— Все, что получается салю собой, идет от вас.
— Не говорите глупостей, ступайте повеселитесь!
— Веселье обитает только около вас, только около вас.
Кукемельк шлепнулся на диван рядом с госпожой Раудкатс и принялся целовать ее руку, подымаясь от кисти к плечу, пока Карнеоль не появился с кофе и ликером на подносе. Вскоре после этого в дверь заглянула госпожа Тарас, но только для того, чтобы испуганно отпрянуть назад и извиниться. Она действительно была поражена. В полутемном коридоре она остановилась, чувствуя, будто вся несправедливость мира обрушилась на нее. Странное дело, гостей здесь приглашают лишь затем, чтобы хозяйка дома могла уединиться со своими кавалерами в тихой комнате и бесстыдно кокетничать с ними! А муж ее, тот ничего не видит и допускает это! В то время как Хельмут избил ее всего лишь за то, что она побывала в кафе...
Она вынула платок из сумочки, вытерла глаза, высморкалась и запудрила следы своих переживаний. Откуда-то из глубины души вынырнуло совсем новое чувство, растроганность и даже гордость за своего мужа, который, по крайней мере, умеет ревновать, как настоящий мужчина. Она быстро подошла к нему, ухватила его за рукав и произнесла с мягким укором:
— Давай же наконец потанцуем!
Самой одинокой чувствовала себя в этот вечер Кики. Среди всех этих разбогатевших, беспечных людей она стыдилась своего простого платья и даже своей нетребовательности. В этой среде, где в такой чести была изысканная благовоспитанность, своеобразие ее натуры никак не могло
проявиться. Было, наверно, традиционной ошибкой, что Кики вместе с другими приглашали в большое общество. Но что Кики могла поделать? Быть может, окружающих привлекали ее странности, ее полная приключений жизнь, ее наивность, о которой никто не мог сказать, настоящая она или поддельная, ее доходящая до крайностей щедрость. Некоторые считали ее здесь незваной гостьей. Она весь вечер стояла в сторонке и глядела, как гости жадно наполняли свои тарелки и поспешно отходили от стола, словно кошки, которым удалось стащить подходящий кус. Сама она и в рот ничего еще не брала, поскольку никто не заставлял ее. Да и кто здесь мог чувствовать интерес к тому, ела ли она что-нибудь за последнее время, есть ли у нее теплый угол? Уйдя со службы тотчас же после Хурта, она полностью предоставила себя случайностям жизни. Правда, она чаще стала заходить в мастерскую Умбъярва, жарить там яичницу и варить кофе, но для собственного примуса у нее уже давно не хватало керосину, а для печки - дров.
Ей так хотелось, чтобы кто-нибудь хотя бы хорошенько отругал ее за то, что она не может ухватиться ни за что, что все упускает из рук, за то, что она среди всего здешнего изобилия наивно стоит у стены и аскетически мирится с тем, чтобы ели и пили только другие, и вообще за то, что она такая глупая, такая не от мира сего.
Рыйгас недавно поговорил с ней, но только о своих важных делах, он доверил ей что-то таинственное и опасное и ушел, даже не спросив, как она сама поживает.
Потом пришел Хурт, расспрашивая ее о том о сем. Сначала было трудно отвечать, так как что-то сжимало горло, мешало открыться. Но когда Хурт заставил ее выпить кофе и коньяку, съесть печенья, она понемногу выбралась из своей молчаливости и опять очутилась в свойственном ей мире всяких фантазий, где чувствовала себя так хорошо. Ах, пускай Хурт не думает, что Кики далека от жизни, о нет, ей предстоит что-то очень-очень важное, большой-большой переворот в жизни. Она выходит замуж, правда еще не завтра и не послезавтра, нет, потому что сначала она хочет стать хорошей актрисой.
— Да, хорошей актрисой! Вы думаете, у меня нет таланта? За последние дни я назубок выучила роль Офелии. Думаете, не подойдет мне эта роль? Вначале я хочу только дублировать. Завтра же отправлюсь к директору театра, прочту ему. И прочту, во всяком случае, лучше, чем его супруга. А может, мне надо нарочно сыграть похуже, а то они не дадут мне играть? Но пусть подождут, пока я попаду на сцену...
Скоро Кики уже договорилась до планов основания театра. Правда, потребуется время, потому что нужны деньги,
много денег... Но Кики и об этом подумала. В Венгрии у нее есть знакомый парень, Иштван, полуцыган, актер.
— Он мне посылал подарки. О, этот человек богат, несколько тысяч десятин земли, много овец и красивый колодец с журавлем и... Постойте, я покажу вам эту открытку с овечьей отарой, которую он мне прислал...
Она покопалась немножко в сумке, но не нашла открытки, которую забыла дома.
— Он очень меня любит. Пишет, чтобы я сейчас же ехала к нему. Вообразите, мы сидим на террасе отеля Геллерта, рядом цыган играет на скрипке, на рассвете мы в великолепном настроении встаем из-за стола, гуляем по берегу Дуная, цветут каштаны...
— Какие же сейчас каштаны?
— Не сейчас, а когда я уже буду там. Мы прогуливаемся по берегу, мосты просвечивают сквозь опаловый туман, на душе хорошо, ноги шагают легко. О, если бы вы знали этого парня... Я его не целовала, но он меня целовал. О, не думайте, что я так доступна! Каждый вечер буду ходить в театр, смотреть, как он играет, даже обучу его эстонскому языку, и когда-нибудь мы вернемся сюда, организуем свою труппу, свой театр, построим здание...
— Значит, вы думаете уехать отсюда? Когда же?
— Хотя бы сейчас! Ну, сами скажите, что может удержать меня здесь? Ничего. Позавчера я уже сожгла свой стол и хромоногий стул, в комнате сделалось так тепло, и было так приятно сидеть на корточках перед печкой и глядеть в огонь. Примус отнесу Умбъярву. Зеркало и ковер оставлю хозяйке дома. Что мне с ними делать? Рыйгас уже давно обещал мне проездной билет, если ему повезет. А заграничный паспорт я тоже как-нибудь раздобуду...
— Так, так, значит, поездка решена. Но знаете что?
Хурт серьезно поглядел на Кики, вместе с тем не видя
ее, занятый какой-то мыслью. Но вот он уже решил что-то и твердым тоном заявил:
— Завтра придете ко мне! В десять утра. Точно в десять. Запомните! Забудьте свою Офелию, выбросьте из головы всяческие театральные труппы. Нет, не возражайте! Иштвана вашего никто у вас не отнимает, и когда-нибудь вы с ним посидите на террасе отеля Геллерта. Но сначала вы у меня поработаете. Вы же умеете складывать цифры и проводить линии? Итак, завтра в десять часов. А теперь — за ваше здоровье!
Этот неожиданный оборот выбил Кики из колеи вместе со всеми ее химерами.
— Значит, я должна... - робко начала она. - Как? Я не понимаю...
— Да, должны! — отрезал Хурт. — Без возражений!
Голова Кики кружилась, когда они встали из-за стола, чтобы потанцевать. Она всем телом плотно прижалась к Хурту, и пальцы ее скользили по его плечу, а локоны щекотали лицо. Рука Хурта обхватила почти всю талию Кики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91