Я помчалась за ней, но догнала, только когда мы обе согнулись пополам, выдыхая холодный осенний воздух. Мои легкие были готовы взорваться, и когда я засмеялась и подвела итог: «Ты выиграла», она очень странно посмотрела на меня через плечо, не злобно, а словно не ожидала увидеть, выпрямилась и ответила: «Я не бежала наперегонки».
Теперь я понимаю, что она имела в виду.
Я думаю обо всем этом в доме Элли. Мне кажется, я еще не все сказала подругам; мы слишком много подшучивали, болтали о всякой чепухе, мечтали, чтобы мир и люди стали другими — лучше, интереснее, круче, старше. Но я не знаю, с чего начать, и потому веселюсь вместе со всеми, пока Линдси и Элоди вертятся на кухне, а Элли лихорадочно пытается соорудить что-нибудь съедобное из итальянского песто двухдневной давности и упаковки окаменелых крекеров. И когда Линдси обнимает за плечи меня и Элли, а Элоди пристраивается с другого бока Элли, и Линдси произносит: «Вы в курсе, что я обожаю вас, сучки?», и Элоди вопит: «Групповое объятие!», я только поспешно сжимаю всех троих что есть силы, пока Элоди не вырывается со словами: «Хватит меня смешить, не то сейчас вырвет».
Секрет
— Ничего не понимаю. — Линдси дуется на переднем кресле, посередине подъездной дорожки Кента, за остальными машинами. — Как же мы доберемся домой?
Вздохнув, я объясняю в тысячный раз:
— Кто-нибудь подвезет.
— Да ладно, пошли с нами, — ноет Элли с заднего сиденья, тоже в тысячный раз. — Вылезай из этой чертовой машины.
— И позволить тебе сесть за руль, мисс Абсолют?
Обернувшись, я выразительно смотрю на бутылку водки в ее руке. Она принимает это за предложение сделать еще глоток.
— Я отвезу нас домой, — настаивает Линдси. — Ты хоть раз видела меня пьяной?
— Неважно. — Я закатываю глаза. — Ты и трезвая-то водить не умеешь.
Элоди фыркает, и Линдси грозит ей пальцем.
— Гляди у меня, вот будешь ходить в школу пешком.
— Идем, вечеринка уже началась, — торопит Элли, проводя руками по волосам и наклоняясь, чтобы разглядеть себя в зеркале заднего вида.
— Максимум пятнадцать минут, — обещаю я. — Не успеете добраться до бочонка, как я уже вернусь.
— И как ты вернешься? — интересуется Линдси, все еще посматривая на меня с подозрением, но открывает дверцу.
— Не волнуйся, — успокаиваю я ее. — Об этом я уже договорилась.
— Все равно не понимаю, почему ты не можешь просто отвезти нас домой попозже, — недовольно ворчит Линдси, но вылезает из машины, и Элли с Элоди тоже.
Я молчу. Я уже сообщила, и не раз, что могу свалить с вечеринки пораньше. Конечно, подруги подозревают, что я опасаюсь встретить Роба и устроить истерику, и я не разубеждаю их.
Машину я собираюсь оставить на подъездной дорожке Линдси, но, вырулив на Девятое шоссе, невольно поворачиваю к дому. Я спокойна и холодна, словно темнота просочилась в автомобиль и щелкнула выключателем внутри меня. Это даже приятно, как барахтаться в бассейне на спине, пока не обретешь равновесие и не начнешь плавать, не думая ни о чем.
Большинство огней в моем доме погашено. Иззи легла спать несколько часов назад. Каморка тускло светится голубым. Наверное, папа смотрит телевизор. Яркий квадрат наверху отмечает ванную. За шторами движется женский силуэт. Я представляю, как мама наносит на лицо увлажняющий крем «Клиник» и щурится, сняв контактные линзы. Изорванный рукав ее купального халата трепещет, будто крыло птицы. Как обычно, родители оставили свет на крыльце, чтобы мне не пришлось искать ключи в сумке на ощупь. Они строят планы на следующий день, возможно, решают, что приготовить на завтрак и нужно ли будить меня до полудня. На мгновение меня охватывает тоска по всему, что я теряю — уже потеряла несколько дней назад, в ту долю секунды, когда машина заскользила и развалилась на части и жизнь моя слетела с катушек. Я опускаю голову на руль и жду, когда пройдет. Проходит. Боль утихает. Мышцы расслабляются, и я снова поражена тем, насколько все правильно.
По дороге к Линдси я размышляю о том, что выяснилось много лет назад на уроке естествознания: если отделить птиц от стаи, они все равно инстинктивно полетят на юг. Им известно, куда лететь, даже если никто не показывает дорогу. Все восхищались тем, как это удивительно, но теперь это не кажется таким странным. Именно так я себя и чувствую: будто парю в воздухе, одна-одинешенька, но откуда-то прекрасно знаю, что делать.
За несколько миль до подъездной дорожки Линдси я достаю телефон и набираю номер Кента. До меня доходит: он мог подумать, что я шучу. Возможно, он не снимет трубку, когда увидит незнакомый номер, или будет очень занят тем, чтобы гости не блевали на восточные ковры его родителей, и не услышит звонок. Я считаю гудки, нервничая все больше и больше. Один, два, три.
После четвертого гудка раздается шелест, затем голос Кента, теплый и обнадеживающий:
— Корпорация «Бравые герои», спасаем нечастных женщин, пленных принцесс и путешественниц с тысяча шестьсот восемьдесят четвертого года. Чем могу служить?
— Как ты понял, что это я?
Музыка звучит громче, наплывают голоса. Кент прикрывает трубку ладонью и кричит: «Вон!» Хлопает дверь, и музыка на фоне внезапно затихает.
— А кто же еще? — саркастично спрашивает он. — Все остальные уже здесь.
Он что-то поправляет, и его голос становится громче. Наверное, он прижимает губы прямо к трубке. Мысль о его губах отвлекает.
— Ну так что?
— Надеюсь, твою машину не загородили, потому что мне позарез нужна помощь.
По дороге обратно мы в основном молчим. Кент не интересуется, почему я стояла посреди дорожки Линдси, и больше не пытается выяснить, почему я обратилась за помощью именно к нему. Я благодарна за это и счастлива уже тем, что сижу в тишине рядом с ним, глядя на дождь и темные мазки деревьев на фоне неба. Когда мы поворачиваем на его дорожку, которая уже почти полностью заставлена автомобилями, я пытаюсь определить, на что именно похожи капли дождя, танцующие в свете фар. Блестки — точно не то.
Кент тормозит, но не выключает мотор.
— Кстати, я не забыл про секрет. — Он поворачивается ко мне. — Не думай, что так просто отделаешься.
— Я и не мечтала.
Отстегнув ремень, я придвигаюсь к Кенту, краешком глаза продолжая следить за дождем. Немного напоминает пыль, но сотканную из чистого белого света.
Сложив руки на коленях, Кент выжидающе на меня смотрит, слегка изогнув губы в улыбке.
— Я весь внимание.
Перегнувшись через него, я вынимаю ключи из зажигания, гася свет. В темноте дождь стучит куда громче, омывая нас со всех сторон.
— Эй, — тихо говорит Кент, — теперь я не вижу тебя.
От звука его голоса моя душа взлетает, тело становится невесомым.
Его лицо и тело сокрыты в тени, черные на черном. Я различаю только его силуэт и ощущаю тепло кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88