пара
студентов-лаборантов, да еще один рабочий, не поделивший что-то с неким
журналистом.
Предмет разговора, казалось, нисколько не занимал Харриса - говорил
он без всяких эмоций, но внезапно оживился:
- Смотри, смотри - вон! Возле кормушек, большая такая.
Большая крыса возле кормушек набросилась на меньшую, схватила ту за
шкирку и бросила об пол, присыпанный песком. Меньшая крыса, видимо, сильно
раненая, дернулась и замерла, большая же поспешно захватила освободившееся
место у кормушки.
- Интересно, - сказал Харрис. - И такое происходит все чаще.
Погоди-ка... А вот и мусорщики!
К телу жертвы осторожно подобрались две тощие, нервозные крысы. Они
принялись оттаскивать трупик в сторону, вгрызаясь в него по дороге.
Лориана, не в силах оторвать взгляда, с отвращением смотрела вниз.
- Обычно так не бывает, - заметил Харрис.
- Им что - еды не хватает? - поинтересовалась Лориана.
- Еды у них - выше головы. Однако животные кормятся только в
определенные промежутки времени и всей популяцией сразу. В остальное же
время активность у кормушек резко падает, очень немногие к ним подходят.
- Вот странно. Совсем как у...
- Как у людей?
Лориана промолчала.
Харрис вновь уставился на крыс. Те внезапно - все разом - отбежали от
кормушек и забегали без всякой видимой цели, будто в поисках чего-то
неведомого. Харрис затаил дыхание. Крысы явно начали собираться в круг.
Двигались они неуверенно, однако в целом действовали синхронно и
целенаправленно. И снова Харрис смутно почувствовал, что действия их
скоординированы кем-то... А крысы выстроились - мордами внутрь - в почти
правильный круг и замерли.
Харрис открыл было рот, собираясь что-то сказать, но вдруг сознание
его сделало резкое сальто. Рядом оцепенела, затаив дыхание, Лориана.
Сознание Харриса словно раскрылось и разлилось вширь, будто рухнула в
мозгу его некая перемычка, о существовании которой он и не подозревал
ранее. Казалось, он вдруг _о_с_о_з_н_а_л_ сразу весь исследовательский
комплекс, всех и каждого, с кем он общался последние несколько месяцев. И
Лориана, стоящая рядом... Он внезапно почувствовал, что _з_н_а_е_т_ ее -
ее личность и разум - гораздо лучше, чем когда-либо до этого. Будто нашел
малюсенькую лазейку в ее разум. А в целом чувство, возникшее в нем, было
чувством единства, единомыслия - с Лорианой, со всеми и каждым, кто
находился в здании. Это было потрясающе.
А затем все кончилось - без всяких видимых причин. Харрис ухватился
за железные перила, чтоб удержаться на ногах - у него страшно кружилась
голова. Он посмотрел на Лориану - та мелко и часто дышала слегка
приоткрытым ртом. Было ясно без слов: она только что чувствовала в
точности то же самое.
Харрис поспешно обернулся к крысиному мирку - крысы вели себя как ни
в чем не бывало; они вновь столпились у кормушек.
- Ты... Ты видел, что они только что делали? - крикнул он дежурному,
сидевшему в противоположном конце обзорной.
- Видел, - отвечал тот. - Это за мою смену уже второй раз. Как
по-вашему, мистер Харрис, что бы все это значило?
- Не знаю, - ответил Харрис. - Явление принципиально новое. А
скажи... - Он едва отважился задать этот вопрос. - Ты ничего такого
сейчас... не заметил? Вообще - не чувствовал чего-либо... непривычного.
- Но, мистер Харрис, что вы конкретно имеете в виду? Не могу сказать,
что чувствовал какие-либо отклонения от нормального состояния...
- Да нет, ничего конкретного. Должно быть, это чисто субъективное.
Харрис взял Лориану за руку, и оба они покинули темную обзорную
камеру. Судя по выражению ее лица, она определенно разделила с Харрисом
необычное чувство - было оно чисто субъективным или не было.
На следующий день, вернувшись с дежурства, Харрис нашел свою комнату
в состоянии полного хаоса.
- Извиняюсь, сэр, - буркнул крепко сложенный человек, вытаскивавший в
коридор кровать Харриса, - переселяют вас. Ваша комната теперь - номер
тридцать два.
- А для чего все эти переселения?
- А, это из-за тех ученых, да прочих, которые въезжают, - охотно
объяснил человек, приостановившись на минутку. - Надо их где-то размещать,
и вся планировка опять вверх тормашками пошла - чтоб кровати новые
куда-нибудь втиснуть. И все одно, сдается мне, места на всех не хватит. Не
удивлюсь, если кое-кого и в коридор поселят.
Он ухмыльнулся, рассыпался в задышливом смешке и снова взялся за
кровать Харриса.
Харрис раздраженно запихал свои пожитки в чемодан, кое-как связал
вместе книги да бумаги и, нагрузившись, побрел узким коридором на поиски
номера тридцать два.
Тесное здание было битком набито людьми, толпящимися повсюду. Многие,
как и сам Харрис, тащили в руках чемоданы. Атмосфера становилась душной и
угнетающей; сходство комплекса с муравейником заметно усилилось.
Наконец он отыскал свою новую комнату. Стоя в дверях, он чувствовал
нарастающее удивление. В комнате едва помещалась кровать, да еще туалетный
столик, который, похоже, только чудом удалось втиснуть в эту тесную
клетушку. Ни кресла, ни стола, ни гардероба...
Глубоко вздохнув, Харрис шмякнул свою ношу на кровать и вышел в
коридор.
С Лорианой он условился: никому не рассказывать о странном явлении,
происшедшем с ними накануне. Скандала в буфете, завершившегося избиением
Картера, причины которого Харрис и сам до конца понять не сумел, с
избытком хватило, чтоб быть занесенным в разряд потенциально
неуравновешенных. А доклад о странном - парапсихологическом, можно сказать
- явлении только усугубил бы ситуацию.
Подобного, насколько они могли судить, не чувствовал больше никто.
Интуиция Харриса подсказывала ему, что это - в своем роде результат связи
его с Лорианой крепкими, так сказать, узами сердца, однако то были лишь
интуитивные догадки, не подтверждавшиеся ничем конкретным. Происшедшее
очень уж отдавало нереальностью, как нельзя более соответствовавшей
странной, потусторонней какой-то атмосфере, царившей в исследовательском
комплексе и становившейся все более и более привычной и самой по себе
разумеющейся - словно исследователи вовсе позабыли о существовании мира
вне комплекса. А внутри этой толстенной бетонной скорлупы постоянный
"дневной свет" и неменяющаяся температура воздуха создавали впечатление
безвременья, маленького мирка, накрепко изолированного от всей остальной
вселенной. Обстоятельства сии, вкупе с постоянным близким соседством
коллег, создавало вначале подавленное настроение, а затем всем все стало
до лампочки.
1 2 3 4 5 6 7
студентов-лаборантов, да еще один рабочий, не поделивший что-то с неким
журналистом.
Предмет разговора, казалось, нисколько не занимал Харриса - говорил
он без всяких эмоций, но внезапно оживился:
- Смотри, смотри - вон! Возле кормушек, большая такая.
Большая крыса возле кормушек набросилась на меньшую, схватила ту за
шкирку и бросила об пол, присыпанный песком. Меньшая крыса, видимо, сильно
раненая, дернулась и замерла, большая же поспешно захватила освободившееся
место у кормушки.
- Интересно, - сказал Харрис. - И такое происходит все чаще.
Погоди-ка... А вот и мусорщики!
К телу жертвы осторожно подобрались две тощие, нервозные крысы. Они
принялись оттаскивать трупик в сторону, вгрызаясь в него по дороге.
Лориана, не в силах оторвать взгляда, с отвращением смотрела вниз.
- Обычно так не бывает, - заметил Харрис.
- Им что - еды не хватает? - поинтересовалась Лориана.
- Еды у них - выше головы. Однако животные кормятся только в
определенные промежутки времени и всей популяцией сразу. В остальное же
время активность у кормушек резко падает, очень немногие к ним подходят.
- Вот странно. Совсем как у...
- Как у людей?
Лориана промолчала.
Харрис вновь уставился на крыс. Те внезапно - все разом - отбежали от
кормушек и забегали без всякой видимой цели, будто в поисках чего-то
неведомого. Харрис затаил дыхание. Крысы явно начали собираться в круг.
Двигались они неуверенно, однако в целом действовали синхронно и
целенаправленно. И снова Харрис смутно почувствовал, что действия их
скоординированы кем-то... А крысы выстроились - мордами внутрь - в почти
правильный круг и замерли.
Харрис открыл было рот, собираясь что-то сказать, но вдруг сознание
его сделало резкое сальто. Рядом оцепенела, затаив дыхание, Лориана.
Сознание Харриса словно раскрылось и разлилось вширь, будто рухнула в
мозгу его некая перемычка, о существовании которой он и не подозревал
ранее. Казалось, он вдруг _о_с_о_з_н_а_л_ сразу весь исследовательский
комплекс, всех и каждого, с кем он общался последние несколько месяцев. И
Лориана, стоящая рядом... Он внезапно почувствовал, что _з_н_а_е_т_ ее -
ее личность и разум - гораздо лучше, чем когда-либо до этого. Будто нашел
малюсенькую лазейку в ее разум. А в целом чувство, возникшее в нем, было
чувством единства, единомыслия - с Лорианой, со всеми и каждым, кто
находился в здании. Это было потрясающе.
А затем все кончилось - без всяких видимых причин. Харрис ухватился
за железные перила, чтоб удержаться на ногах - у него страшно кружилась
голова. Он посмотрел на Лориану - та мелко и часто дышала слегка
приоткрытым ртом. Было ясно без слов: она только что чувствовала в
точности то же самое.
Харрис поспешно обернулся к крысиному мирку - крысы вели себя как ни
в чем не бывало; они вновь столпились у кормушек.
- Ты... Ты видел, что они только что делали? - крикнул он дежурному,
сидевшему в противоположном конце обзорной.
- Видел, - отвечал тот. - Это за мою смену уже второй раз. Как
по-вашему, мистер Харрис, что бы все это значило?
- Не знаю, - ответил Харрис. - Явление принципиально новое. А
скажи... - Он едва отважился задать этот вопрос. - Ты ничего такого
сейчас... не заметил? Вообще - не чувствовал чего-либо... непривычного.
- Но, мистер Харрис, что вы конкретно имеете в виду? Не могу сказать,
что чувствовал какие-либо отклонения от нормального состояния...
- Да нет, ничего конкретного. Должно быть, это чисто субъективное.
Харрис взял Лориану за руку, и оба они покинули темную обзорную
камеру. Судя по выражению ее лица, она определенно разделила с Харрисом
необычное чувство - было оно чисто субъективным или не было.
На следующий день, вернувшись с дежурства, Харрис нашел свою комнату
в состоянии полного хаоса.
- Извиняюсь, сэр, - буркнул крепко сложенный человек, вытаскивавший в
коридор кровать Харриса, - переселяют вас. Ваша комната теперь - номер
тридцать два.
- А для чего все эти переселения?
- А, это из-за тех ученых, да прочих, которые въезжают, - охотно
объяснил человек, приостановившись на минутку. - Надо их где-то размещать,
и вся планировка опять вверх тормашками пошла - чтоб кровати новые
куда-нибудь втиснуть. И все одно, сдается мне, места на всех не хватит. Не
удивлюсь, если кое-кого и в коридор поселят.
Он ухмыльнулся, рассыпался в задышливом смешке и снова взялся за
кровать Харриса.
Харрис раздраженно запихал свои пожитки в чемодан, кое-как связал
вместе книги да бумаги и, нагрузившись, побрел узким коридором на поиски
номера тридцать два.
Тесное здание было битком набито людьми, толпящимися повсюду. Многие,
как и сам Харрис, тащили в руках чемоданы. Атмосфера становилась душной и
угнетающей; сходство комплекса с муравейником заметно усилилось.
Наконец он отыскал свою новую комнату. Стоя в дверях, он чувствовал
нарастающее удивление. В комнате едва помещалась кровать, да еще туалетный
столик, который, похоже, только чудом удалось втиснуть в эту тесную
клетушку. Ни кресла, ни стола, ни гардероба...
Глубоко вздохнув, Харрис шмякнул свою ношу на кровать и вышел в
коридор.
С Лорианой он условился: никому не рассказывать о странном явлении,
происшедшем с ними накануне. Скандала в буфете, завершившегося избиением
Картера, причины которого Харрис и сам до конца понять не сумел, с
избытком хватило, чтоб быть занесенным в разряд потенциально
неуравновешенных. А доклад о странном - парапсихологическом, можно сказать
- явлении только усугубил бы ситуацию.
Подобного, насколько они могли судить, не чувствовал больше никто.
Интуиция Харриса подсказывала ему, что это - в своем роде результат связи
его с Лорианой крепкими, так сказать, узами сердца, однако то были лишь
интуитивные догадки, не подтверждавшиеся ничем конкретным. Происшедшее
очень уж отдавало нереальностью, как нельзя более соответствовавшей
странной, потусторонней какой-то атмосфере, царившей в исследовательском
комплексе и становившейся все более и более привычной и самой по себе
разумеющейся - словно исследователи вовсе позабыли о существовании мира
вне комплекса. А внутри этой толстенной бетонной скорлупы постоянный
"дневной свет" и неменяющаяся температура воздуха создавали впечатление
безвременья, маленького мирка, накрепко изолированного от всей остальной
вселенной. Обстоятельства сии, вкупе с постоянным близким соседством
коллег, создавало вначале подавленное настроение, а затем всем все стало
до лампочки.
1 2 3 4 5 6 7