Выстрелами со шхуны кораблю были нанесены серьезные повреждения. Многие из команды и солдат погибли, пока не стало ясно, что успешно защищаться корабль больше не может. Большинство оставшихся в живых, заботясь лишь о собственной безопасности, укрылись от несших разрушение и смерть ядер в самых нижних помещениях. К тому времени, когда шхуна прекратила огонь, на палубе португальца не оказалось никого, кроме капитана и старого закаленного матроса, стоявшего за штурвалом. Пассажиры и матросы, собравшиеся в тесном трюме, перемешались. Одни оказывали помощь раненым, которых было много, другие молились, призывая на помощь святых. Епископ, высокий осанистый мужчина лет шестидесяти, стоял на коленях в центре группы, на которую падал слабый свет нескольких ламп, то усердно молясь, то причащая смертельно раненных, которых подносили к нему товарищи. По одну сторону от него стояла на коленях его племянница, осиротевшая девушка семнадцати лет, смотревшая на него и на умирающих полными слез глазами. По другую сторону епископа стоял губернатор дон Филиппо да Рибьера с двумя сыновьями, молодыми людьми в расцвете сил, уже получившими места на королевской службе. С тоской смотрел дон Рибьера вокруг. Он приготовился к худшему и не надеялся на спасение. Его старший сын не отрывал взгляда от милого лица Терезы да Сильва. Именно в этот вечер они поклялись друг другу в верности, именно в этот вечер они наслаждались мгновениями любви и предавались, гуляя по палубе, счастливым мечтам.
Но оставим эту группу и снова вернемся на палубу.
Капитан португальского судна, ходивший на корму, теперь вернулся к Антонио, старому моряку, стоявшему у штурвала.
— В подзорную трубу мне все еще виден наш враг, Антонио, но вот уже более двух часов он не ведет огня. Как ты думаешь, не получила ли повреждений его мощная пушка? Тогда у нас может появиться возможность уйти.
Антонио покачал головой.
— Мне кажется, что у нас мало шансов, мой капитан. По звуку первого выстрела я определил, что стреляли из латунной пушки. Ни на одной другой шхуне нет железной пушки с таким ство-лом. Из этого следует, что там ждут, когда она остынет и наступит утро. Одна или две такие пушки спасли бы нас, но теперь, когда у врага преимущество, мы можем надеяться только на судьбу.
— Что за корабль это? Французский капер?
— Хотел бы я, чтоб так было. Поставлю святому Антонио серебряный подсвечник, если ничего плохого не случится. Тогда у нас появится шанс вернуться на родину. Но я боюсь, что это не так.
— Как по-твоему, Антонио, что же это может быть за корабль?
— Пиратская шхуна, о которой мы так много наслышаны.
— О, Иисусе, защити нас! Тогда нам следует продать наши жизни как можно дороже.
— Я такого же мнения, капитан,— отвечал Антонио, поворачивая штурвал.
Наступило утро. Шхуна шла в кильватере португальского корабля на прежнем удалении, но никакого движения на ней не наблюдалось. Лишь когда солнце поднялось над горизонтом на несколько градусов, буг шхуны окутался дымом и ядра вновь стали превращать в щепки португальский корабль. Пираты дождались, когда солнце поднимется повыше над горизонтом, чтобы убедиться, нет ли поблизости других кораблей, и лишь затем напали на свою жертву.
Португальский капитан прошел на корму и поднял на корабле свой флаг, но в ответ на шхуне никакого флага поднято не было. Просвистело и ударило в палубу еще одно ядро, и те, кто поднялся снизу узнать, какая на корабле обстановка, торопливо спустились в трюм.
— Следи за курсом, Антонио! — приказал капитан.— Я должен спуститься вниз и посоветоваться с губернатором.
— Не беспокойтесь, мой капитан. Пока мои кости целы, я останусь при исполнении своих обязанностей,— отвечал старый моряк, безмерно уставший от долгой вахты и работы.
Капитан спустился в трюмный отсек, где собралось большинство команды и пассажиров.
— Монсеньор! Ваше превосходительство! — начал он, обращаясь к епископу и губернатору.— Шхуна не поднимает никакого флага, хотя наш я поднял. Я пришел сюда, чтобы выяснить ваше мнение. Противостоять пиратам мы больше не можем, и я опасаюсь того, что нам придется сдаться им.
— Пиратам? — воскликнули многие и в ужасе стали креститься и взывать к святым.
— Тише, дети мои, тише! — спокойно произнес епископ.— Что надо делать, я не знаю,— продолжал он, обращаясь к капитану.— Я человек мира и в военных делах не разбираюсь. Дон Рибьера, это я должен предоставить вам и вашим сыновьям. Не дрожи, дорогая Тереза! Разве мы не под защитой Всевышнего?
— Святая Дева, сжалься над нами! — воскликнула Тереза.
— Пойдемте, дети мои! — произнес дон Рибьера.— Давайте поднимемся на палубу и познакомимся с обстановкой. Всем остальным оставаться здесь! Нужно ли подвергать лишний раз опасности свои жизни, которые, возможно, еще чего-то стоят?
Губернатор и его сыновья поднялись на палубу, где обсудили положение с участием капитана и Антонио.
— У нас осталось только одно средство,— заметил старый матрос после некоторой паузы.— Нужно спустить наш флаг. Пусть они подумают, что мы сдаемся. Тогда пират подойдет к нам и либо со своего борта, либо со шлюпок попытается взять нас на абордаж. Во всяком случае, мы узнаем, кто они такие. А если придется сражаться с пиратами, то мы должны отдать наши жизни как можно дороже. Я уверен, что после спуска флага враг тотчас же приблизится к нам. К этому времени наши люди должны быть готовы к отчаянной схватке.
— Ты прав, Антонио,— отвечал губернатор.— Идите на корму, капитан, и спустите флаг. Посмотрим, что будет делать наш враг. А теперь давайте спустимся вниз, дети мои, и воодушевим людей на исполнение ими своего долга.
Как и предсказывал Антонио, едва флаг был спущен, шхуна тотчас же прекратила огонь и на ней зарифили паруса. 'Она стала приближаться к кораблю, и на ее грот-брам-стеньге взвился черный флаг. Бортовые пушки на шхуне еще раз выплеснули огонь. Прежде чем дым от выстрелов рассеялся, корабли со скрежетом соприкоснулись бортами, и бородатые пираты с ревом устремились на палубу.
Португальские моряки вместе с солдатами составляли боевое подразделение, которым не следовало пренебрегать. Взглянув на черный флаг, они на мгновение оцепенели, но затем отчаяние придало им мужества.
— Ножи, друзья! Вытаскивайте ножи! — воскликнул Антонио, яростно бросаясь в атаку. Смельчаки последовали за ним.
— Кровь за кровь!—закричал второй боцман со шхуны, нанося удар старому моряку.
— Получи то, что желаешь! — отвечал Антонио, погружая нож в сердце пирата и падая сам, чтобы уже не подняться.
Началась схватка не на жизнь, а на смерть. Но благодаря численному превосходству и дикой ярости победу одержали пираты. Каин, сопровождаемый Хокхерстом, бросился вперед и валил на палубу всех, кто оказывался у него на пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45