ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Позабыли-с?
- Виноват, - пролепетал наш герой, - и точно позабыл, виноват...
- Не винитесь, не винитесь, сударь, это я вам в острастку говорю... Не дай Бог, - и он улыбнулся, - попадет сия ошибка на глаза членам Комитета!.. Хорошо еще, что одна. Не так ли, сударь?
За окном уже было темно, только несколько фонарей помаргивали, ничего вокруг не освещая.
- Верю, - сказал Александр Дмитриевич, - что это недоразумение, - и снова улыбнулся. - А я листаю ваши бумаги, листаю, глядь - пропуск. Я весь потом, сударь, за вас покрылся. Ведь не предлог пропущен бесполезный или какое-нибудь там междометие... нет, характеристика, сударь. Представляете, что могло бы выйти?
- Представляю, - прохрипел наш герой.
- Уж тут я начал поспешно так искать, нет ли второй ошибки подобной. Ведь ежели одна, она и есть ошибка, коли две да одинаковых? Это ведь уже система, сударь, - и он улыбнулся. - Пособничество в укрытии злого умысла...
- Одна, одна, - сказал Авросимов.
- Одна ошибочка, одна, - согласно закивал головой Боровков. - И вот я листаю, и что же вы, сударь, думаете? Вот глядите-ко, глядите-ко, где допрашиваемый свидетель капитан Майборода Аркадий Иванович определенно высказывает, что, мол, заговор, вот глядите-ко, глядите-ко, его рукою написано: "...сие ужасное скопище заговорщиков", а у вас? "Заговорщики", и только. Пропало отношение, пропало...
- Дозвольте, я исправлю, - сказал наш герой, холодея.
"Как же это я допустил?!" - подумал он с ужасом, протягивая руку к перу.
- Я сам исправлю, - улыбнулся Боровков и, взяв перо, понес его к листу, но не донес и отложил на прежнее место.
- Позвольте мне, милостивый государь. Черт попутал...
- А я уже исправил. Вот так хорошо будет.
- Да как же так? - удивился Авросимов. - Вы же и не вписывали ничего!
- Нет, вписал, - сказал Александр Дмитриевич и долго глядел в глаза Авросимову. - Вписал... - и улыбнулся, словно наслаждаясь страхом нашего героя.
Так они молча смотрели друг на друга. То есть Александр Дмитриевич смотрел, а Авросимов подставлял ему под взгляд то щеку, то другую, то лоб.
- Я что имел в виду, - сказал Боровков, - а может, и не нужны эти словесные украшательства? Следствие - акт серьезный, сударь. - И он улыбнулся. - Вы сие отвергли, а в этом есть резон. Вы отвергли сознательно? Сознательно. Вы не эмоциями руководствовались. А ведь эмоции нас могут закружить да не туда завесть, сбить с толку. Поняли вы меня?
- Нет, - выдохнул Авросимов.
- Да вы поняли, поняли...
- Нет, нисколечки...
- Я что имею в виду, - сказал Боровков терпеливо, - я имею вашу честь и будущность...
- Виноват, - сказал Авросимов.
- Да я не виню вас. Ежели это сознательно, то это одно, а ежели по глупости, то совсем и другое, - и он улыбнулся.
- Не знаю, - еле слышно выдавил наш герой, моля Бога, чтобы это был сон. Да я не виню вас, - сказал Боровков, - напротив, видя ваше замешательство, я не нахожу ответа: можно ли на вас полагаться?
"Где уж тут на меня полагаться!" - подумал Авросимов.
День был воистину ужасный. Авросимов ничего в толк не мог взять, покуда долгое сидение за бумагами не попритушило волнения. Он так стал размышлять: "Почему же правитель дел не внес исправлений? Значит, наказать меня хочет. Членам Комитета показать бумаги: вот, мол! А зачем же он мне поездку доверяет, составление важных документов? Значит, ценит? А чего же он тогда..."
Это истязание продолжалось бы долго и, может быть, согнуло бы нашего героя, как вдруг вручили ему новые опросные листы, что Комитет заготовлял для преступников, и приказали нести их к Пестелю в каземат и там, не вступая со злодеем в откровенные разговоры, забрать у него уже ранее им составленные ответы на прежние вопросы, доставить их в следственную, а ежели что в новых вопросах будет неясно, разъяснить, и только.
"Чертов полковник! - подумал наш герой, забирая листы и шагая по коридору к лестнице. - Из-за него все, из-за него! Не зря они все его корят, все его бывшие дружки!.. И подпоручик, бедняга, из-за него в каземате сидит, и сестрица его, ангел, из-за него по двору мечется, и мне муки... чертов полковник!"
Разгоряченный этими чувствами, он так и выбежал во двор на мороз без шубы, в одном сюртучке, с черной папкой под мышкой, в которой новые опросные листы таили свои каверзы. Быстро перебежал двор, обогнул соборную ограду и помчался к страшному месту, обвеваемый морозным вечерним ветром.
"Не зря тебя судят, злодей, и казнят! - думал он на ходу. - Как ты всем жизни перепутал, враг!"
Для него, молодого да раннего, это было и неудивительно - так с ожесточением воспринимать все, что было вокруг, словно все это получалось по причине Пестелева злодейства, ибо тут и взрослый сильный человек мог пошатнуться во мнении - не то что юнец.
Вы только поглядите, милостивый государь, каково-то ему было из всего выпутываться, что на него навалилось: с одной стороны, стало быть, сердечное кипение, всякие планы, эдакий взлет душевный, а с другой - страдания, зависимость и страхи.
И чем больше вырисовывался перед ним мрачный силуэт крепостной стены, тем сильнее охватывали его ожесточение и гнев, и так вот, сопя и бормоча проклятия, заиндевевший весь, сопровождаемый морозными клубами, словно духами ада, размахивая черною папкой над рыжею головой, ввалился наш герой в караульное помещение, временно оборудованное в одном из казематов куртины, где большой фонарь, свисая с потолка, странно освещал покрытые зеленой плесенью своды. Дежурный офицер развел руками, ибо, по позднему времени, уже не имел ключей, а находились они, по недавно установленному порядку, у плац-майора Подушкина, некоронованного короля сих казематов, имя которого, и без того знатное, утвердилось окончательно благодаря возмущению, происшедшему в недавнем декабре.
Дежурный офицер поманил за собой Авросимова, и они направились к плац-майору.
Несмотря на поздний час, плац-майор бодрствовал. Сильный запах водки исходил от него. Человек он был большой и грузный, и неопрятный, но это нашего героя не смущало, ибо детей с ним крестить он не собирался.
- Теперь мне, сударь, ни сна, ни покоя, - рассказывал плац-майор, копошась в связке ключей и приспосабливая ее, чтобы удобнее нести. - Никто теперь без меня никуда-с. Государственные преступники - это, конечно, само собой, так ведь их много, сударь, много! Да все не в себе, с капризами...
Теперь уже втроем они шли по направлению к первой стене. Снег поскрипывал под ногами.
- ...Прежде всего ублажи, - говорил плац-майор, медленно и с одышкой вышагивая, - подай, возьми, накорми... А знаете, сударь, каково аристократа-то ублажить? Черного хлеба, к примеру, он не ест... Не спешите, сударь... Да я его уговорить должен... Или вот запри, отопри... На каждого ведь особое предписание: содержать, к примеру, хорошо. Что сие значит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75