Мертвенная бледность покрыла смуглые щеки цыгана. Однако, заметив пристальный взгляд священника, он овладел собой и проговорил самым естественным тоном:
— Вот действительно приятная новость! Он сам приедет сюда! Как я рад, как бесконечно рад! Главное
ведь — он выздоровел, а меня так беспокоила его болезнь!
Кюре был поражен и снова стал колебаться, уже с недоверием вспоминая слова настоящего Касти-льяна:
— Меня сердечно радует ваша привязанность к моему дорогому другу!
— Я люблю его как отца! — воскликнул Бен-Жоель, выжимая слезы радости и волнения из своих подвижных глаз.
«Кто же из них обманывает меня?» — подумал кюре, горячо пожимая руку своего гостя.
«Ну, милый, сегодня вечером я раздобуду документ и тогда являйся Капитан Сатана либо нет — наплевать мне на него и на всех его друзей! Тогда уже меня и с собаками не сыщешь»,— подумал цыган.
Вечером Жак снова отправился на сеновал, чтобы сообщить Кастильяну о впечатлении, какое произвело на его гостя известие о приезде Сирано.
— Он ловкий, находчивый малый. Я даже ждал подобного притворства. Он должен был приготовить себя ко всевозможным неожиданностям. Но погодите еще, что эта ночь скажет нам!
Действительно, услышав о возможном приезде Сирано, Бен-Жоель снова составил целый план и весь день тщательно осматривал квартиру священника; наконец, войдя в комнату Жака, он заметил в углу у изголовья кровати дубовый шкаф.
«Наверное, здесь!» — подумал цыган, присматриваясь к шкафу.
С этого момента решение его было окончательно принято. Необходимо было, воспользовавшись отсутствием кюре, взломать шкаф и вынуть документ, или, если почему-либо этот план не удастся, пробраться ночью в комнату священника, зарезать его самого и тогда уже овладеть документом.
Во время ужина кюре, который тоже немало думал о своем новом плане, проговорил вдруг небрежным тоном:
— Дорогой Кастильян, сегодня, если вы ничего не имеете против того, мне бы хотелось лечь пораньше, так как завтра нужно будет встать на заре, чтобы отправиться в церковь. Вы же можете нежиться в кровати сколько хотите, хоть до обеда
— С удовольствием воспользуюсь вашим разрешением. Если вам надо ложиться, сделайте одолжение, не стесняйтесь, пожалуйста; мне ведь, сами знаете, безразлично, когда ложиться,— заметил мнимый секретарь Сирано.
— Ну, мы еще можем выпить по стаканчику здешней сен сернинской водки. Конечно, она не будет так хороша, как коньякская, но вы знаете поговорку: «На безрыбье...»
— «...и рак рыба!» — весело подхватил Бен-Жоель.
— Ваше здоровье! — проговорил кюре, чокаясь.
Минут пять спустя он пошел к себе в спальню, а Бен-Жоель остался в обществе Жанны. Затем, предполагая, что кюре уже крепко спит, цыган взял свечу и тоже отправился на покой. Проходя мимо двери, он заметил, ЧТО она не была по обыкновению заперта на ключ; обрадованный цыган поспешно нажал на ручку, но дверь не поддалась, так как, очевидно, была заперта изнутри.
— О, черт возьми, этот господин Жак слишком осторожен! Я этого не предусмотрел. Но ничего, подождем до завтра. Как бы Бержерак ни спешил, а у меня еще осталось много времени,— пробормотал цыган, отходя от двери.
Придя в свою комнату, Бен-Жоель, не раздеваясь, лег на кровать, чутко прислушиваясь к малейшему шуму в доме. Вскоре, несмотря на все усилия не.заснуть, отяжелевшая голова его опустилась на подушки, глаза закрылись, и он задремал.
Ровно в три часа ночи он внезапно сорвался с кровати.
— А, дьявольщина! Так-таки заснул! Чего доброго, пропустил самый удобный момент! — проговорил он, с досадой протирая глаза.
Сквозь стекла пробивался уже слабый утренний свет. Подойдя к окну, Бен-Жоель взглянул в сторону церкви. Но она была еще заперта; кругом царило безмолвие ночи.
Вдруг в доме послышался легкий шум и вскоре внизу стукнула входная дверь.
Подбежав к окну, Бен-Жоель заметил неясную фигуру кюре, медленно направлявшуюся к боковым дверям церкви, через которые тот обыкновенно входил.
Бен-Жоель понял, что удобный момент наступил. Захватив связку отмычек, железный лом и зажав в зубах свой острый короткий кинжал, он тихо направился к спальне кюре. Дверь была заперта по-прежнему на ключ, но сломать замок было делом одной минуты, и цыган сделал это бесшумно, почти без всяких усилий.
Быстро войдя в комнату, Бен-Жоель поспешно обшарил все ящики, комоды, столы, полки и направился к дубовому шкафу, стоявшему у кровати. Тщательно осмотрев замок, он вложил между дверцами свой лом и изо всей силы налег на железо. Дверцы затрещали, но замок не поддавался; он снова приналег на лом, как вдруг за его спиной раздался звучный голос Жака:
— Эй, господин Кастильян, а что вы там поделываете?
Цыган вздрогнул, по, оглянувшись и увидав священника, быстро бросил лом, схватил кинжал и яростно бросился на Жака.
— Вы уж больно рано отслужили свою обедню, господин кюре, тем хуже для вас! — злобно крикнул он.
— Негодяй! Как тебе не совестно!
Но вместо всякого ответа цыган, злобно сверкнув глазами, с поднятым ножом бросился на кюре. Однако в то время как рука его готова была нанести смертельный удар в грудь, Жак предупредил его и, сильно схватив его за кисть руки, повелительно крикнул:
— Брось нож!
Сдавленные пальцы невольно разжались и кинжал со звоном упал на пол.
Бен-Жоелю снова не повезло. Извиваясь от боли в руках кюре, он подготавливал уже в уме слова оправдания, надеясь сыграть ту же роль, какую он уже раз исполнил перед Сирано па фужерольской дороге, но Жак, не давая ему говорить, сурово перебил его.
— Если бы Господь не запретил нам проливать человеческую кровь, я бы с удовольствием освободил мир от такого поганого нароста, как ты! Благодари Бога, что ты попал в руки христианина!
Цыган, пользуясь минутой, быстро рванулся из рук священника.
— А, так вот ты как?! Убирайся же, мерзавец, ищи в другом месте ожидающую тебя виселицу. Счастье твое,
что Сирано еще не приехал! — проговорил Жак, взяв цыгана за ноги и за шею и поднося его к окну.
- Не убивайте меня, не убивайте! — взмолился цыган, извиваясь в руках Жака.
— А, бродяга, воришка проклятый,— говорил кюре, Высаживая плечом оконную раму и держа цыгана в вскрытом окне.
— Простите!
- Скачи, мерзавец! Не высоко, шеи не сломаешь! Взглянув вниз и видя землю совершенно близко, Бен-Жоель успокоился.
— Если хотите, чтобы я спрыгнул, так хоть пустите Меня! — жалобно обратился он к кюре.
- Ну то-то же! Да только смотри, другой раз не пытайся возвращаться сюда, а то несдобровать тебе!
Пальцы Жака разжались, и цыган, как кошка, упал вниз; быстро вскочив, он со всех ног бросился бежать, опасаясь, как бы раздумавший кюре не пустил ему вдо-гонку хорошего заряда из мушкета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78