Казалось, все вымерло в этой долине, и только звук Надиных шагов нарушал тишину и покой студеного царства. «Раз-два-три, раз-два-три», — считает девушка свои шаги. Легко скользят лыжи.
Девушка зорко присматривается ко всему окружающему. Впереди парится река. Наледи! Загнутые носы лыж останавливаются у самой кромки льда. Опираясь на палки, Надя смотрит на реку: ширина — пять-шесть метров. Взять да и перемахнуть ее прямехонько! Соблазн велик. Но промочить обувь — значит наверняка потерять ноги. Надя с трудом подавляет желание и поворачивает лыжи вдоль берега.
В сумерки одинокая лыжница пересекает реку и начинает брать подъем.Девушка идет, чуть подавшись вперед, делая широкие шаги и усиленно работая палками. Подъем все круче. Дышать тяжело — при каждом глубоком вдохе першит в горле, словно в воздухе летают невидимые ледяные иглы. Надя останавливается и слышит, как в наступившей тишине оживает воздух,
как говорят местные жители, — «шепчутся звезды». Она втыкает лыжную палку в снег и снимает рукавицу. Мороз сразу же начинает щипать пальцы. Надя достает из нагрудного кармана плитку шоколада и несколько минут отдыхает. Скоро перевал, а там и спуск. В долине село, теплая квартира, горячий чай. Еще час — и дома.
...Взят и последний подъем. Перед лыжницей открывается ровная седловина хребта. Она неширокая — всего триста метров. Надя быстро пересечет ее и на краю отвесной скалы найдет валун, за который закреплен канат для спуска. А теперь опять можно передохнуть и съесть кусок шоколада.
В темно-синем небе ярко горят звезды. Большая Медведица висит низко над горизонтом. Тихо. Из-за хребтов поднимается луна, опоясанная двумя огромными серебристыми кругами. Мороз с каждой минутой крепчает. Лыжница слышит это и, взмахнув палками, спешит вперед. Вот и валун, канат на месте. А внизу весело и приветливо мелькают огни Комкура. Скорей туда!
Надя снимает лыжи, связывает их потуже и бросает с обрыва. Снизу доносится глухой звук падения. Потом она зажигает электрический фонарик, висящий на груди, и внимательно осматривает валун. Канат хорошо привязан. Девушка ложится на край обрыва и, держась за канат, спускает ноги. Как ей пригодится сейчас тренировка на гимнастических снарядах! Перебирая канат руками, ногами упираясь в скалу, девушка спускается все ниже и ниже.
Но вдруг Надя повисает в воздухе. Она держится за конец каната, а ноги не достают до земли. Девушка хочет осмотреться и тянется левой рукой к фонарику, правая рука скользит и выпускает конец каната. Крик отчаяния режет ночную тишину...
Надя приходит в себя от холода. Она лежит в глубоком снегу. Кое-как выкарабкивается на твердый наст, пытается встать. Но от боли в правой ноге приседает. «Вывих!» — думает она и, превозмогая боль, ползет в сторону села. «Двигаться, двигаться», — шепчут губы. Больная нога волочится по снегу, резкое движение сразу отдается в ней, но Надя упорно ползет, выбрасывает вперед руки, подтягивает тело... опять выбрасывает руки и подтягивает тело. Так сто и тысячу раз.
Силы начинают оставлять девушку. Мороз, кажется, ждал момента, он уже подбирается к вывихнутой ноге.Чем дальше, тем медленнее она движется. Приходится часто отдыхать. Наде кажется, что она ползет много дней и конца пути не будет. Но она все-таки ползет. Побеждает не только сила, побеждает и воля... Где она слышала эту фразу? Да-да! Побеждает воля! Это она заставляет двигаться вперед, бороться за жизнь.
Надя пытается протереть в маске прорези для глаз. Но прорезей нет. Они давно затянулись ледяной пленкой. Темно, холодно... Нет, нельзя останавливаться. Только вперед! Наде кажется, что она крикнула это. Но у нее только чуть шевельнулись губы.
Максим Николаевич сразу же после обеда пошел на строительство теплиц. Заложили их в декабре. Была у Дьякова думка закончить все к приезду агронома. И закончили бы, если бы Надежда Владимировна приехала, как обещала, к первому февраля, а не раньше. Но и то, что уже сделано, обрадует ее.
В колхозе «Рассвет» девяносто восемь хозяйств. Русских в селе трое: фельдшер, агроном и охотовед. Остальные жители — якуты и эвены.
До появления агронома в Комкуре никто всерьез не думал об овощеводстве и, конечно, не имел никакого представления о теплицах. Еще осенью Надя заготовила землю для теплиц, выписала чертежи. Строить было решено в феврале и марте, когда немного потеплеет. Но случилось так, что часть колхозников после объединения оленеводческих бригад оказалась без работы. Максим Николаевич не ахти уж какой специалист,- но, посоветовавшись с членами правления, взялся за строительство. Правда, ему не приходилось еще строить теплицы, но дело он понимал. Почти все дома в селе возводились под его руководством. Вершиной своего творчества Максим Николаевич считал местный клуб. Он его проектировал, строил и оборудовал. Клуб колхозникам нравился, в нем было просторно, а главное — тепло, теплее даже, чем в некоторых домах. А на Полюсе холода это качество высоко ценится.
«Жмет зима!» — подумал Максим Николаевич, возвращаясь в правление. Людей со стройки он снял: в колхозе, как только температура падала ниже пятидесяти градусов, все работы во дворе прекращались.
В конторе Дьякова поджидал эвен Кун. Младший сын Куна учился в Магадане, старший работал в Оймяконе, а сам он охотился в тайге, изредка наведываясь в село для сдачи пушнины. Это был старик небольшого роста, широкий в плечах, с живыми наблюдательными глазами и белой бородой. При появлении председателя он встал и поклонился. Дьяков протянул ему руку. Для приличия помолчали, потом оба достали трубки. Максим Николаевич в знак уважения протянул Куну свой табак и принял от него кисет; набили трубки, снова обменялись кисетами и закурили.
— Письмо Магадан, — вынув трубку изо рта, проговорил Кун.
Максим Николаевич догадался: старик.получил весточку от сына и хочет, чтобы ему прочитали.
— Ну, давай письмо! — оживленно сказал он. — Как там младший Кун в городе поживает?
Старик снял свою шапку, достал голубой конверт и протянул его председателю.
— Ха, хорошо читает слова сына та, которая ходит тропой охотников. Нету ее, нету. Однако, ты читай, Максимка.
Во время чтения в контору вошло несколько охотников. Они уселись на свободные стулья и молча слушали. Младший Кун писал, что Магадан город большой и что сам он учится хорошо, летом собирается на практику на один из приисков Колымы. Письмо охотникам понравилось, и все говорили, что Сергей Кун выйдет в большие люди. Старик аккуратно сложил «слова сына» в конверт и спрятал в шапку.
Уже давно обо всем было сказано и пересказано, охотники подумывали об уходе, как вдруг дверь распахнулась и в комнату вместе с клубами морозного воздуха вошел каюр Вензель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Девушка зорко присматривается ко всему окружающему. Впереди парится река. Наледи! Загнутые носы лыж останавливаются у самой кромки льда. Опираясь на палки, Надя смотрит на реку: ширина — пять-шесть метров. Взять да и перемахнуть ее прямехонько! Соблазн велик. Но промочить обувь — значит наверняка потерять ноги. Надя с трудом подавляет желание и поворачивает лыжи вдоль берега.
В сумерки одинокая лыжница пересекает реку и начинает брать подъем.Девушка идет, чуть подавшись вперед, делая широкие шаги и усиленно работая палками. Подъем все круче. Дышать тяжело — при каждом глубоком вдохе першит в горле, словно в воздухе летают невидимые ледяные иглы. Надя останавливается и слышит, как в наступившей тишине оживает воздух,
как говорят местные жители, — «шепчутся звезды». Она втыкает лыжную палку в снег и снимает рукавицу. Мороз сразу же начинает щипать пальцы. Надя достает из нагрудного кармана плитку шоколада и несколько минут отдыхает. Скоро перевал, а там и спуск. В долине село, теплая квартира, горячий чай. Еще час — и дома.
...Взят и последний подъем. Перед лыжницей открывается ровная седловина хребта. Она неширокая — всего триста метров. Надя быстро пересечет ее и на краю отвесной скалы найдет валун, за который закреплен канат для спуска. А теперь опять можно передохнуть и съесть кусок шоколада.
В темно-синем небе ярко горят звезды. Большая Медведица висит низко над горизонтом. Тихо. Из-за хребтов поднимается луна, опоясанная двумя огромными серебристыми кругами. Мороз с каждой минутой крепчает. Лыжница слышит это и, взмахнув палками, спешит вперед. Вот и валун, канат на месте. А внизу весело и приветливо мелькают огни Комкура. Скорей туда!
Надя снимает лыжи, связывает их потуже и бросает с обрыва. Снизу доносится глухой звук падения. Потом она зажигает электрический фонарик, висящий на груди, и внимательно осматривает валун. Канат хорошо привязан. Девушка ложится на край обрыва и, держась за канат, спускает ноги. Как ей пригодится сейчас тренировка на гимнастических снарядах! Перебирая канат руками, ногами упираясь в скалу, девушка спускается все ниже и ниже.
Но вдруг Надя повисает в воздухе. Она держится за конец каната, а ноги не достают до земли. Девушка хочет осмотреться и тянется левой рукой к фонарику, правая рука скользит и выпускает конец каната. Крик отчаяния режет ночную тишину...
Надя приходит в себя от холода. Она лежит в глубоком снегу. Кое-как выкарабкивается на твердый наст, пытается встать. Но от боли в правой ноге приседает. «Вывих!» — думает она и, превозмогая боль, ползет в сторону села. «Двигаться, двигаться», — шепчут губы. Больная нога волочится по снегу, резкое движение сразу отдается в ней, но Надя упорно ползет, выбрасывает вперед руки, подтягивает тело... опять выбрасывает руки и подтягивает тело. Так сто и тысячу раз.
Силы начинают оставлять девушку. Мороз, кажется, ждал момента, он уже подбирается к вывихнутой ноге.Чем дальше, тем медленнее она движется. Приходится часто отдыхать. Наде кажется, что она ползет много дней и конца пути не будет. Но она все-таки ползет. Побеждает не только сила, побеждает и воля... Где она слышала эту фразу? Да-да! Побеждает воля! Это она заставляет двигаться вперед, бороться за жизнь.
Надя пытается протереть в маске прорези для глаз. Но прорезей нет. Они давно затянулись ледяной пленкой. Темно, холодно... Нет, нельзя останавливаться. Только вперед! Наде кажется, что она крикнула это. Но у нее только чуть шевельнулись губы.
Максим Николаевич сразу же после обеда пошел на строительство теплиц. Заложили их в декабре. Была у Дьякова думка закончить все к приезду агронома. И закончили бы, если бы Надежда Владимировна приехала, как обещала, к первому февраля, а не раньше. Но и то, что уже сделано, обрадует ее.
В колхозе «Рассвет» девяносто восемь хозяйств. Русских в селе трое: фельдшер, агроном и охотовед. Остальные жители — якуты и эвены.
До появления агронома в Комкуре никто всерьез не думал об овощеводстве и, конечно, не имел никакого представления о теплицах. Еще осенью Надя заготовила землю для теплиц, выписала чертежи. Строить было решено в феврале и марте, когда немного потеплеет. Но случилось так, что часть колхозников после объединения оленеводческих бригад оказалась без работы. Максим Николаевич не ахти уж какой специалист,- но, посоветовавшись с членами правления, взялся за строительство. Правда, ему не приходилось еще строить теплицы, но дело он понимал. Почти все дома в селе возводились под его руководством. Вершиной своего творчества Максим Николаевич считал местный клуб. Он его проектировал, строил и оборудовал. Клуб колхозникам нравился, в нем было просторно, а главное — тепло, теплее даже, чем в некоторых домах. А на Полюсе холода это качество высоко ценится.
«Жмет зима!» — подумал Максим Николаевич, возвращаясь в правление. Людей со стройки он снял: в колхозе, как только температура падала ниже пятидесяти градусов, все работы во дворе прекращались.
В конторе Дьякова поджидал эвен Кун. Младший сын Куна учился в Магадане, старший работал в Оймяконе, а сам он охотился в тайге, изредка наведываясь в село для сдачи пушнины. Это был старик небольшого роста, широкий в плечах, с живыми наблюдательными глазами и белой бородой. При появлении председателя он встал и поклонился. Дьяков протянул ему руку. Для приличия помолчали, потом оба достали трубки. Максим Николаевич в знак уважения протянул Куну свой табак и принял от него кисет; набили трубки, снова обменялись кисетами и закурили.
— Письмо Магадан, — вынув трубку изо рта, проговорил Кун.
Максим Николаевич догадался: старик.получил весточку от сына и хочет, чтобы ему прочитали.
— Ну, давай письмо! — оживленно сказал он. — Как там младший Кун в городе поживает?
Старик снял свою шапку, достал голубой конверт и протянул его председателю.
— Ха, хорошо читает слова сына та, которая ходит тропой охотников. Нету ее, нету. Однако, ты читай, Максимка.
Во время чтения в контору вошло несколько охотников. Они уселись на свободные стулья и молча слушали. Младший Кун писал, что Магадан город большой и что сам он учится хорошо, летом собирается на практику на один из приисков Колымы. Письмо охотникам понравилось, и все говорили, что Сергей Кун выйдет в большие люди. Старик аккуратно сложил «слова сына» в конверт и спрятал в шапку.
Уже давно обо всем было сказано и пересказано, охотники подумывали об уходе, как вдруг дверь распахнулась и в комнату вместе с клубами морозного воздуха вошел каюр Вензель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45