящему ненавижу.
– Послушайте, Кассата, – начал я, но Эсси остановила меня, прежде чем я набрал скорость.
– Мальчики, мальчики! Нельзя ли заняться этим в другое время? Мы ведь пришли на прием, а не на драку.
Кассата колебался, но выглядел воинственно. Но вот он медленно и задумчиво кивнул.
– Неплохая мысль, миссис Броадхед, – сказал он. – Можно и подождать немного: в конце концов мне докладывать еще только через пять или шесть плотских часов. – И повернулся ко мне. – Не оставляйте Скалу, – приказал он. И исчез.
Мы с Эсси переглянулись.
– Некультурный, – сказала она, сморщив нос, словно все еще ощущая запах его сигары.
Я произнес нечто гораздо более грубое, и Эсси обняла меня за плечи.
– Робин? Он свинья, этот человек. Забудь о нем, ладно? И не позволяй ему делать тебя глупым и кислым снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90