И без всякого перехода добавил: Где дискеты с американскими материалами? Те, которые вам дал Вадим…
И Западинский вдруг непонятно сконцентрировался. На его мокром лице, кажется, даже мелькнуло подобие какой-то сатанинской улыбки.
- Понятия не имею. Лично у меня ничего нет. Можете обыскивать.
- Жаль, скучно сказал Турецкий. А я рассчитывал на взаимопонимание. Вы нам, мы, соответственно, вам. Не вышло. Турецкий обернулся к Грязнову: Вячеслав, друг мой, оказывается, этот тип нисколечко не понял и не осознал, что мы приехали его брать не вообще, за какие-то там мифические групповые преступления, а за совершенно конкретные убийства, то бишь организацию, заказы и прочее, что, несомненно, тянет даже в наши шибко демократические времена на вышку. В смысле на пожизненное. Так излагаю?
- Абсолютно, господин государственный советник! напыщенно ответил Грязнов. И это, позволю заметить, практически уже доказано. Суд теперь чистая формальность. Я генерал, я знаю.
- А он нет! Поразительно! Поэтому я думаю, Вячеслав, мы больше не станем его пугать тем, что кто-то где-то даст ему по морде, нет. Мы его, славненького, и пальцем не тронем. Мы его с тобой к тем чертям в камеру сунем, которые сто лет без бабы обходятся. А утром нам его принесут на допрос, и он сразу во всем сознается, верно?
- А у него другого выхода не будет! захохотал Грязнов и лукаво подмигнул стоящему у дверей офицеру спецназа. Там же такие артисты!
Спецназовец хмыкнул так, что у Западинского вмиг пропали все надежды, что сказанное всего лишь угрозы, не больше.
- Ну и забирай его! кивнул офицеру Грязнов. Ей-богу, надоело чикаться. Эта погань почему-то уверена, что с ней ничего не случится, что она, как всякое говно, обязательно выплывет. Не выйдет в этот раз. Я лично ручаюсь. Уводи!
Командир мощным рывком поднял Западинского из кресла и толчком отправил к двери. Но… Виталий Борисович тяжким кулем рухнул на пол.
Собровец поднял его за шиворот, поглядел в глаза и усмехнулся:
- Слабак! после чего так же небрежно шнырнул обратно в кресло. Дайте ему воды. А лучше подмыться.
Грязнов отвратительно нагло захохотал, и, возможно, именно от этого Западинский пришел в себя.
- Обгадились от страха, Виталий Борисович? участливо спросил Турецкий. Так где же ваше хваленое самообладание? Ладно, давайте сюда все дискеты, а мы в ответ дадим гарантию, что вы будете жить. Сережа, он повернулся к Карамышеву, поднимись вместе с Вадимом Олеговичем в студию и вынь жесткий диск. Юноша тебе поможет.
Вадим посмотрел на своего бывшего друга с таким презрением, что даже Турецкому стало неловко. Он переглянулся с Грязновым и без всякого выражения сказал Западинскому:
- Ну, будем говорить?
- Скажу… прохрипел Западинский.
- То-то же…
Допрашивать Гусарова решили в МУРе. То есть Грязнов уже провел блицдопрос по дороге, но Турецкий желал допроса полного, всеобъемлющего в кои-то веки задержали живого киллера. Да еще прямо с поличным.
Турецкий хотел было взять машину, но потом решил, что пешком, пожалуй, будет быстрее, а заодно надо собраться с мыслями, сформулировав для себя самые главные, убойные вопросы к Гусарову и хотя бы примерно продумать сценарий допроса.
Сотовый в кармане запищал, когда Турецкий отошел от ворот метров на сто.
Это был Селезнев.
- Хочу поздравить вас, Александр Борисович, с блестяще проведенной операцией по задержанию киллера, начал генерал, и попросить о небольшом одолжении.
Турецкий только хмыкнул, и хмык этот мог означать все, что угодно, в пределах от "Спасибо, всегда рад помочь" до "Иди ты на фиг!".
- Я разговаривал с Константином Дмитриевичем, он в принципе ничего против не имеет, но все же переадресовал меня к вам. Так вот, мы бы хотели сегодня же допросить Гусарова.
- Зачем? насмешливо поинтересовался Турецкий.
- Александр Борисович, давайте не будем бесполезно дискутировать, мы оказывали вам содействие, теперь ваша очередь. Тем более вы обещали честно с нами сотрудничать.
Ответить Турецкий не успел, с двух сторон его подхватили под руки два дюжих молодца и попросили прекратить разговор по телефону и на минутку заглянуть в вишневый "опель".
Машина была уже другая, водитель тоже, но на заднем сиденье пристроился тот самый "коллега", который давеча, находясь в "Жигулях", по телефону пытался растолковывать ему, что такое хорошо, а что такое плохо. Турецкий сделал вид, что отключился, и с телефоном в руке полез в машину: если Селезнев продажный фээсбэшник, ничего нового он для себя не откроет, а если вдруг нормальный, возможно, ему это будет интересно. Главное, чтобы он не отключился и чтобы мощности телефонного микрофона хватило передать разговор.
Я же вас предупреждал, Александр Борисович, что в деле Степан Степаныча вы вышли за границу своей компетенции, помните?
- На склероз пока не жалуюсь.
- Напрасно вы меня не послушались. И теперь у всех у нас большие проблемы, решать которые придется вам, Александр Борисович. Чтобы настроиться на нужный лад и конструктивно воспринять нашу просьбу, подумайте о семье. "Коллега" (Турецкий наконец хорошенько его рассмотрел) развалился, опершись плечом о дверцу машины, разбросав руки и вытянув по диагонали длинные ноги, и добродушно щурился, всем своим видом давая понять, что он полностью контролирует ситуацию и Турецкому не стоит даже рыпаться. Вашей жене и дочери совершенно не нужна звезда Героя России, врученная вам посмертно, хотя они, наверное, как-нибудь это переживут. А вот переживете ли вы, случись что-нибудь с вашей девочкой? Ниночка и так поздний ребенок, будут ли у вас еще дети?
Турецкий молчал, его это даже уже не злило. Лезть в драку простора маловато, пистолет не достать он один против троих, которые пасут каждое движение, а просто скандалить и глупо и несолидно. Хотя за упоминание о Нинке всуе непременно надо будет этого "коллегу" примерно проучить. Со временем, конечно.
А "коллега", решив, что молчание Турецкого знак согласия на все, наконец изложил свою просьбу:
- Тот урод, которого вы сегодня арестовали, не должен дожить не только до суда, но и до первого допроса. Я понятно излагаю?
- Понятно.
- Никакой яд и прочие прибамбасы вам не понадобятся, застрелите его из собственного пистолета прямо на допросе, а начальству скажете, что он полез в драку и чуть не сломал вам шею. Поскольку его бы все равно ожидала "вышка", к вам особых претензий не будет, а мы уж найдем, как вас отблагодарить. Если не хотите денег, можно премировать вас иным способом, например…
Какие блага ожидают Турецкого после убийства Гусарова, "коллега" договорить не успел появились мальчики с наганчиками в камуфляже и спецназовских шапочках. Они окружили машину и вежливо попросили всех пассажиров выйти на свежий воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
И Западинский вдруг непонятно сконцентрировался. На его мокром лице, кажется, даже мелькнуло подобие какой-то сатанинской улыбки.
- Понятия не имею. Лично у меня ничего нет. Можете обыскивать.
- Жаль, скучно сказал Турецкий. А я рассчитывал на взаимопонимание. Вы нам, мы, соответственно, вам. Не вышло. Турецкий обернулся к Грязнову: Вячеслав, друг мой, оказывается, этот тип нисколечко не понял и не осознал, что мы приехали его брать не вообще, за какие-то там мифические групповые преступления, а за совершенно конкретные убийства, то бишь организацию, заказы и прочее, что, несомненно, тянет даже в наши шибко демократические времена на вышку. В смысле на пожизненное. Так излагаю?
- Абсолютно, господин государственный советник! напыщенно ответил Грязнов. И это, позволю заметить, практически уже доказано. Суд теперь чистая формальность. Я генерал, я знаю.
- А он нет! Поразительно! Поэтому я думаю, Вячеслав, мы больше не станем его пугать тем, что кто-то где-то даст ему по морде, нет. Мы его, славненького, и пальцем не тронем. Мы его с тобой к тем чертям в камеру сунем, которые сто лет без бабы обходятся. А утром нам его принесут на допрос, и он сразу во всем сознается, верно?
- А у него другого выхода не будет! захохотал Грязнов и лукаво подмигнул стоящему у дверей офицеру спецназа. Там же такие артисты!
Спецназовец хмыкнул так, что у Западинского вмиг пропали все надежды, что сказанное всего лишь угрозы, не больше.
- Ну и забирай его! кивнул офицеру Грязнов. Ей-богу, надоело чикаться. Эта погань почему-то уверена, что с ней ничего не случится, что она, как всякое говно, обязательно выплывет. Не выйдет в этот раз. Я лично ручаюсь. Уводи!
Командир мощным рывком поднял Западинского из кресла и толчком отправил к двери. Но… Виталий Борисович тяжким кулем рухнул на пол.
Собровец поднял его за шиворот, поглядел в глаза и усмехнулся:
- Слабак! после чего так же небрежно шнырнул обратно в кресло. Дайте ему воды. А лучше подмыться.
Грязнов отвратительно нагло захохотал, и, возможно, именно от этого Западинский пришел в себя.
- Обгадились от страха, Виталий Борисович? участливо спросил Турецкий. Так где же ваше хваленое самообладание? Ладно, давайте сюда все дискеты, а мы в ответ дадим гарантию, что вы будете жить. Сережа, он повернулся к Карамышеву, поднимись вместе с Вадимом Олеговичем в студию и вынь жесткий диск. Юноша тебе поможет.
Вадим посмотрел на своего бывшего друга с таким презрением, что даже Турецкому стало неловко. Он переглянулся с Грязновым и без всякого выражения сказал Западинскому:
- Ну, будем говорить?
- Скажу… прохрипел Западинский.
- То-то же…
Допрашивать Гусарова решили в МУРе. То есть Грязнов уже провел блицдопрос по дороге, но Турецкий желал допроса полного, всеобъемлющего в кои-то веки задержали живого киллера. Да еще прямо с поличным.
Турецкий хотел было взять машину, но потом решил, что пешком, пожалуй, будет быстрее, а заодно надо собраться с мыслями, сформулировав для себя самые главные, убойные вопросы к Гусарову и хотя бы примерно продумать сценарий допроса.
Сотовый в кармане запищал, когда Турецкий отошел от ворот метров на сто.
Это был Селезнев.
- Хочу поздравить вас, Александр Борисович, с блестяще проведенной операцией по задержанию киллера, начал генерал, и попросить о небольшом одолжении.
Турецкий только хмыкнул, и хмык этот мог означать все, что угодно, в пределах от "Спасибо, всегда рад помочь" до "Иди ты на фиг!".
- Я разговаривал с Константином Дмитриевичем, он в принципе ничего против не имеет, но все же переадресовал меня к вам. Так вот, мы бы хотели сегодня же допросить Гусарова.
- Зачем? насмешливо поинтересовался Турецкий.
- Александр Борисович, давайте не будем бесполезно дискутировать, мы оказывали вам содействие, теперь ваша очередь. Тем более вы обещали честно с нами сотрудничать.
Ответить Турецкий не успел, с двух сторон его подхватили под руки два дюжих молодца и попросили прекратить разговор по телефону и на минутку заглянуть в вишневый "опель".
Машина была уже другая, водитель тоже, но на заднем сиденье пристроился тот самый "коллега", который давеча, находясь в "Жигулях", по телефону пытался растолковывать ему, что такое хорошо, а что такое плохо. Турецкий сделал вид, что отключился, и с телефоном в руке полез в машину: если Селезнев продажный фээсбэшник, ничего нового он для себя не откроет, а если вдруг нормальный, возможно, ему это будет интересно. Главное, чтобы он не отключился и чтобы мощности телефонного микрофона хватило передать разговор.
Я же вас предупреждал, Александр Борисович, что в деле Степан Степаныча вы вышли за границу своей компетенции, помните?
- На склероз пока не жалуюсь.
- Напрасно вы меня не послушались. И теперь у всех у нас большие проблемы, решать которые придется вам, Александр Борисович. Чтобы настроиться на нужный лад и конструктивно воспринять нашу просьбу, подумайте о семье. "Коллега" (Турецкий наконец хорошенько его рассмотрел) развалился, опершись плечом о дверцу машины, разбросав руки и вытянув по диагонали длинные ноги, и добродушно щурился, всем своим видом давая понять, что он полностью контролирует ситуацию и Турецкому не стоит даже рыпаться. Вашей жене и дочери совершенно не нужна звезда Героя России, врученная вам посмертно, хотя они, наверное, как-нибудь это переживут. А вот переживете ли вы, случись что-нибудь с вашей девочкой? Ниночка и так поздний ребенок, будут ли у вас еще дети?
Турецкий молчал, его это даже уже не злило. Лезть в драку простора маловато, пистолет не достать он один против троих, которые пасут каждое движение, а просто скандалить и глупо и несолидно. Хотя за упоминание о Нинке всуе непременно надо будет этого "коллегу" примерно проучить. Со временем, конечно.
А "коллега", решив, что молчание Турецкого знак согласия на все, наконец изложил свою просьбу:
- Тот урод, которого вы сегодня арестовали, не должен дожить не только до суда, но и до первого допроса. Я понятно излагаю?
- Понятно.
- Никакой яд и прочие прибамбасы вам не понадобятся, застрелите его из собственного пистолета прямо на допросе, а начальству скажете, что он полез в драку и чуть не сломал вам шею. Поскольку его бы все равно ожидала "вышка", к вам особых претензий не будет, а мы уж найдем, как вас отблагодарить. Если не хотите денег, можно премировать вас иным способом, например…
Какие блага ожидают Турецкого после убийства Гусарова, "коллега" договорить не успел появились мальчики с наганчиками в камуфляже и спецназовских шапочках. Они окружили машину и вежливо попросили всех пассажиров выйти на свежий воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128