— Чего тебе? Что интересного нашел ты во мне? При звуке его голоса Ринальдо вдруг вздрогнул, и
поднос, звеня, выскользнул из его оцепеневших рук. Сцена удивления была разыграна отлично.
Шум падающего подноса привлек внимание большинства гостей. Роланд был доволен: необходимые зрители и свидетели были налицо.
— Увалень! — с негодованием крикнул он на слугу, по тот, не обращая внимания на выговор, быстро пошел к графу и шепнул ему несколько слов на ухо.
— Знаешь ли, что привело этого молодца в такое недоумение?—умышленно громко обратился Роланд к брату.
— Пет, а в чем дело? — спросил Мануэль спокойно.
— Он утверждает, что узнал тебя.
— Очень возможно, но только я не знаю его.
— Да, он уверен в этом и, кроме того, он говорит, что...
— Что же именно?
— Что ты вовсе не брат мне!
Гости, предчувствуя скандал, заволновались и еще теснее столпились около двух братьев.
Мануэль совершенно растерялся, ко скоро, овладев собой и слабо улыбаясь, проговорил шутливо:
— Я вижу, у вас слуги — настоящие комики! «Как видно, в скалах притаилась змея!» — пробормотал Сирано.
Ринальдо между тем по-прежнему стоял, окруженный блестящей толпой гостей.
Мануэль встал и, положив ему на плечо свою слегка дрожащую руку, спросил взволнованным голосом:
— Взгляни мне, друг мой, прямо в глаза и скажи, кто же я, если не Людовик де Лембра?
Лакей немного замялся.
— Не извольте гневаться, но вы — Симон Видаль! — смело глядя в глаза Мануэлю, отвечал лакей.
— Что?! Симон Видаль, сын садовника графов де Лембра? Это мне нравится! — засмеялся Сирано.
— Да, это маленький Симон, одновременно пропавший с моим братом! — подтвердил Роланд.
Сирано с негодованием пожал плечами и сказал, обращаясь к Мануэлю:
— Нечего тебе говорить с этим сумасшедшим!
—. Нет, я хочу перед всеми доказать его наглую ложь! Слушай, нахал, на каком основании утверждаешь ты, что я не Людовик де Лембра, а Симон Видаль? Твои воспоминания немного загадочны, ведь во время моего исчезновения из родительского дома мне было лишь пять лет, так же как и Симону!
— Видите ли, сударь, я в то время тоже был пятилетним мальчиком и прекрасно запомнил черты моего товарища Симона. А теперь вот уже семь дней, как я все больше и больше убеждаюсь, что вы и есть этот Симон. Да, наконец, у меня есть более веское доказательство! Однажды, играя с Симоном, я угодил ему камнем в лоб, появилась широкая и глубокая рапа. А вот и знак сохранился до сих пор! — прибавил он, указывая на рубец на лбу у Мануэля.
В толпе гостей пробежал ропот.
— Негодяй, ты подкуплен и потому так нагло клевещешь! Брат, во имя правды выгони ты этого мерзавца!
Роланд презрительно засмеялся:
— Довольно комедий, сударь, мой лакей сказал сущую правду. Вы целую неделю нагло обманывали нас!
— Что это? Что он говорит? — шептала Жильберта в величайшем недоумении.
— Будьте осторожнее, граф, и хорошенько подумайте о том, что намереваетесь сделать! — строго заметил Сирано, выступая вперед и не давая времени своему любимцу что-нибудь возразить.
— Оставьте, Бержерак; три дня тому назад я убедился, что этот человек, так нагло назвавшийся моим братом,— обманщик. Уже три дня таю я в себе негодование. Конечно, показания лакея недостаточно, но благодаря поискам, расспросам и угрозам я добился более существенных доказательств. Будучи уверен, что обманщик не уйдет от меня, я умышленно не беспокоил его до сегодняшнего вечера, я хотел уличить его на глазах всех моих дорогих гостей, видевших, как сердечно я принял его в дом. Прием был сделан публично, пусть же и изгнание будет на глазах у всех!
Мануэль невольно приблизился к Сирано.
— Савиньян, Савиньян, умоляю тебя, защити меня, я теряюсь, я не знаю, что мне думать, что говорить!
— Граф, вы затеваете опасную игру. Опомнитесь вовремя. Доказательства тождественности Людовика существуют; кроме того, у меня в руках находится оружие, силы которого вы не знаете: это оружие — завещание вашего отца!
— Сирано, вы жертва обмана, так же как и все мы. Этот человек не принадлежит к роду графов де Лембра, он воспользовался и злоупотребил вашим хорошим побуждением, и вы, ничего не подозревая, невольно поощряете это мошенничество, жертвой которого должен был быть я! — возразил Роланд хладнокровно.
— Прекрасно, а что вы скажете относительно поразительного сходства этого молодого человека с вашим отцом? Наконец, что значат письменные доказательства? — кипя негодованием, спросил Бержерак.
— Мне нечего больше говорить, я сделал свое дело — изобличил обманщика, остальное — дело господина судьи.
— А, значит, и господин судья замешан в этом деле? Поздравляю вас, граф, вы все прекрасно предусмотрели.
Судья приблизился и проговорил с нескрываемым удовольствием:
— Да, сударь, все предусмотрено. Ничто не уйдет от внимания правосудия, вы понимаете? Ничто, запомните это. Вот уже три дня по просьбе графа я старался разрушить то, что вы создали, и я расспросил и захватил ваших соучастников.
— Моих соучастников?! — крикнул Сирано.— Предупреждаю вас, господин судья, удержите ваш язык, если хотите избежать ссоры!
При виде угрожающего жеста воинственного автора «Путешествия на Луну» Жан де Лямот предусмотрительно отступил на несколько шагов назад и, уже стоя на почтительном расстоянии от Сирано, продолжал более спокойно:
— Потише, потише, господин Бержерак! Я не какой-нибудь хвастунишка; меня еще никто не величал Капитаном Сатаной, и если я говорю, что граф поступил правильно и как повелел ему долг, то на это у меня есть основание!
— Какое, если можно спросить? — Свидетельские показания.
— Свидетельские показания? — удивился Сирано.
— Да, показания цыгана Бен-Жоеля и сестры его Зиллы.
— Ну, слава Всевышнему, я спасен! — воскликнул Мануэль.
— О легковерное дитя, неужели ты еще ничего не понимаешь? — с досадой спросил Сирано.
Действительно, Мануэль еще не понимал глубины бездны, в которую его тащили.
Дверь отворилась, и на пороге появились Бен-Жоель и Зилла. Мануэль рванулся было к ним, но, всмотревшись в их лица, отшатнулся, бледнея: лицо Бен-Жоеля было пасмурно, как осеннее небо, Зилла же казалась холоднее льда. Лишь в эту минуту несчастный юноша понял все и почувствовал, что гибель его была неизбежна. Сирано же, успокоившись, уселся в удобной позе и приготовился терпеливо слушать роли новых актеров.
Цыгане остановились на пороге.
— Подойдите ближе и расскажите всю правду,— проговорил судья важным голосом.
Окинув быстрым проницательным взглядом все общество, Бен-Жоель тихо подошел к столу, у которого восседал Жан де Лямот, и сказал смиренно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78