Ответом была вспышка пламени – это загорелась подстилка, как понял он, забравшись внутрь и раскидав дымящиеся прутья.
Джоктар ножом нарезал веток кустарника и притащил их груду к входу в пещеру. Запах горелого мяса по-прежнему окружал тушу зверя, но больше этот запах не вызывал отвращения. Джоктар с ножом в руке принялся разделывать тушу.
Подрезав шкуру, он обнаружил толстый слой желтого жира и стал нарезать его кусками. У него нет опыта мясника, и работа была грязной и неприятной. Но Джоктар получил то, что хотел, – свое первое свежее мясо, гораздо более вкусное, чем концентраты и научно сбалансированные продукты из неприкосновенного запаса.
Он насадил куски мяса на палки и попытался их обжарить. Мясо скорее горело, чем жарилось, но он все равно жадно съел его. Жир животного удовлетворил его какую-то глубокую внутреннюю потребность. Вымыв лицо и руки в снегу, Джоктар забрался в пещеру и с холодной расчетливостью, рожденной опытом у игрового стола, принялся обдумывать плюсы и минусы своего положения.
Он жив, хотя спасся почти чудом. Он вооружен, хотя заряд бластера придется экономить. У него есть припасы из салазок. Есть и карта.
Джоктар развернул ее в мерцающем свете костра. Толстая линия, извивающаяся между горами – вероятно, дорога, ведущая от космопорта к шахтам. А более тонкие пунктирные линии, отходящие от толстой, должно быть, тропы, ведущие к «норам». Красный крестик у одной норы, наверно, отмечает то место, где он разгружал привезенное. Но в этом он не был уверен. Есть и второй красный крестик, но до этого места они так и не добрались. Видимо, где-то между этими двумя крестиками салазки и оказались под лавиной. Джоктар пожал плечами: все это лишь догадки.
Приходится посмотреть в глаза правде: на Фенрисе нет убежища для инопланетянина, кроме порта и шахт. А стоит ему показаться там, как он себя выдаст. И тем не менее не стоило сомневаться, что жить в дикой местности под открытым небом невозможно.
Предположим, он двинется по главной дороге на запад. Но так он доберется только до Сиваки, а в небольшом поселке всякий новичок будет сразу замечен. Порт, шахты, путевые станции – все это для него ловушки. А как же норы старателей? Ему не хватает знаний. Сколько человек в каждой норе? Часто ли к ним подвозят припасы? Какая у них форма связи с шахтами? И можно ли отыскать хоть одну такую нору в этой белой пустыне?
Отгородившись от внешнего мира костром, Джоктар испытал внезапный прилив уверенности. Вероятно, это следствие сытого живота и того, что ему удалось до сих пор выжить, несмотря на многочисленные опасности. У него есть завтра, есть возможность действовать, и он все еще жив.
Ночь прошла неспокойно: полуразделанная туша стала приманкой для других обитателей Фенриса. Слышались странные звуки протеста и предупреждения, рычание и шум схваток, из-за костра видны были устремленные на него блестящие глаза. Наконец Джоктар сел, положив бластер на колени, и попытался рассмотреть тех, кто ждет, пока не погаснет костер.
На рассвете погода по-прежнему была тихой, ни ветерка не касалось снежных дюн. Джоктар собрался и попытался определить цель. Прыжковые салазки к северу от него; по крайней мере он считал, что узкая долина, в которой лежит разбитая машина, находится севернее. И он пошел в том направлении.
Столбы ядовитого дыма неподвижны, они обозначают полоску голого камня с желтой накипью. Но путь подальше от этих столбов оказался нелегким. Снег собрался в огромные сугробы, как песок пустыни собирается в дюны, и у каждой дюны острая, как лезвие ножа, верхушка. Пересекать сугробы – значит идти по пояс в снегу. Пришлось находить извилистую дорогу между ними.
Во всем огромном белом пространстве он был единственным движущимся существом. Ни птицы в небе, а если на земле и крадутся какие-то животные, Джоктар их не видел. Его угнетало ощущение одиночества, и он удвоил усилия в попытке достичь пиков. За этой преградой может проходить дорога, по которой шли салазки.
Джоктар остановился, чтобы взять себя в руки. Если довести эти рассуждения до конца, ему придется стучать в купол какой-нибудь шахты и умолять, чтобы его взяли в отряд рабов! Не только ужасы Фенриса, которые эмигрантам показывают в порту, держат их в покорности: сама жестокая пустота этой планеты на руку компаниям.
Джоктар добрался до утесов и сел под защитой большого камня – поел жира, разогретого на утреннем костре; еду он завершил таблеткой концентрата. Усталость, словно дополнительный мешок за плечами, тянула его к земле, но решимость продолжить путь заставила начать подъем.
Он добрался до окружающего долину плато, с которого ветер смел снег. Сравнительно легко оказалось пересечь это высокогорье, добраться до его противоположного края и увидеть следующую долину. Есть у этой покрытой снегом местности одна особенность: когда стихает ветер, невозможно скрыть след. А внизу он увидел такой след.
Деревья здесь значительно выше, чем кустарник, в котором он укрывался в бурю. И след уходил в рощу этих деревьев, выходил оттуда и поворачивал под прямым углом.
След притягивал к себе Джоктара. Землянин спускался, цепляясь за выступы, пока не достиг двух ровных полосок, говорящих о том, что тут прошел какой-то экипаж. А между полосками следы человека. След пересекал рощу, вышел на открытую местность и повернул на север, к утесам.
Бледное солнце садилось, приближался вечер. Джоктар старался идти быстрей. След привел еще в одну узкую долину. Землянин почувствовал, что силы его подходят к концу. Все тело болело, дыхание вырывалось неровными рывками, снежный склон впереди затуманивался и прояснялся в такт биению сердца.
Шатаясь из стороны в сторону, не в состоянии держаться на ногах, Джоктар прислонился к стене, вцепился в нее и почти не видя смотрел вперед. След мог быть оставлен в любое время с конца последней бури, путник может на день или даже больше опережать его.
Пещеры здесь нет, но Джоктар забрался в кусты и там поел. Он должен поспать. И, снова свернувшись клубком, встретил холод и темноту, как встречал ярость бури.
Тишину гор нарушил какой-то звук. Джоктар вскочил. Но это не рев лавины. Мигая, смотрел он на освещенный солнцем снег. Что его разбудило? Крик человека, рев животного?
Он стал доставать еду и понял, что припасы подходят к концу. Последнюю банку с саморазогревающейся пищей он прикончил накануне вечером. Теперь его единственной надеждой найти убежище и пищу остается след. И он снова выбрался на открытое место и побрел дальше.
Теперь его преследовал новый страх. Что если он пошел в неверном направлении? Может, путник следовал в противоположную сторону?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Джоктар ножом нарезал веток кустарника и притащил их груду к входу в пещеру. Запах горелого мяса по-прежнему окружал тушу зверя, но больше этот запах не вызывал отвращения. Джоктар с ножом в руке принялся разделывать тушу.
Подрезав шкуру, он обнаружил толстый слой желтого жира и стал нарезать его кусками. У него нет опыта мясника, и работа была грязной и неприятной. Но Джоктар получил то, что хотел, – свое первое свежее мясо, гораздо более вкусное, чем концентраты и научно сбалансированные продукты из неприкосновенного запаса.
Он насадил куски мяса на палки и попытался их обжарить. Мясо скорее горело, чем жарилось, но он все равно жадно съел его. Жир животного удовлетворил его какую-то глубокую внутреннюю потребность. Вымыв лицо и руки в снегу, Джоктар забрался в пещеру и с холодной расчетливостью, рожденной опытом у игрового стола, принялся обдумывать плюсы и минусы своего положения.
Он жив, хотя спасся почти чудом. Он вооружен, хотя заряд бластера придется экономить. У него есть припасы из салазок. Есть и карта.
Джоктар развернул ее в мерцающем свете костра. Толстая линия, извивающаяся между горами – вероятно, дорога, ведущая от космопорта к шахтам. А более тонкие пунктирные линии, отходящие от толстой, должно быть, тропы, ведущие к «норам». Красный крестик у одной норы, наверно, отмечает то место, где он разгружал привезенное. Но в этом он не был уверен. Есть и второй красный крестик, но до этого места они так и не добрались. Видимо, где-то между этими двумя крестиками салазки и оказались под лавиной. Джоктар пожал плечами: все это лишь догадки.
Приходится посмотреть в глаза правде: на Фенрисе нет убежища для инопланетянина, кроме порта и шахт. А стоит ему показаться там, как он себя выдаст. И тем не менее не стоило сомневаться, что жить в дикой местности под открытым небом невозможно.
Предположим, он двинется по главной дороге на запад. Но так он доберется только до Сиваки, а в небольшом поселке всякий новичок будет сразу замечен. Порт, шахты, путевые станции – все это для него ловушки. А как же норы старателей? Ему не хватает знаний. Сколько человек в каждой норе? Часто ли к ним подвозят припасы? Какая у них форма связи с шахтами? И можно ли отыскать хоть одну такую нору в этой белой пустыне?
Отгородившись от внешнего мира костром, Джоктар испытал внезапный прилив уверенности. Вероятно, это следствие сытого живота и того, что ему удалось до сих пор выжить, несмотря на многочисленные опасности. У него есть завтра, есть возможность действовать, и он все еще жив.
Ночь прошла неспокойно: полуразделанная туша стала приманкой для других обитателей Фенриса. Слышались странные звуки протеста и предупреждения, рычание и шум схваток, из-за костра видны были устремленные на него блестящие глаза. Наконец Джоктар сел, положив бластер на колени, и попытался рассмотреть тех, кто ждет, пока не погаснет костер.
На рассвете погода по-прежнему была тихой, ни ветерка не касалось снежных дюн. Джоктар собрался и попытался определить цель. Прыжковые салазки к северу от него; по крайней мере он считал, что узкая долина, в которой лежит разбитая машина, находится севернее. И он пошел в том направлении.
Столбы ядовитого дыма неподвижны, они обозначают полоску голого камня с желтой накипью. Но путь подальше от этих столбов оказался нелегким. Снег собрался в огромные сугробы, как песок пустыни собирается в дюны, и у каждой дюны острая, как лезвие ножа, верхушка. Пересекать сугробы – значит идти по пояс в снегу. Пришлось находить извилистую дорогу между ними.
Во всем огромном белом пространстве он был единственным движущимся существом. Ни птицы в небе, а если на земле и крадутся какие-то животные, Джоктар их не видел. Его угнетало ощущение одиночества, и он удвоил усилия в попытке достичь пиков. За этой преградой может проходить дорога, по которой шли салазки.
Джоктар остановился, чтобы взять себя в руки. Если довести эти рассуждения до конца, ему придется стучать в купол какой-нибудь шахты и умолять, чтобы его взяли в отряд рабов! Не только ужасы Фенриса, которые эмигрантам показывают в порту, держат их в покорности: сама жестокая пустота этой планеты на руку компаниям.
Джоктар добрался до утесов и сел под защитой большого камня – поел жира, разогретого на утреннем костре; еду он завершил таблеткой концентрата. Усталость, словно дополнительный мешок за плечами, тянула его к земле, но решимость продолжить путь заставила начать подъем.
Он добрался до окружающего долину плато, с которого ветер смел снег. Сравнительно легко оказалось пересечь это высокогорье, добраться до его противоположного края и увидеть следующую долину. Есть у этой покрытой снегом местности одна особенность: когда стихает ветер, невозможно скрыть след. А внизу он увидел такой след.
Деревья здесь значительно выше, чем кустарник, в котором он укрывался в бурю. И след уходил в рощу этих деревьев, выходил оттуда и поворачивал под прямым углом.
След притягивал к себе Джоктара. Землянин спускался, цепляясь за выступы, пока не достиг двух ровных полосок, говорящих о том, что тут прошел какой-то экипаж. А между полосками следы человека. След пересекал рощу, вышел на открытую местность и повернул на север, к утесам.
Бледное солнце садилось, приближался вечер. Джоктар старался идти быстрей. След привел еще в одну узкую долину. Землянин почувствовал, что силы его подходят к концу. Все тело болело, дыхание вырывалось неровными рывками, снежный склон впереди затуманивался и прояснялся в такт биению сердца.
Шатаясь из стороны в сторону, не в состоянии держаться на ногах, Джоктар прислонился к стене, вцепился в нее и почти не видя смотрел вперед. След мог быть оставлен в любое время с конца последней бури, путник может на день или даже больше опережать его.
Пещеры здесь нет, но Джоктар забрался в кусты и там поел. Он должен поспать. И, снова свернувшись клубком, встретил холод и темноту, как встречал ярость бури.
Тишину гор нарушил какой-то звук. Джоктар вскочил. Но это не рев лавины. Мигая, смотрел он на освещенный солнцем снег. Что его разбудило? Крик человека, рев животного?
Он стал доставать еду и понял, что припасы подходят к концу. Последнюю банку с саморазогревающейся пищей он прикончил накануне вечером. Теперь его единственной надеждой найти убежище и пищу остается след. И он снова выбрался на открытое место и побрел дальше.
Теперь его преследовал новый страх. Что если он пошел в неверном направлении? Может, путник следовал в противоположную сторону?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35