— А теперь скажи правду и ничего не скрывай. Отец бил тебя?
— Не бил.
— А он ругал тебя и сказал, что ты не смеешь дружить со мной?
— Да... Нет!
— Так чего же ты плачешь?
Девочка молчала — похоже было, что отъезд дяди привел ее в отчаяние.
— Постой, я покажу тебе что-то, — попытался Йоэль направить мысли ребенка, да и свои на что-то другое. — Взгляни сюда! Ты видишь этот дом? Вот такой дом мы построим когда-нибудь и здесь! Согласна? Красивый двухэтажный дом с красной черепичной крышей, а твоя комната там, вот окно твоей комнаты. И для Марет мы тоже построим домик. Но когда я вернусь, у тебя будут еще другие куклы. Одну будут звать Йоэль, да, Йоэль, а другую... другую... Реэт. Мы всем построим дома. Тебе нравится имя Реэт? Реэт — девочка с голубыми глазами, с маленькими зрачками, с мягкими каштановыми волосами. У нее хорошие друзья, и никто ее не бьет и...
Вийу слушала, раскрыв рот на верила всему с трогательным простодушием, это и на Йоэля подействовало так, что он и сам поверил всему, что он тут сочинил. И где-то в глубине души он при этом почувствовал страх. Он наклонился и поцеловал девочку в лоб.
И глаза обоих были словно празднично украшенные ворота, в которые мог въехать весь мир.
6
Йоэль Хурт любил работу, это было у него в крови. Ио он хотел, чтобы работа была ему по душе, была осмысленной и давала хорошие результаты. Он никак не мог мириться с работой ради самой работы, когда она становилась как бы бегством от самого себя, наркотиком, чтобы не видеть пустой жизни.
Он без колебаний выставил свою кандидатуру на звание городского архитектора, когда ему дали понять, что он является желательным кандидатом на этот пост. Потому что это было вместе с тем и признанием его проекта, доверием к его способностям.
Его первой важнейшей задачей стало теперь создание проекта ратуши с учетом всех представленных вариантов, причем за основу принималось выбранное им место и общий стиль здания, в то время как два премированных проекта должны были добавить много полезного, особенно в смысле распределения и размеров отдельных комнат. Итак, значит, в его власти было теперь изменить лицо своего города, и .не было сомнения, что его творческая воля художника оставит здесь заметные следы. Открывались великолепные перспективы.
Полный воодушевления, приступил он к работе. Голова его кишела от новых планов которые ему надлежало провести в жизнь. Легкими, почти танцующими шагами шел он по коридору в предназначенный ему кабинет. Куча бумаг лежала на столе, ожидая просмотра. Здесь были прошения, снабженные гербовыми марками, разные, документы и приглашения на собрания.
Тихо постучавшись, вскоре в комнату в теннисных туфлях неслышно вошла конторская барышня, добавившая к прежним еще несколько бумаг. Она даже не взглянула в сторону Хурта, показывая этим, как безразличен ей тот, кто там сидит. Зато пожилой, приближавшийся к пенсионному возрасту служащий, с желтыми, ниспадавшими на рот усами, с карандашом за ухом, который вошел следующим, положив на стол бумагу, чернила, кнопки и скрепки, по крайней мере, поболтал и пошутил немножко.
В час приема первыми посетителями оказались две старушки из богадельни. Седые волосы одной из них были покрыты черным кружевным шарфиком, сохранившимся от прежних лучших времен, а старое, но аккуратное черное шерстяное платье, как и все остальное, свидетельствовало об известном достатке в прошлом. Другая, одетая более неряшливо, и в разговоре была более бесцеремонна, это был человек из той породы, что к ближним своим относятся без особого уважения, зато достаточно нахальны по отношению к тем, кто к ним самим не проявляет уважения.
— Ну, что же вас привело сюда? — спросил Хурт, приглашая старушек сесть. Сидеть никто не захотел, — видно, дело было спешное, разве усидишь на стуле, говоря о нем.
— Значит, вы и будете этот городской архитектор, что ли? — спросила та, что похрабрее.
— Да, это я. Чем могу служить вам, быть вам полезным? — спросил Хурт, который еще не усвоил канцелярского безразличия и в голосе которого слышалась еще человеческая теплота.
— Мы из богадельни, — представилась более солидная из старушек, — и нас послали к вам из отдела попечительства.
— Хорошо, в чем же дело?
— В чем дело? — словоохотливо перебила другая, локтем слегка отодвигая первую. — Дело в" том, что наш дворник завел себе нового щенка. И теперь конец покою! Взять хоть ее, человек она благородный, мучается головными болями, другой раз всю ночь глаз не сомкнет, а теперь завели эту собачонку, лает так, что спасения нет. Прежняя собака, какая она там ни была, хоть спать давала, это нужно признать...
— Что говорить о прежней, — пыталась вставить словечко другая, — на прежнюю грех жаловаться. В своей жизни я много видела собак и сама их держала и знаю, но эта...
— Это такая зверюга со своим адским лаем, — перебила другая, — я бы не задумалась подсыпать ей крысиного яду, но вот она... куда там! Она любит собак. Говорит, как это убивать собаку, пойдем лучше в городское управление, может, там это дело уладить можно. Ну вот, сходили в отдел обеспечения, оттуда нас к вам направили.
— И что же вам угодно? — спросил Хурт все еще любезно.
— Новую собачью конуру, больше ничего. Старая конура, просто рухлядь, крыша у нее провалилась, дождь протекает, боковые доски прогнили, а как воняет — прямо под нашими
окнами. Вчера утром вовсе покривилась и осела. Новая конура вот как нужна, и ее можно бы построить в другом углу двора, возле дровяного сарая. За этим-то мы и пришли.
— Да, возле дровяного сарая, — подтвердила другая, — там пускай лает, это никому не помешает. А теперь только выйдешь из двери, как она тут же хватает тебя за подол и ну давай трепать. Что еще будет, когда она вырастет?
— Спустите собаку с цепи, пускай спит в дровяном сарае! — посоветовал Хурт.
— Как можно, дорогой господин архитектор! Нет, этого щенка нельзя спускать, он весь двор перевернет! Ишь, спустили его как-то, так он, подлый, все наши шлепанцы по двору растаскал.
— Хорошо бы господину архитектору прийти и взглянуть, эта конура и вправду развалилась, а новую можно построить в сторонке, — сказала более скромная из посетительниц.
— Чего там смотреть еще, — вмешалась другая, — дело ясное, можете нам поверить. Напишите только бумагу, что дворник должен поставить новую конуру возле дровяного сарая. Старые доски еще годятся... Велико ли дело соорудить конуру. Только разрешения и приказа не хватает. Ведь это вы можете дать.
— Если вы не договоритесь с дворником...
— Куда там! Разве с ним договоришься? Хорошо., если вы с ним справитесь! Он сам еще хуже, чем его щенок!
— ...тогда дело будет посложнее, — закончил Хурт свою фразу, обрадовавшись мысли, промелькнувшей у него в голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91