Тени двигались вперед. Йорк вынул из кармана револьвер и прицелился. Но, не давая отчета в своих побуждениях, Нетти быстро схватила его руку. Револьвер выстрелил. Пуля прошло мимо пришельцев.
— Помогите! Помогите! — закричали они.
Майкл и Джимми показались в раме окна, со своими длинными -и светлыми кудрями и усталыми лицами, которые освещала лампа, зажженная около умершей...
Дан Йорк вскрикнул: он узнал их. Это были те самые юноши, которых он встретил той ночью в притоне...
— Войдите, - сказал он им. - Кто вы такие? Что вы делаете здесь?
Он пристально всматривался в их лица, что-то вспоминая, сопоставляя... Братья, совершенно обессиленные, едва держались, чтобы не свалиться вниз, за окно. Нетти подбежала, чтобы помочь им.
Тогда Дан Йорк увидел странное зрелище. Эти три головы, сгруппированные вместе, были так похожи, что казались размноженными копиями одного и того же оригинала... — Как вас зовут? — спросил он, хватая их за руки.
Майкл потерял сознание. Только у Джимми сохранился еще остаток сил...
— Воды! Дайте скорее воды, мисс Нетти! — бросил Дан.
Нетти принесла воду.Майкл начал приходить в себя.
— Посмотрите хорошенько на этих юношей, Нетти. Вы их не узнаете?
— Где мы? — проговорил Майкл.
— Удрузей, — ответил Дан Йорк. — Атеперь представьтесь.
— Меня зовут Майкл Гардвин, — сказал старший. Нетти вскрикнула.
— А меня Джимми Гардвин! — прибавил второй. Нетти побледнела и зашаталась. Дан Йорк едва успел поддержать ее.
— А как ваша фамилия, Нетти? — спросил он. Нетти бросилась к юношам.
— По матери Дэвис, а по отцу — Гардвин!
— Сестра!
— Как я долго искала вас, родные мои.. Как я плакала...
И все трое обнялись. Вдруг Майкл вздрогнул
— А наша мать? — спросил он тихо.
Нетти опустила глаза. Крупные слезы потекли по ее щекам.
— Умерла! Умерла! Мы опоздали...
— Да, умерла, — шептала Нетти, — умерла в нищете, от голода... умерла в больнице, куда попадают только для того, чтоб умереть... Она похоронена на кладбище для бедных, наша мама...
— Умерла! — повторил Майкл. — Убитая теми же, которые убили нашего отца!
— Что ты говоришь, Майкл? О ком ты...
— Сестра, — серьезно сказал Джимми, — мы пришли сюда для того, чтоб отомстит за нашего отца, Марка Гардвина, убитого в Скалистых горах...
— Постойте! — воскликнула Нетти. — Мама перед смертью сказала мне: «Помни два имени... и если тебе когда-либо придется встречаться с ними, отвернись как от дьявола...»
— И эти два имени? — спросил, задыхаясь, Майкл.
— Она из назвала... и я не забыла... один из них умер... Его звали Тиллингест... Второй жив... Арнольд Меси!
— Наконец-то! —воскликнул Дан Йорк.—Я чувствовал, я знал, что он бандит и убийца! Теперьу меня в руках конец нити, и я найду ее начало!
— Не знаете ли вы, — спросила Нетти, — что сталось с сыном дяди Тома, вашим двоюродным братом Джоном?..
— Пастор, который воспитал нас, ныне уже покойный, рассказал правду о гибели отца и дяди... Что же касается Джона, то...
Тут Майкл понизил голос.
- Он сказал, что Джон избрал дурной путь и обитает в притонах Нью-Йорка под именем Бам!
Дан Йорк вздрогнул, потому что, будучи знакомым со всеми притонами Нью-Йорка, он давноузнал в ложном Гуго Барнете завсегдатая кабачка «Старый Флаг».
— Что ж, посмотрим! — сказал Дан. — С одной стороны, честныелюди, жертвы, их дети, а с другой стороны—банда негодяев и убийц, уверенных в своей безнаказанности. Так вот, я, Дан Йорк, клянусь, что исправлю эту ошибку природы! Верьте, друзья, что мир сотворен только для честных людей!
14 НЕНАВИСТЬ ГОРБУНЬИ
Что делал в это время Бам?Вследствие отказа Лонгсворда ему поручено было организовать экспедицию во Франклин.Трин и Моп были его надежными агентами.Последние переговорыпроисходили в «СтаромФлаге» и длились так долго, что компаньоны разошлисьчуть ли не с рассветом.
Бам снабдил своихпомощников не только подробными инструкциями, но, главное — значительной суммой денег. Читатель уже знает, какое поручение было возложено на них: нужно было найти в притонах Нью-Йорка шайку человек в двенадцать, которые согласились бы выехать на восток. Но Трип и Моп не подозревали, что под видимым великодушием, с которым Бампринялих раскаяние,скрывались замыслы совсем иного характера.Отныне,считаяих в принципе ненадежными, а после экспедиции—и слишком много знающими, Бам принял решение ликвидировать их сразу же после выполнения ими намеченного плана.
Бам вышел наконец из «Старого Флага» и поспешил в дом на улице Нассау, где ждала его та, которую он так легко выбрал себе в подруги жизни — дочь Арнольда Меси.Лишь только он вошел в свой кабинет, как дверь из другой комнаты отворилась, и мисс Мария Меси, ныне миссис Барнет, возникла перед мужем.
Читатель не забыл, каким странным существом была эта женщина с чересчур высокими плечами, суровыми чертами лица и вдобавок, сильно хромавшая. В эту минуту она была укутана в белый пеньюар, и в этом костюме, со своим страдальческим и худым лицом, блестящими глазами, опирающаяся на палку, она казалась привидением.
Бам, вымокший до нитки, покрытый грязью, ничем не напоминал изящного джентльмена, называвшего себя Гуго Барнетом. Эффи скорей узнала бы в нем того, кого она однажды ночью привела к умирающему отцу.
Увидя жену, он сделал нетерпеливое движение.
— Опять вы! — воскликнул он. — Что вам угодно и что означает ваш постоянный надзор?
Мария посмотрела ему в лицо и глаза ее блеснули гневом.
— Мне нужно переговорить с вами, — сказала она отрывисто, — но я подожду пока вы снимете с себя доспехи ночного бродяги.
Вам невольно чувствовал какую-то робость перед этой женщиной, ум которой он уже оценил.
— Ну, хорошо, подождите. Я сейчас приду.
Он прошел в свою спальню, через несколько минут вышел оттуда и стал у камина. Высокая фигура его надменно возвышалась над тщедушным созданием, устремившим на него глаза, полные ненависти и презрения.
Мария злобно усмехнулась:
— О! Как я понимаю вас! — сказала она своим тонким, надтреснутым голосом. — Как бы вам хотелось растоптать меня...
Вам молча смотрел на нее.
— Взгляните на меня хорошенько, — продолжала она, — и поймите меня. Я безобразна, во мне пет ничего женственного... я горбата, я гадка... я все это знаю. Я никогда не думала... никогда не желала внушить кому бы то ни было любовь к себе. Для всех,, и для вас также — я жалка, если не противна... Но вы должны знать, что то самое отвращение, которое питают ко мне окружающие, — я, со своей стороны, чувствую к ним...
Она говорила это холодно, отчетливо, ледяным тоном. Бам слушал.
— Есть человек, который с самого моего грустного детства не проявлял ко мне ничего, кроме холодности и презрения. Равнодушный по природе, лишенный всякого человеческого чувства, озабоченный, кроме того, своими делами, он не подарил бедному убогому созданью ни одного
нежного слова, ни одного приветливого взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Помогите! Помогите! — закричали они.
Майкл и Джимми показались в раме окна, со своими длинными -и светлыми кудрями и усталыми лицами, которые освещала лампа, зажженная около умершей...
Дан Йорк вскрикнул: он узнал их. Это были те самые юноши, которых он встретил той ночью в притоне...
— Войдите, - сказал он им. - Кто вы такие? Что вы делаете здесь?
Он пристально всматривался в их лица, что-то вспоминая, сопоставляя... Братья, совершенно обессиленные, едва держались, чтобы не свалиться вниз, за окно. Нетти подбежала, чтобы помочь им.
Тогда Дан Йорк увидел странное зрелище. Эти три головы, сгруппированные вместе, были так похожи, что казались размноженными копиями одного и того же оригинала... — Как вас зовут? — спросил он, хватая их за руки.
Майкл потерял сознание. Только у Джимми сохранился еще остаток сил...
— Воды! Дайте скорее воды, мисс Нетти! — бросил Дан.
Нетти принесла воду.Майкл начал приходить в себя.
— Посмотрите хорошенько на этих юношей, Нетти. Вы их не узнаете?
— Где мы? — проговорил Майкл.
— Удрузей, — ответил Дан Йорк. — Атеперь представьтесь.
— Меня зовут Майкл Гардвин, — сказал старший. Нетти вскрикнула.
— А меня Джимми Гардвин! — прибавил второй. Нетти побледнела и зашаталась. Дан Йорк едва успел поддержать ее.
— А как ваша фамилия, Нетти? — спросил он. Нетти бросилась к юношам.
— По матери Дэвис, а по отцу — Гардвин!
— Сестра!
— Как я долго искала вас, родные мои.. Как я плакала...
И все трое обнялись. Вдруг Майкл вздрогнул
— А наша мать? — спросил он тихо.
Нетти опустила глаза. Крупные слезы потекли по ее щекам.
— Умерла! Умерла! Мы опоздали...
— Да, умерла, — шептала Нетти, — умерла в нищете, от голода... умерла в больнице, куда попадают только для того, чтоб умереть... Она похоронена на кладбище для бедных, наша мама...
— Умерла! — повторил Майкл. — Убитая теми же, которые убили нашего отца!
— Что ты говоришь, Майкл? О ком ты...
— Сестра, — серьезно сказал Джимми, — мы пришли сюда для того, чтоб отомстит за нашего отца, Марка Гардвина, убитого в Скалистых горах...
— Постойте! — воскликнула Нетти. — Мама перед смертью сказала мне: «Помни два имени... и если тебе когда-либо придется встречаться с ними, отвернись как от дьявола...»
— И эти два имени? — спросил, задыхаясь, Майкл.
— Она из назвала... и я не забыла... один из них умер... Его звали Тиллингест... Второй жив... Арнольд Меси!
— Наконец-то! —воскликнул Дан Йорк.—Я чувствовал, я знал, что он бандит и убийца! Теперьу меня в руках конец нити, и я найду ее начало!
— Не знаете ли вы, — спросила Нетти, — что сталось с сыном дяди Тома, вашим двоюродным братом Джоном?..
— Пастор, который воспитал нас, ныне уже покойный, рассказал правду о гибели отца и дяди... Что же касается Джона, то...
Тут Майкл понизил голос.
- Он сказал, что Джон избрал дурной путь и обитает в притонах Нью-Йорка под именем Бам!
Дан Йорк вздрогнул, потому что, будучи знакомым со всеми притонами Нью-Йорка, он давноузнал в ложном Гуго Барнете завсегдатая кабачка «Старый Флаг».
— Что ж, посмотрим! — сказал Дан. — С одной стороны, честныелюди, жертвы, их дети, а с другой стороны—банда негодяев и убийц, уверенных в своей безнаказанности. Так вот, я, Дан Йорк, клянусь, что исправлю эту ошибку природы! Верьте, друзья, что мир сотворен только для честных людей!
14 НЕНАВИСТЬ ГОРБУНЬИ
Что делал в это время Бам?Вследствие отказа Лонгсворда ему поручено было организовать экспедицию во Франклин.Трин и Моп были его надежными агентами.Последние переговорыпроисходили в «СтаромФлаге» и длились так долго, что компаньоны разошлисьчуть ли не с рассветом.
Бам снабдил своихпомощников не только подробными инструкциями, но, главное — значительной суммой денег. Читатель уже знает, какое поручение было возложено на них: нужно было найти в притонах Нью-Йорка шайку человек в двенадцать, которые согласились бы выехать на восток. Но Трип и Моп не подозревали, что под видимым великодушием, с которым Бампринялих раскаяние,скрывались замыслы совсем иного характера.Отныне,считаяих в принципе ненадежными, а после экспедиции—и слишком много знающими, Бам принял решение ликвидировать их сразу же после выполнения ими намеченного плана.
Бам вышел наконец из «Старого Флага» и поспешил в дом на улице Нассау, где ждала его та, которую он так легко выбрал себе в подруги жизни — дочь Арнольда Меси.Лишь только он вошел в свой кабинет, как дверь из другой комнаты отворилась, и мисс Мария Меси, ныне миссис Барнет, возникла перед мужем.
Читатель не забыл, каким странным существом была эта женщина с чересчур высокими плечами, суровыми чертами лица и вдобавок, сильно хромавшая. В эту минуту она была укутана в белый пеньюар, и в этом костюме, со своим страдальческим и худым лицом, блестящими глазами, опирающаяся на палку, она казалась привидением.
Бам, вымокший до нитки, покрытый грязью, ничем не напоминал изящного джентльмена, называвшего себя Гуго Барнетом. Эффи скорей узнала бы в нем того, кого она однажды ночью привела к умирающему отцу.
Увидя жену, он сделал нетерпеливое движение.
— Опять вы! — воскликнул он. — Что вам угодно и что означает ваш постоянный надзор?
Мария посмотрела ему в лицо и глаза ее блеснули гневом.
— Мне нужно переговорить с вами, — сказала она отрывисто, — но я подожду пока вы снимете с себя доспехи ночного бродяги.
Вам невольно чувствовал какую-то робость перед этой женщиной, ум которой он уже оценил.
— Ну, хорошо, подождите. Я сейчас приду.
Он прошел в свою спальню, через несколько минут вышел оттуда и стал у камина. Высокая фигура его надменно возвышалась над тщедушным созданием, устремившим на него глаза, полные ненависти и презрения.
Мария злобно усмехнулась:
— О! Как я понимаю вас! — сказала она своим тонким, надтреснутым голосом. — Как бы вам хотелось растоптать меня...
Вам молча смотрел на нее.
— Взгляните на меня хорошенько, — продолжала она, — и поймите меня. Я безобразна, во мне пет ничего женственного... я горбата, я гадка... я все это знаю. Я никогда не думала... никогда не желала внушить кому бы то ни было любовь к себе. Для всех,, и для вас также — я жалка, если не противна... Но вы должны знать, что то самое отвращение, которое питают ко мне окружающие, — я, со своей стороны, чувствую к ним...
Она говорила это холодно, отчетливо, ледяным тоном. Бам слушал.
— Есть человек, который с самого моего грустного детства не проявлял ко мне ничего, кроме холодности и презрения. Равнодушный по природе, лишенный всякого человеческого чувства, озабоченный, кроме того, своими делами, он не подарил бедному убогому созданью ни одного
нежного слова, ни одного приветливого взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51